Жоржи Амаду - Тереза Батиста, уставшая воевать
Дети, ах! Бесконечный источник радости, предел мечтаний, для них он жил и работал.
И тут полный провал. Как и племянники Эмилиано, его сын Жаиро окончил факультет права, но не удовлетворился полученным в Баии образованием, а пожелал пройти курс наук в Сорбонне и отбыл в Париж. Однако ноги его в университете не было, зато на всех балах и во всех казино Европы он был завсегдатаем. От кого он унаследовал свою страсть к игре? В конце концов Эмилиано надоела эта пустая трата денег, и он потребовал, чтобы сын вернулся. Под разными предлогами Жаиро решил жить в Сан-Пауло, став одним из управляющих филиалом отцовского банка. Год спустя была обнаружена чудовищная растрата — в несколько миллионов, деньги пошли на лошадей и рулетку. Ничем не обеспеченные чеки взорвали тишину других банков — полное разложение. Скандал был замят, но никто не мог запретить, чтобы случившееся стало известно клиентам. Банк оказался непрочным, и о том поползли слухи, которые роняли его престиж, престиж доктора — этой крепости жизни и энтузиазма.
— Не знаю, что сказать, Тереза, что я пережил, — это невероятно.
Переведённый на завод, на другую, менее высокую должность, Жаиро проводит время за слушанием дисков и поездками на петушиные бои.
— Что мне с ним делать, Тереза?
Но хуже всех Апаресида, его любимица. Вышла замуж в Рио без ведома семьи, оповестив родителей о церемонии телеграммой, в которой просила денег на медовый месяц, собираясь его провести на Ниагаре. «Свадьба баиянской миллионерши с итальянским графом» — так сообщали газеты. Это даже тронуло апатичную Ирис, её голубую кровь.
Эмилиано навёл справки, кто же был и откуда взялся его неожиданный зять и его столь достойные романские предки. Тулио Бокателли родился действительно в замке одного графа, где его отец служил портье и шофёром. Мальчик выбрался из сырых подвалов замка и пошёл гулять по свету в поисках лёгкой судьбы. Вначале его кормили и поили три панельные девицы, пока ему не стукнуло восемнадцать. Потом он стал портье в кабаре, сторожем фермы, гидом туристов, посещавших всякие фильмы о лесбиянках и гомиках, жиголо старых североамериканок. Жизнь вёл он лёгкую, но удовлетворён не был. Он желал истинного богатства и уверенности в завтрашнем дне, не имея ломаного гроша в кармане. В двадцать восемь лет он по следам своего родственника, некоего Сторони, который женился на богатой жительнице Сан-Пауло, перебрался в Бразилию. Сторони, чтобы вызвать зависть у бедных родственников, всё время посылал им фото: то виды фазенды, то кофейных плантаций, то городских домов, то вырезки из журналов с объявлениями о праздниках и ужинах. Вот это да! Сладкая жизнь, о которой мечтал Тулио, прочная и верная судьба: фазенда, скот, дома, банковский счёт. И вот он с двумя костюмами в образе графа высадился в Сантосе из каюты третьего класса. Через шесть месяцев пребывания в Бразилии он был представлен женой своего двоюродного брата Апаресиде Гедес на одном из праздников в Рио-де-Жанейро.
Любовь, ухаживание и женитьба совершились в мгновение ока. Приспела пора это делать, так как Сторони не был больше расположен поддерживать и опекать бродягу, хотя и родственника и соотечественника.
Возвращаясь из Штатов, он прибыл в Баию, чтобы свести знакомство с семьёй жены, и тут ж отказался от голубой крови, титула графа, хотя каждый итальянец — дворянин, как всем известно. Недостало Тулио храбрости солгать, глядя в глаза Эмилиано, который вызвал у него озноб во всём теле. И он представился ему как скромный молодой человек, бедный, но готовый работать, если подвернётся благополучный случай.
— Я даже решился приказать убить его на заводе. Но, видя свою дочку такой счастливой и вспомнив Изадору, такую бедную и такую хорошую, решил дать ему шанс. Сказал Алфредану, чтобы он припрятал оружие, так как задуманное откладывается. Откладывается до того момента, когда он будет плох с Апой и заставит её страдать.
Но плохой стала Ала, наставила ему ветвистые рога. Он заплатил ей той же монетой, потом супруги начали делать всё, что хотели, оставаясь, хоть это и странно, друзьями, живущими в полной гармонии. Как ни старается помять их Эмилиано, он не понимает.
Ну, зять — рогоносец, а дочь? Ала — единственная дочь, любимая. Из Жаиро он собирался сделать хозяина, а из Апы — королеву. Хозяин стал жуликом, королева — проституткой. Деградировала в руках этого аморального, лишённого какого-либо приличия субъекта. Приказать убить его? Зачем, если дочь не заслуживает другого мужа, если они довольны друг другом. Имеют общих детей: двух мальчиков, общие финансовые интересы и одинаковое бесстыдство.
