Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
— Меня, кстати, Надежда Макаровна зовут, — представилась она гостьям.
— Очень приятно, — отозвалась Жанна. — Только нам гадать не надо, мы за зельем приехали.
— А я лучше знаю, что надо, а что не надо! — Женщина начала раскладывать карты на столе. — Денег за гаданье не возьму, не бойтесь. Я в душу вам заглянуть хочу, посмотреть, с хорошими мыслями вы ко мне пришли или нет. Я ведь абы кому зелье-то не раздаю. Если оно к нечестным людям попадёт, с ним всяких дел наворотить можно. А карты мне всю правду о вас скажут.
Ева метнула на подругу тревожный взгляд. Та сидела с непроницаемым выражением лица, невинно хлопая глазами.
— Ну что ж, — произнесла Надежда Макаровна, подвигаясь ближе к Еве. — Раз тебе зелье нужно, тебе и погадаю. Посмотрим, как у такой красавицы может быть муж импотент. Сколько мужу лет-то?
— Пятьдесят, — наугад брякнула блондинка. Про истинный возраст Васильича она не имела понятия.
— А тебе?
— Двадцать три.
Смерив девушку взглядом поверх очков, знахарка долго раскладывала и перекладывала карты, пока, наконец, начала говорить.
— Вижу я возле тебя двух королей, — произнесла она. — Один пожилой, другой молодой. Но ни один из них тебя не любит, хотя тела твоего желают страстно. И вижу я борьбу между ними. То ли будет эта борьба скоро, то ли уже идёт… А у тебя в сердце тоже пустота, нет любви ни к одному из них…
Ева слушала, растерянно моргая. Надежда Макаровна глянула на неё, голос её звучал напряжённо.
— Но недолгой будет твоя связь с этими королями. Один к тебе сам охладеет, а другой… Другой… — Женщина вертела в дрожащих руках какую-то карту. — Другого ты погубишь! — выпалила она.
— Я? — удивилась девушка.
— Ты, — подтвердила знахарка и продолжила: — Ещё я вижу возле тебя бубновую даму… Соперницу! И её… её ты тоже…
— Что? — распахнула глаза Ева.
— Ничего! — Надежда Макаровна в смятении смешала все карты. Подруги с тревогой за ней наблюдали. Женщина на несколько секунд прикрыла глаза.
— Что, правду карты сказали? — произнесла она, подняв веки. — Два мужика у тебя? Если мужу твоему пятьдесят лет, то кто тогда молодой король? Любовник?
— Не знаю… — растерялась Ева. — Нет у меня никакого молодого!
— Нет у неё молодого, точно нет! — встряла Жанна. — Муж у неё и всё! Пятьдесят лет ему!
Знахарка собрала колоду.
— Карты мне ещё ни разу не соврали, — констатировала она. — Молодой король есть, только ты его можешь не замечать. Сердце-то у тебя холодное, вот и молчит, не подсказывает тебе, что кто-то к тебе неравнодушен. И мужа ты не любишь!
— Люблю мужа! Люблю! — воскликнула Ева.
— Но, раз за зельем пришла, значит, ты верная жена. Полюбить его хочешь, на сторону не смотришь, других мужиков не ищешь, — закончила свою мысль женщина.
— Ага, ага, — торопливо закивала девушка, облегчённо вздыхая.
— Что ж… — Надежда Макаровна упёрла руки в колени и посмотрела в окно. — Что ж, дам я тебе зелье. Сидите здесь, сейчас принесу!
Подруги замерли, боясь спугнуть удачу. Кто знает, какую ещё проверку может им устроить взбалмошная бабка?
— Вот, возьми! — Знахарка вошла в комнату, держа в руке небольшой пузырёк с жидкостью. — Храни в тёмном месте при комнатной температуре. Скажи мужу, пусть принимает по пятнадцать капель перед половым актом. Но не больше трёх раз в сутки! Сосуды у него здоровые?
Пропустив вопрос мимо ушей, Ева торопливо схватила драгоценный пузырёк. Не дождавшись ответа, пожилая женщина продолжала:
— Можно в кофе вливать или в чай. Можно просто с ложки выпить — правда, средство на вкус горьковатое. С алкоголем сочетается, но, если сосуды здоровые!
— Ага, я поняла. Вот, спасибо вам большое! — Ева вытащила из корзинки сто рублей и положила на журнальный столик.
— Пожалуйста. — Надежда Макаровна покосилась на купюру, но не взяла.
— Ну, мы пойдём. — Жанна потянула подругу за руку. — А то нам ещё на автобус надо успеть. Они у вас тут редко ходят. До свиданья!
— До свиданья, — вздохнула знахарка. — Провожать не пойду, сами дорогу найдёте.
Девушки, не возражая, поспешили к выходу.
Прихватив по дороге горсть черешни из таза, Жанна шумно выдохнула уже за калиткой.
