ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ
Но ставить гарнизоны в этих горах и удерживать их они не считали нужным, тем более что здесь вот (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. Ред.) между Гаронной и верхней Эбро жили дикие и совершенно отчаянные реликтовые баски, которые не подчинялись ни арабам, ни французам, ни испанцам — никому. И хотя они числились христианами, но христианство у них было очень своеобразное. Даже в последнее время они, занимаясь разбоем и убийствами, — перед тем, как выстрелить в свою жертву из ружья, они его крестили и прикладывали к нему образок: «А вот уже можно».
У них католичество приняло такие вот формы. Но, во всяком случае, с этими басками арабы тоже решили не связываться, тем более что никакой пользы от них не было: и дани от них не получишь, и жить в этих горах им не хотелось.
То есть всё это уцелело. И с начала VIII в., с 711 г. додержалось до середины IX в. в таком первобытном состоянии. В середине IX в. первый раз объединенные астурийские испанцы совершили поход против мусульман и захватили область Галисию. Конечно, они ее не удержали — их отбили. Но этим было положено начало Реконкисты.[424]
Таким образом, мы видим, что сложились три больших этноса. Немцы в виде саксонцев и франконцев, — уже не саксов и франков, а саксонцев и франконцев, — разница очень большая!
Французы — вокруг города Парижа. Здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. Ред.) жили аквитаны, здесь — бургунды, кельты.
А здесь — испанцы, так они стали себя называть, — астурийцы. И хотя в это время еще преобладали местные названия, — Астурия, Галисия, Арагон — потом создался (позже — в XII в.), Кастилия и так дальше, но они — были. И все они понимали, что они — испанцы. За исключением крайней части их, которая как-то очень мало тяготела к общепиренейскому единству и образовала в дальнейшем — Португалию. Но это вопрос отдельный.
То есть мы видим, что крупнейшие европейские нации — английская и итальянская были за пределами толчка. Прекрасно.
Что же было дальше?
Создались на этом фоне две культуры. Одна культура — римско-католическая, которая охватила континентальную Европу и Испанию, другая — скандинавская языческая культура — культура викингов. Сначала они боролись между собой — весь IX в. В X в. началась постепенная христианизация Скандинавии. Вообще-то она встречала некоторое сопротивление, но это было не такое сопротивление, чтобы можно было остановить христианизацию. За X век были крещены:
— сначала датчане;
— потом шведы, которые довольно вяло восприняли христианство, но вяло же ему и сопротивлялись;
— затем норвежцы, которые сопротивлялись несколько более энергично, потому что они хотели практиковать человеческие жертвоприношения. Они считали, что это очень им помогает в жизни, а христиане это запрещали.
И наконец, в 1000 г. была крещена совершенно такая фантастическая страна — Исландия.
Этим было закончено крещение Севера, то есть приобщение его к единой целостности, которую средневековые люди великолепно понимали и называли — французы «Chretiente», а немцы — «Christentum» — Христианский мир.
Но в этот Христианский мир отнюдь не входили византийские греки. В этот мир не входила крещеная Русь. Не входила Ирландия, как ни странно, которая была обращена в христианство еще в V в., задолго до этих варваров. Нет! Они все не входили.
Дело было очевидно, не в собственно принадлежности к той или другой религии, а в принадлежности к той суперэтнической целостности, которая получила название от исповедания веры, от конфессии.
Пассионарность из этих очагов распространялась со страшной силой.
Англия получила пассионарность импортную, то есть в нее ввезли пассионарность:
— сначала норвежские и датские викинги, которые захватили англосаксонское королевство и долгое время держали в своей власти, ну и конечно, рассеяли генофонд по популяции;
— потом ее захватили норманны из Нормандии. Это — норвежцы, подчинившиеся французам и офранцузившиеся. Те повторили ту же операцию.
И наконец, когда нормандская династия кончилась — в XII в., из Пуатье был приглашен родственник королевы Матильды — Анри Плантегене (Плантаженэ по-французски, а по-русски мы его называем Генрих Плантагенет), — настоящий француз. Привез с собой массу французов и больше любил Францию и свои французские владения, чем Англию, которую он унаследовал. Ну, кто же отказывается, когда дают корону! Естественно, там произошло еще большее внедрение пассионарности в массу английского населения.