К тому же, если его убить, кто заменит доктора Эмилиано у штурвала семейного корабля в случае его смерти? Да и он неглуп, знает дело, может управлять им, жаль, что он с гнильцой и заразил ею Апаресиду. Заразил? А не у неё ли, случайно, в крови эта гнильца?
— Ах, Тереза, как пали Гедесы Кажазейраса!
В голосе слышится злость, холодные стальные глаза отражают усталость. От Гедесов скоро останется пустой тук. Завтра уже будут Бокателли.
— Гнилая кровь, Тереза, моя! Моя гнилая кровь!
36В столовой Нина подаст горячий кофе, но ухо её настороже. В манерах и голосе Тулио она слышит хозяйские нотки, красивый молодой человек, муж дочери доктора. Проходя мимо него, она, опустив глаза, слегка задевает его.
Сопровождаемый врачом Тулио уже осмотрел весь дом, оценив владение. Нет гостиной и старого алькова, это надо знать, чтобы всё оценить точно.
— Это собственный дом или нанятый?
— Дом? Собственный. Доктор купил его с мебелью и всем содержимым. Потом перестроил и привёз кое-какие новые вещи. — Врач Амарилио отдастся воспоминаниям: — Он всегда приезжал с покупками. Самыми разными. Этот дом был обустроен им лично. А молельню вы видели? Я нашёл её в одной дыре, что в трёх легуа отсюда, у одного больного, сказал доктору Эмилиано, он захотел видеть её немедленно, и мы отправились на следующее утро туда на лошадях. Хозяин, бедняк, не хотел сказать цену: рухлядь, сваленная в углу, и всё. Оценил её доктор, заплатил абсурдную цену.
Какой бы абсурдной она ни была, но он заплатил, и, конечно, это дёшево. Ведь молельня в любом антикварном магазине стоит кучу денег. Кроме того, вся мебель. Тулио во всём видит руку тестя. Нигде, ни в столичном доме в Баии, ни в большом доме при заводе, нигде не чувствуется так остро присутствие Эмилиано Гедеса. В столичном доме преобладают роскошь, сдержанный вкус великолепных апартаментов Ирис и экстравагантных Апаресиды и Жаиро. В большом доме при заводе, только в той части, что он за собой оставил, чувствуется смесь изысканности и простоты, во всех остальных, как, например, в больших залах, в скоплении вещей чувствуются Мил-тон и неряшливость Ирене. В доме в Эстансии всё в полном соответствии со вкусом хозяина дома. Это не просто удобный и приятный дом, понимает Тулио. Это ещё и домашний очаг — своеобразное мистическое убежище, о котором наслышан Тулио с детства. Таким был дом одного его дяди, миниатюриста во дворце Питти во Флоренции.
— Сколько времени длилась эта связь, вы знаете?
Врач Амарилио прикидывает.
Больше шести лет…
Только в конце жизни обрёл этот старый сластолюбец домашний очаг, свой настоящий дом и, кто знает, может, настоящую жену. Тулио не надеется когда-либо почувствовать необходимость в домашнем очаге, успокоении, спокойствии того мира, который здесь присутствует, даже после смерти. Что касается жены, он вполне удовлетворён Апой, богатством и уверенностью в завтрашнем дне, весёлой подругой. Она «живёт и даст жить другим» — это девиз Тулио Бокателли. Только отныне он должен контролировать траты. Старик мог быть расточительным, он родился богатым, уже его прадеды владели землями и рабами, ему не довелось отведать вкус нищеты. Тулио же знаком с голодом, он знает настоящую цену деньгам, он должен крепко держать в руках поводья.
— Документ на владение домом на чьё имя? На его? На её?
— На доктора. Я его подписал как свидетель. Я и сеу Жоан…
— Здесь, в Эстансии, недвижимость очень дешева. Находись дом в окрестностях Аракажу, он был бы прекрасным убежищем любви. В Эстансии же он не нужен. Лучше его продать или сдать внаём. А мебель увезти к Баию. Тулио думает взять её в свой городской дом в столице, так как для него с Аракажу покончено.
Врач Амарилио вручает ему свидетельство о смерти. Тулио прячет его в карман.
— Умер во сне?
— Во сне? Да… в постели, но не… во сне…
— Так что же он делал тогда?
— Что делают мужчины с женщинами в постели?…
— Умер на ней? Удар!
Смерть справедливая, одна из предпочитаемых Господом. Для женщины — большое несчастье. В своё время, когда Тулио работал в кафе, он знал один такой случай, но та женщина сошла с ума.
— Несчастная… Как её полное имя, Тереза?…
— Тереза Батиста.
— Она что, хочет оставаться жить здесь?