— Фу-у, обошлось! Когда она карты вытащила, я думала — всё, не видать нам зелья, как своих ушей. А ты молодец, не растерялась! И про обручальное кольцо наплела, и про мужа.
— Ну а что же я — совсем дура? — Ева, тоже поживившаяся черешней, выплёвывала косточки на дорогу. — Три слова соврать не могу?
— Да кто тебя знает! — покосилась на подругу Жанна. — Могло переклинить, как тогда, в ночном клубе! И что хочешь с тобой, то и делай.
— Это когда же меня переклинило?
— Когда ты со своим Пончиком знакомилась.
— А! Ну я тогда просто не сразу сообразила, что он богатый.
— Вот именно, — констатировала Жанна. — С соображалкой у тебя туговато — могла и сейчас не сработать.
— Ну сработала же, чего ты наезжаешь?
— Ну да, слава богу.
Подруги неспешно шли через перелесок. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, рассекали воздух, напоённый ароматами трав и деревьев, и ближе к земле превращались в тонкую дымку. Платиновые пряди Евы, выбившиеся из-под косынки, мягко блестели в этих лучах, обрамляя прекрасное точёное личико.
— Слышь, Ев, — Жанна закинула в рот последнюю ягоду. — А я не поняла — чё там бабка про какого-то молодого любовника трендела? У тебя кто-то появился?
— Да нет. — Ева тоже сплюнула последнюю косточку и пожала плечами. — Нету никого.
— Точно? Врёшь, небось.
— А чего мне врать? На фига он мне сдался, молодой любовник?
— Ну мало ли. — Жанна внимательно посмотрела на подругу. — Переспать, например. Пончик-то импотент.
— Ты знаешь, — блондинку вдруг осенило, — вчера, когда мы с Пончиком в ресторане сидели, Славка к нам за столик своего брата привёл.
— У него есть брат? — вздёрнула брови Жанна.
— Ага, двоюродный. Так вот, этот брат с меня весь вечер глаз не сводил. Краснел, бледнел, заикался, чушь какую-то нёс.
— Какую чушь?
— Да что-то там про культуру — я даже не поняла толком.
— Ну и что?
— Так вот, я и думаю — может, это карты про него рассказали?
— Да? — с сомнением произнесла Жанна. — Вряд ли. У вас же ничего не было.
— Так может будет?
— А ты бы хотела?
— Не знаю… — потупилась Ева.
— А он как — симпатичный?
— Очень. Я бы даже сказала, красивый.
— Тогда что ты теряешься? — удивилась подруга. — Бери его, пока тёпленький. Хороший секс с красивым мужиком ещё никому не помешал. Оторвёшься напоследок перед тем, как на Карибы отчалить. А то будешь потом полжизни на своего жирного Пончика пялиться — ждать, пока он копыта откинет.
— Да? — призадумалась блондинка.
— Конечно!
— Да ну, — отмахнулась Ева. — Ерунду какую-то говоришь. Как я его «возьму тёпленького»? Сама буду навязываться, что ли?
— А почему бы и нет? С нормальными мужиками только так и надо. А то он стесняется, ты стесняешься, и в результате ни фига у вас не получается. Возьми да сама позвони!
— Куда? Я, что ли, знаю его номер?
— У Славки спроси.
— Ты чё, дурная совсем, Жанн? Он Пончику расскажет, а Пончик мне башку отвертит.
— Не расскажет. А хочешь, я сама у Славки спрошу?
— Не хочу я ничего, отстань!
— Ну и зря! — Жанна с усмешкой посмотрела на подругу.
* * *Григорий вошёл в дом, шлёпая по половицам босыми ногами. Его мать сидела в комнате, устало обвалившись грузным телом на диван и задумчиво перебирая карты.
— Ну как клиентки? Усвистали уже? — спросил мужчина, одновременно прибирая с журнального столика сотенную купюру.
— Да, ушли. — Надежда Макаровна очнулась от раздумий.
— Чего хотели-то?
— Средство от импотенции взяли.
— И всего сто рублей оставили?
— Сколько оставили — столько оставили. Ты же знаешь, я денег не прошу. По нынешним временам, сто рублей — очень хорошие деньги.
— Дура ты, мать! — бесцеремонно произнёс Григорий. — На твоих каплях знаешь какие бабки можно поиметь! И за доллары продавать, а не за «деревянные»! Мужики сейчас хилые пошли, у каждого второго на «полшестого» висит. Озолотились бы, ей-богу!
— Ты бы лучше, чем рассуждать, работать пошёл! — огрызнулась знахарка. — Вот и озолотился бы, только без моей помощи!
— Да-а уж, на работе озолотишься, — проворчал сын. — Скорее, ноги протянешь!
Надежда Макаровна снова взялась перебирать карты.
— Меня сейчас другое беспокоит, — произнесла она.
— Что тебя беспокоит? — Григорий плюхнулся на диван и почесал небритую щёку.
— Эта девушка, которая сейчас приходила, станет причиной чьей-то смерти…
— Их две приходило, — покосился мужчина на мать.
