Фатерлянд - Мураками Рю
Продолжая свою мысль, Ким заговорил о беспрецедентной ситуации, сложившейся в Народной армии. Возможно, многие солдаты, а тем более солдаты привилегированных частей, не знали, что в девяностых годах в большинстве подразделений дисциплина сильно упала. Причиной тому стала нехватка продовольствия, изменения в системе званий и продвижения по службе, а еще — расширение спектра задач, стоявших перед армией. Руководство решило, что военнослужащим надлежит самостоятельно позаботиться о неосновных видах продовольствия. В результате этого решения в армии появились свои фермы и скотные дворы. Все, начиная от генералов и заканчивая младшими командирами, бо́льшую часть своего свободного времени проводили теперь в полях и на выгонах. Естественно, во время полевых работ военная форма уступила место рабочей одежде, на которой не было знаков отличия. Младшие по званию не всегда отдавали воинское приветствие при встрече со старшими офицерами, и это вошло в привычку. Вывод Ким сделал такой: военная форма создана в том числе и из соображений дисциплины, а ношение гражданской одежды в армии, в особенности джинсов, курток и кроссовок, только подорвет существующий порядок. Он не стал говорить о том, что полковник Хан, отдавший распоряжение о закупке нижнего белья, решил по прибытии основных сил сделать заказ местным производителям на пошив новой обуви и формы.
На контрольно-пропускном пункте «А» показался мусоровоз. Утром мэрия и организация, занимавшаяся утилизацией отходов, провели еще одно совещание и, вероятно, достигли соглашения о цене вопроса. Пятьсот человек производили огромное количество мусора, который пока сваливался на пустующем участке между отелем и рекой Хии. В лагере уже ощутимо пованивало, и в скором времени могла вспыхнуть какая-нибудь эпидемия. Охранник проверил документы водителя и бегло осмотрел автомобиль. Сколько диверсантов нужно затолкать в мусоровоз, чтобы захватить весь лагерь? Солдаты в лагере спали посменно, по шесть часов, и в любое время дня и ночи в строю оставалось около трехсот пятидесяти человек, способных отразить любую атаку. Опасаться ракетного или бомбового удара не имело смысла, так как рядом находился госпиталь, а с юга начинались жилые кварталы. Против вертолетов у ЭКК на вооружении были переносные комплексы «земля — воздух».
Впрочем, даже если японцы решились бы на атаку, любое перемещение войск заметили бы наблюдатели и незамедлительно предупредили лагерь, в этом случае часть солдат сразу же переместилась бы на территорию госпиталя и в жилую застройку.
Накануне центральные газеты опубликовали содержание разговора командующего Штабом американских войск в Японии и министра обороны США. Военные говорили о том, что в Фукуоке не проводится никаких военных операций, жертвы среди гражданских лиц отсутствуют, нет сообщений о случаях мародерства или насилия, общественный порядок поддерживается на должном уровне. Корреспондент написал, что такая оценка ситуации не всех устраивает в правительстве, ибо она не позволяет просить о военном вмешательстве со стороны американцев. Впрочем, никто из высших эшелонов власти не требовал громогласно привлечения Сил самообороны — на этом не настаивали даже правые.
Чхве проходил мимо командного пункта лагеря, когда увидел сидящих на земле семерых солдат. При виде офицера они вскочили на ноги. Лица всех семерых были красными, а на земле валялись три журнала. Чхве наклонился и поднял их. Журналы оказались японскими эротическими изданиями. Зная его характер, солдаты подобострастно вытянулись, кусая губы. Как выяснилось, эту макулатуру они взяли у владельцев захваченных автомобилей вскоре после прибытия в Ганносу.
Чхве перелистнул страницы: пара статей, кадры из мультфильмов… На странице с заголовком «Сисястые ученицы, выпуск пятый» была изображена улыбающаяся девушка с задранным выше обнаженной груди свитером. Подпись под снимком гласила: «Мисс В. Т., студентка второго курса университета, профессор которого получил в прошлом году престижную премию по химии, смело показала нам свои достоинства! Приносим извинения, профессор!» В Республике такого не могла себе позволить даже проститутка. В другом журнале была картинка с девицей, плескавшейся в морских волнах в чем мать родила. Название было «Бомба-идол!». Чхве нахмурился: он никак не мог понять, какое отношение бомба имеет к обнаженной женской груди. Так и не найдя ответа, он решил, что автор имел в виду ручные гранаты.
