Бернар Вербер - Смех Циклопа
Лукреция издает вымученный смешок, который превращается в более натуральный мягкий ритмичный смех.
– Стоп! – говорит Крауц, останавливая хронометр.
Лукреция умолкает, хотя и не сразу.
– Повторяем. На счет «три». Раз… два… три! Смейтесь! – говорит Крауц, запуская хронометр.
Как только смех Лукреции становится ритмичным, Стефан Крауц нажимает на кнопку.
– Стоп!
Она перестает смеяться быстрее, чем в первый раз.
– Повторяем!
Теперь он позволяет ей смеяться до тех пор, пока она не останавливается сама.
– Пять минут двадцать две секунды. Если вам не мешать, то вы смеетесь более-менее естественно пять минут двадцать две секунды. Ваша очередь, Исидор.
Исидор садится напротив Стефана Крауца. Тот надевает очки и смотрит на циферблат.
– Вы готовы? На счет «три». Раз…
– Нельзя ли услышать какой-нибудь анекдот для разогрева? – спрашивает Исидор.
– Нет, таковы правила. Вы должны начинать и прекращать смеяться без посторонней помощи.
Исидор делает знак, что он готов, и набирает полную грудь воздуха.
– Раз, два, три! Смейтесь!
Продюсер засекает время, и Исидор издает жалкий смешок.
– Что за лязганье ржавого мотора? Старайтесь, Исидор! Подумайте о чем-нибудь смешном.
Исидор вспоминает анекдот и начинает смеяться бодрее.
– Вы способны на большее! Повторяем. Раз… два… три! Смейтесь!
Смех Исидора усиливается, словно переключается с третьей скорости на четвертую. В тот момент, когда Исидор уже собирается перейти на пятую скорость, Стефан Крауц резко произносит:
– Стоп!
Исидор тормозит, четвертая скорость, третья, вторая, остановка.
– Нет, слишком медленно. Надо останавливаться сразу. На будущее: вы оба должны запастись анекдотами, чтобы смеяться, вспоминая их, и грустными историями, чтобы прекращать смех.
Господи, зачем это все? Этот парень начинает внушать мне серьезные опасения. Зачем он нас мучает?
— Как вы поняли, у всех нас в мозгу есть невидимая линия, граница, переступив которую, мы включаем механизм смеха. Мы изучим эту границу миллиметр за миллиметром.
– Зачем? – спрашивает Лукреция.
Крауц поднимает брови.
– Это нужно для вашей инициации. Вы же этого хотите, не так ли?
– А точнее?
– Что ж, если вы настаиваете… Для последнего смертельного поединка, которым окончится ваше обучение.
Что?!
— Но мы же договорились…
– Что вы будете посвящены. Как все мы.
– А как же «Шутка, Которая Убивает»?
– Это гарантия вашего посвящения. Но это не гарантия того, что вы останетесь в живых.
Ах, вот где ловушка!
Крауц широко улыбается.
– Не волнуйтесь. Я ваш учитель, и подготовлю вас к тому, чтобы вы успешно прошли последнее испытание. Раз все мы живы, это значит, что выжить можно. Я подвергну вас всем наказаниям, всем испытаниям, чтобы вы в решающий момент оказались на высоте.
Мы пропали. Дарий, когда-то ты спас мне жизнь, а теперь желание выяснить обстоятельства твоей гибели станет причиной моей смерти.
— Скажите, Лукреция, какое воспоминание сразу заставит вас прекратить смеяться?
– Я обязана отвечать? Это очень личное. Ну, издевательство детей друг над другом.
– А у вас, Исидор?
– Я был свидетелем террористического акта.
– Отлично. Держите их наготове в уголке памяти, чтобы суметь прекратить даже гомерический хохот. Эти упражнения подготовят вас к будущим испытаниям, и в то же время это введение к нашей сегодняшней теме. После истории – медицина. Мы узнаем, что происходит в организме человека во время смеха.
Стефан Крауц ведет Исидора и Лукрецию по коридорам и лестницам к маленькой лаборатории, похожей на ту, которую Исидор видел в клинике «Помпиду». Находящиеся здесь сканнеры и рентгеновские аппараты показывают электрические импульсы в мозгу.
– Первая машина – это «ИФМИ», изображение функциональных магнитных импульсов. Не путайте ее с «ИМИ». При помощи «ИФМИ» можно проследить за изменениями магнитных и электрических микрополей мозга.
Он усаживает Исидора и Лукрецию в большие пластиковые кресла, похожие на птичьи яйца. Ассистенты в темно-розовых тогах прикрепляют датчики к их телам. Включив аппарат, Крауц рассказывает анекдот.
Лукреция и Исидор смеются. На экране появляется вспышка. Они видят изменения, происходящие в их мозгу. Зоны, в которых активизировались пучки нейронов, освещены.