В результате Англия оказалась страной с уровнем пассионарности не меньшим, чем ее соседи — северная Германия или Франция.
То же самое произошло в Италии. Италия страна была прекрасная по климату, по ландшафту, по дарам природы и — совершенно беззащитная. И поэтому ее захватывали:
— то византийские греки — люди весьма пассионарные;
— арабы-берберы — тоже люди достаточно пассионарные (южную ее часть, они держали долго в руках);
— затем туда вторгались, вслед за ослабевшими лангобардами, — германские императоры: Отгон I, Отгон II, Отгон III, Отгон IV — легко запомнить.
И затем последующие короли франконской династии, захотевшие стать императорами:[425] Генрих II, Конрад, Генрих III, Генрих IV, Генрих V — тоже легко запомнить.
Потом — швабские короли:[426] Фридрих Барбаросса, его сын — Конрад VI, затем — Фридрих II, затем Манфред, Конрадин.
В общем, все это были совершенно отчаянные пассионарные немцы из мест, которые были затронуты пассионарным толчком и которые в этой прекрасной Италии рассеивали свой генофонд по популяции вместе со своими дружинниками.
Не теряли времени отчаянные французы, которые хотели всеми силами вышибить немцев. Из Нормандии явились нормандцы, в которых сочеталась норвежская пассионарность — с французской. Они захватили сначала (в XI в.) Сицилию, выгнав оттуда мусульман; затем Южную Италию, выгнав оттуда греков; создали нормандское королевство в Сицилии и в Неаполе. Оно назвалось еще тогда не королевство Обеих Сицилии, а просто Сицилианское королевство и Неаполитанское.
Их выгнали, в свою очередь, немцы. Немцев выгнали французы — Карл Анжуйский, разбивший Манфреда и Конрадина, захватил эту же территорию. И французы долго там держались, пока их не вышибли оттуда испанцы в 1282 г., это так называемые «сицилийские вечерни». Потому что один француз полез под юбку сицилианской женщине. Она завизжала. Француза сицилианцы убили, — они ревнивые были. И после этого с визгом закричали: «Бей французов!» — и убили всех французов, какие были. Потом дико перепугались (что им за это будет?!) и пригласили арагонского короля, который явился с флотом и отстоял Сицилию от этих французов. Арагонцы — тоже сила.
То есть в Италии оказался мощный импортный пассионарный генофонд. Все эти государства безумно здорово во время акматической фазы боролись друг с другом.
Боролись Англия с Францией, причем Англия, как я уже говорил на одной из предыдущих лекций, держалась, как могла, — ее поддерживали гасконские бароны. Потому что столицей Английского королевства фактической был не Лондон, а — Бордо. Там король Эдуард I — основатель могущества Англии — пребывал, и там он любил находиться. Самое слово «бордо» — это множественное от известного французского слова, — оно его очень устраивало. А в Лондоне, например, — в скучном, буржуазном Лондоне, — существовал закон, что дворянин не может переночевать в лондонских стенах. А так как король — дворянин, то он должен был, решив все дела, — там, в Тауэре или во дворце, — вечером выезжать в загородный дворец, который для этой цели был построен, и там ночевать. Он не мог переночевать даже в собственной столице! Поэтому он предпочитал французскую жизнь — более веселую, более богатую и более пьяную. И поэтому, сопротивляясь городу Парижу, Южная Франция поддерживала англичан.
В Германии таких различий, как в Англии и Франции, не было. Но немцы тоже любили убивать друг друга и делали это со страшной силой. Причем установить систему здесь было очень трудно. Как Англия с Францией были одной системой, так Германия составляла единую систему со средней и верхней Италией. И население там делилось не на итальянцев и немцев, а на — гвельфов и гибеллинов, на сторонников папы и герцогской династии — Вёльфов (герцоги из Саксонии и Баварии) и на сторонников императора, который происходил из Швабии, вот здесь его домен (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте. — Прим. Ред.) — вдоль Рейна.