Оторвавшись от журналов, Чхве увидел, что вокруг уже собралась небольшая толпа. «Ну и как их теперь наказать?» — мелькнула мысль. Капитан был в растерянности. Дома только за один лишь факт обладания таким журналом человек мог отправиться в исправительный лагерь. Посоветоваться с Чо Су Ёмом? Вроде непедагогично… Избить их? Но тогда в лагере на неделю станет на семь солдат меньше — непозволительная роскошь. С другой стороны, нельзя не отреагировать, поскольку преступление должно быть наказано. В толпе он заметил Чхве На Ки из службы логистики и поставок и подозвал к себе. Уоррент-офицер вышел вперед и приложил руку к кепи.
— Вырвите семь голых теток и раздайте каждому по фотографии. И пусть держат их перед глазами!
Чхве На Ки с недоумевающим видом выполнил приказание. Провинившиеся выстроились в ряд и по команде вытянули перед собой руки с трепещущими на ветру обнаженными красотками, словно портрет Вождя на партийном собрании. Толпа любопытствующих все прибывала. Со стороны складывалось впечатление, будто все семеро читают поздравительные стихи.
— Пусть так стоят два часа! — рявкнул Чхве Хён Ир. — Не шевелиться и не отводить взгляд от фотографий!
Он повернулся к собравшимся и протянул им то, что осталось от журналов.
— Смотрите! — заорал он шарахнувшимся солдатам. — Взять и смотреть всем!
От зычного голоса Чхве, казалось, дрогнули даже палатки. Капитан изловчился и схватил попавшегося под руку бойца за шею:
— Смотри!
Насмерть перепуганный, он схватил журнал. Примеру солдата последовали двое его товарищей.
— Вы сейчас упали в выгребную яму, — произнес Чхве спокойно. — Эта гадость всегда наготове, чтобы развратить вас. Или вы хотите стоять так, как эти дураки? Вам все понятно? Не забывайте, что это так же опасно, как и наркотики! Многие из вас знают, что такое «сыворотка правды», когда вы учились вести себя при допросе. Так вот, то, что вы сейчас видите перед собой, не что иное, как тот же скополамин! Если вы будете слабы, он просочится в каждую клетку вашего мозга, как бы вы ни сопротивлялись! Стоит вам выйти из лагеря, и вы окажетесь по уши в дерьме! Но мы здесь для того, чтобы создать новую страну, и в наших душах не должно быть места для слабости. Если вы найдете что-нибудь подобное, что может разрушить душу, смело смотрите. Смотрите, понимая, что это и есть Япония! Это то зло, что течет вместо крови по жилам этого народа! Мы — солдаты непреклонного Девятьсот седьмого батальона! Мы не бежим зла, а смело смотрим ему в глаза!
С этими словами Чхве развернулся и двинулся дальше, оставив семерых наказанных на попечение уоррент-офицера.
Между контрольными пунктами «А» и «В» пролегал узкий пешеходный мост, у подножия которого располагался сторожевой пост на одного человека, закрытый со всех сторон мешками с песком и камуфляжной сетью. В нескольких метрах от поста размещалась палатка Специальной полиции. Чхве замедлил шаги и оглянулся: толпа постепенно расходилась, никто не смеялся. Семеро стояли, не выпуская из рук фотографий, окружив уоррент-офицера полукольцом. Чхве никак не мог избавиться от какого-то мрачного предчувствия. Подобное неизбежно будет повторяться, и дело совсем не в порнографии. Взять хотя бы новые майки — они не шли ни в какое сравнение с тем, что солдаты носили в Республике. И вода была совсем другой, и даже рис. Мир за пределами лагеря был преисполнен всем тем, что символизировали эти грязные картинки. В этом мире нет людей, подобных солдатам Корпуса. И какой эффект погружение в этот мир произведет на его людей, Чхве не мог представить.
