Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
Сашка молчал, уставившись на порог. «Шагну назад — и будет так, как сказал Стас. Шагну вперёд — и завтра же уеду отсюда. И никогда больше не вернусь».
— Вы знаете, Александр, что я заметил? — произнёс Стас. — На Еве, кажется, нет нижнего белья.
Парень медленно переставил ногу назад. В ту же секунду ему показалось, что металлический порожек ярко сверкнул, ослепив его мощной вспышкой.
— Ну вот и хорошо, вот и славно! — прожурчал ему в ухо бархатный голос. — Идите, Александр, идите, вас там заждались.
И, следя взглядом за удаляющимся Сашкой, Стас тихо добавил:
— Вот вы и унизились, друг мой! А сколько гордости было в ваших словах всего пару дней назад, сколько пафоса! Смешно, право… Нищета — это бич, а деньги — это сила. Противостоять этой силе не может практически никто!
* * *Вот так сходишь в туалет, и линия жизни кардинально изменит своё направление…
Глава 25
— Слушай, я тебя еле узнала! — Жанна разглядывала подругу, стоя на автобусной остановке. — Прямо сиротка из приюта.
Ева, одетая в линялое ситцевое платьишко, стоптанные босоножки и косынку, повязанную поверх заплетённых в косу волос, действительно выглядела чуть ли не нищенкой. Образ дополняла корзинка, невесть зачем прихваченная ею в поездку.
— Пирожки, что ли, бабушке везёшь, Красная Шапочка? — усмехнулась Жанна.
— Сама сказала одеться попроще! — огрызнулась блондинка. — Что нашла, то и надела.
— А корзинка зачем?
— А что мне, итальянский ридикюль брать?
— Ах да, я и забыла! Ты же у нас теперь дорогая девушка! Дешевле итальянского ридикюля и нет ничего!
— Завидуешь — завидуй молча! — фыркнула Ева.
— Ладно, пошли. Вон наш автобус подошёл.
Горная дорога вилась вверх, делая причудливые изгибы. Сочная зелень, росшая на обочинах, украшала крутые склоны. Сосны топорщили колючие иглы, дубы и грабы приветливо шелестели листьями. Яркое-яркое, до рези в глазах, синее небо, казалось, было настолько близким здесь, в горах, что можно было дотронуться рукой. А внизу огромное полукруглое полотно моря неслышно вздыхало, пенясь маленькими белыми барашками.
«Какая же всё-таки у нас здесь красота! — подумала Ева, не в силах отвести глаз от потрясающего пейзажа, открывшегося ей из окна автобуса. — А мы уже настолько привыкли к ней, что и не замечаем. Погрязли в своих мелочных делах, заботах. Не можем голову поднять и оглядеться, чтобы понять, как прекрасен мир вокруг нас».
— Чего задумалась? — толкнула её в бок Жанна. — Слушай, что скажу! К бабульке приедем, лишнего не болтай. Спросит, зачем зелье, скажи — мужа от импотенции лечить. Бабка, говорят, ненормальная, только на честные дела зелье даёт. Узнает про любовника — может и не дать. Поедем домой несолоно хлебавши! А лучше молчи. Я сама всё скажу, а ты только поддакивай. Деньги взяла?
— Взяла.
— Сколько?
— Сто рублей и десять долларов.
— А доллары зачем?
— На всякий случай.
— Не вздумай бабке доллары отдать — перебьётся. Рубли отдашь.
— Ладно.
Автобус, натужно гудя мотором, подкатил к деревянному столбу, символизирующему остановку. Немногочисленные пассажиры, измученные жарой, с облегчением вывалились из него и гуськом потянулись по тропинке в лес.
— Куда идти-то? — Ева удивлённо огляделась по сторонам. Никакого намёка на населённый пункт поблизости не было.
— А вот куда люди, туда и мы, — ответила Жанна, кивком приглашая подругу идти вслед за всеми.
Миновав перелесок, где белки прыгали по веткам деревьев и, нисколько не боясь, выскакивали прямо под ноги, девушки вышли на открытое пространство. Небольшая деревушка в две улицы открылась их взорам. Деревянные дома окружал покосившийся и кое-где подгнивший штакетник. Во дворах раскинули свои ветви грецкие орехи и абрикосовые деревья с незрелыми ещё плодами. А вот черешня, сочная и спелая, манила ароматными, тёмно-красными ягодами, гроздьями свисавшими через забор прямо на улицу.
— Стырить черешенку, что ли? — Жанна потянулась к лопнувшей от сока, мясистой ягоде. Лохматый пёс, чутко карауливший хозяйский урожай, тут же зашёлся истошным лаем. Вздрогнув, девушка испуганно отдёрнула руку.
— Тьфу на тебя! Чтоб ты пропал, блохастый!
На лай тут же вышел небритый мужик в майке и чёрных тренировочных штанах, закатанных до колен. Спросил, неприветливо глядя на непрошеных гостей:
— Эй! Вам кого?!