– Сейчас мы будем работать над самоконтролем. Я рассмешу вас, вы позволите себе засмеяться, а затем остановитесь, когда я вам прикажу. Через несколько секунд вы опять засмеетесь, и снова остановитесь по моему сигналу.
Исидор и Лукреция долго тренируются, добиваясь лучших результатов. Затем они переходят в зал, увешанный схемами, изображающими человеческое тело и, в частности, мозг.
– Смех – это сложный феномен, состоящий из явлений, одновременно происходящих на нескольких уровнях, – объясняет Стефан Крауц. – Правое, аналитическое, полушарие мозга получает неожиданную информацию и, не находя в ней логики, перебрасывает в левое полушарие, поэтическое, которое, тоже не понимая, как быть с этой горячей картофелиной, и желая выиграть время, включает нервный импульс смеха.
На гормональном уровне происходит выброс эндорфина, который дает ощущение удовольствия и возбуждения. Сердечный ритм учащается. Иногда очень сильно.
Вплоть до остановки сердца? Быть может, сейчас я получу ответ на вопрос: «Можно ли умереть от смеха?»
Стефан Крауц показывает следующий участок на схеме.
– Диафрагма приходит в движение. В легких образуется гипервентиляция, воздух выходит толчками, со скоростью сто двадцать километров в час. Брюшная полость и все расположенные рядом органы – желудок, печень, селезенка, кишечник – последовательно напрягаются и расслабляются. Смех – это встряска для всего организма.
– Мужчина не может одновременно заниматься сексом и смеяться, – продолжает Крауц. – Женщина, кстати, тоже. Потому что и первое, и второе требует всей энергии организма.
Исидор и Лукреция проводят все утро в попытках, как выражается Крауц, «обуздать горячего церебрального скакуна». Наступает время обеда, и они удивляются, что так проголодались.
– Смех вызывает аппетит. От смеха худеют. Это естественно, ведь во время смеха организм потребляет много жиров и сахара. Смех – отличный способ сбросить вес.
Еда кажется восхитительной. Каждая морковка, каждая редиска, каждый кусочек огурца – все имеет чудесный вкус. Послеобеденное время посвящается упражнениям, тренировке, изучению химических и электрических механизмов смеха. Примерно в шесть часов вечера они переходят к отработке «короткой шутки». Теперь они смотрят на экран другого аппарата.
– Это сканер Позитрона топографической эмиссии. На сканере «ПТЭ» мы видим перемещение жидкостей, крови, воды, лимфы. В хорошей шутке всегда есть недоговоренность – то, что не произносится вслух, а лишь подразумевается. Слушатель сам восстанавливает недостающую часть шутки. Пример: какая разница между пастисом 51[16] и позой 69? Ответ: если это пастис, ты носом в анис.
Лукреции не нравится уровень шутки, хотя в ней нет ни одного неприличного слова. Ты домысливаешь все сам, и это еще хуже.
На экране видна ее реакция на анекдот. Некоторые участки мозга освещаются.
– Не стройте из себя пуританку, Лукреция. Восемьдесят процентов шуток посвящены запретным темам: сексу, смерти, экскрементам. Это самые распространенные табу, их нарушение производит самый сильный эффект.
Стефан Крауц приводит еще несколько примеров:
– «Разговаривают два сперматозоида. Один замечает: „Как же далеко еще до яичников!“ Другой отзывается: „Еще бы, мы пока только до миндалин добрались“».
Крауц следит за реакцией Исидора и Лукреции.
– Еще один соленый анекдот. «Почему собаки так часто лижут себе задницу? Потому что они могут до нее дотянуться».
На этот раз Лукреция не может удержаться от смешка.
– Есть табу и менее строгие, но тогда и шутка действует не так сильно. «Жандарм останавливает машину, за рулем девушка. „Вы что, не видели, что едете на красный свет?“ – „Светофор-то я видела, я вас не видела“, – отвечает девушка».
Исидору и Лукреции уже не так смешно.
– Запишите анекдоты и потом внимательно изучите их. Постарайтесь понять, отчего одни их них вызывают смех, а другие нет. Каковы границы запретов, что именно усиливает действие шутки. Воспринимайте анекдоты, как кулинарные рецепты, которые нужно улучшить, изменив соотношение ингредиентов.
Он показывает Исидору и Лукреции, как подействовали на них недавно услышанные шутки. На снимках видны белые линии, появившиеся на некоторых участках мозга.
– Думайте над связью слова и образа. В мозгу слушателя должна появиться картинка. Пример: «В бассейне служитель отчитывает посетителя за то, что тот помочился в воду. „Но ведь не я один так делаю!“ – оправдывается посетитель. – „Но с вышки это делали только вы!“».