— А мы бабку-колдунью ищем! — отозвалась Жанна, вглядываясь в хозяина дома сквозь черешневые ветки.
— А! Тогда вам сюда. — Мужик вразвалку потопал открывать калитку.
— А что, она здесь живёт?
— Здесь-здесь. Щас позову, подождите. А ты замолкни! — последние слова были обращены к захлёбывающемуся лаем псу. Тот сразу утих и прилёг, положив морду на передние лапы.
— На терраску пройдите, — пригласил мужик. — Бабка щас придёт, она там цыплят кормит.
После этих слов он направился куда-то за дом. Жанна с Евой нерешительно поднялись по ступенькам. На террасске имелся стол и две лавки, заставленные пустыми стеклянными банками. На столе стоял таз, доверху наполненный отборной спелой черешней. Жанна, хитро улыбаясь, быстро схватила несколько ягод и принялась уплетать их. Ева последовала её примеру.
Из-за дома возникла пожилая полная женщина в платье и переднике неопределённого цвета.
— Это вы колдунью ищете? — спросила она, окинув гостей цепким взглядом.
— Да! — произнесла Жанна неожиданно тонким голоском, часто хлопая ресницами. Ева поперхнулась черешней, но ничего не сказала и потупила глаза.
— Тогда вы не по адресу! — вдруг резко заявила хозяйка дома.
— Как не по адресу? — Жанна изумлённо подняла брови. — А тут мужчина был — он сказал, что колдунья здесь живёт. Пошёл её позвать…
— Гришка — дурак! — Женщина начала подниматься по ступенькам, тяжело переставляя ноги. Гришкой, очевидно, она называла небритого мужика в чёрных тренировочных штанах. — Сколько раз ему говорила, что я колдовством не занимаюсь! Знахарка я, отвары готовлю, настои лечебные из трав. Погадать могу на картах. А колдовством не занимаюсь! Так что, девоньки, если вам надо милого приворожить, ищите кого-то другого.
— А нам и не надо никого привораживать! — воскликнула Жанна. — Мы за зельем приехали.
— За зельем? — Хозяйка, кряхтя, присела на лавку. — За каким зельем?
— Ну, чтобы мужчине… э-э-э… — Девушка не могла подобрать нужное слово. — Ну, чтобы мужчине мужчиной стать. В смысле в постели.
— А-а, вона что вам понадобилось, — знахарка шумно шмыгнула носом. — Мужчине, значит. А какому мужчине?
— Вот — мужу её. — Жанна указала на Еву, притихшую у неё за спиной.
— Тебе, что ли? — Женщина принялась пристально рассматривать блондинку.
— Мужу, — тихо произнесла та.
— Ну да, мужу… А где же у тебя кольцо обручальное, если ты замужем? — В голосе хозяйки засквозило недоверие.
— Дома оставила, — не моргнув глазом, соврала Ева. — Случайно. Руки мыла и в ванной оставила.
— Дома оставила? Ну ладно… А что же твой муж с тобой не приехал? — продолжила допрос женщина. — Ради такого дела мог бы и сам приехать!
— Он… стесняется, — быстро нашлась блондинка.
— Стесняется… Ну ладно, раз стесняется. Мужики, конечно, такой проблемы стыдятся, что тут говорить. Поэтому ты, значит, с подругой приехала. Подруга она тебе или кто? — Знахарка переводила взгляд с одной девушки на другую.
— Подруга, — кивнула Ева.
— Ну, пойдёмте в дом, подруги, — пригласила женщина, поднимаясь с лавки.
По скрипучим половицам все трое прошли в просторную комнату. Свет мало проникал в её окна, затенённые снаружи ветками садовых деревьев. Хозяйка нажала на выключатель, и под потолком вспыхнула люстра. Взорам удивлённых девушек открылось обычное помещение, оклеенное обоями и уставленное мягкой мебелью. В углу обнаружился импортный телевизор с дистанционным управлением.
— На диван садитесь! — указала гостьям хозяйка дома. Сама же подошла к стенному шкафу и вытащила оттуда колоду карт. Подруги послушно сели, изумлённо переглядываясь и подмигивая друг дружке.
— А что вы так смотрите? — перехватила знахарка их взгляды. — Думали, у меня тут летучие мыши с потолка свисают и черепа под ногами валяются?
— Ну, в общем, примерно так, — улыбнулась Жанна.
— Ну и зря. — Женщина придвинула к дивану журнальный столик на колёсах. — Я показухой не занимаюсь — не к чему людям головы дурить. Травы у меня в сарайчике сушатся. Если хотите, можете сходить, посмотреть. Отвары на кухне варю. В колдовской атрибутике не нуждаюсь, мне люди и без того верят. Потому что я их не обманываю.
Присев за журнальный столик, знахарка нацепила на нос очки и принялась тасовать колоду карт.
