Золотой ребенок Тосканы - Боуэн Риз
Дорогой Хьюго!
Я пишу эти строки, не зная, жив ли ты. Говорят, что ты пропал без вести. Я так понимаю, это означает, что тебя больше нет. Я оставалась здесь покорно, пока мне было чего ожидать, но теперь я обязана позаботиться о своем собственном счастье и будущем нашего сына. Я встретила кое-кого. Это один американский майор. Он прекрасный человек, любит смеяться и танцевать и заставляет меня снова почувствовать себя живой. Я уеду с ним в Америку, как только мне найдется место на корабле. Я поручила твоему адвокату начать бракоразводный процесс. Я с готовностью признаю себя виновной, так что развод не бросит тени ни на тебя, ни на твою благородную семью.
Все равно наш брак был обречен, не так ли? Я видела в тебе живую, творческую натуру, пока мы вместе учились во Флоренции, но когда вернулись в Англию, ты медленно, но верно становился копией своего отца — душного, скучного и правильного, — и я так и не почувствовала себя настоящей Лэнгли. Я никогда не согласилась бы на замужество, если бы могла предвидеть такое. А бедный маленький Тедди, такой одинокий, постоянно задираемый деревенскими увальнями? Для него я тоже хочу лучшей жизни.
Пожалуйста, прости меня. Всего наилучшего.
Бренда
Хьюго долго смотрел на письмо. Сначала он почувствовал гнев, что его жена изменила ему с американцем. Но затем восторг взял верх: если муж Софии не вернется, они смогут пожениться! Как только война закончится и границы откроются, он поедет в Италию и привезет девушку сюда.
Хьюго немедленно сел за письменный стол и написал ей письмо.
Глава 41
ХЬЮГО
Весна 1945 года
Прошли недели, а ответного письма от Софии не было. Хьюго говорил себе, что наверняка почта в Италии еще толком не работает. Может быть, письмо затерялось. Он дождется официального окончания войны, а затем снова напишет. Или, что еще лучше, поедет туда и сделает ей сюрприз.
Но затем к нему обратился адвокат семьи, мистер Бартон.
— Мне жаль встречаться при таких печальных обстоятельствах, — сказал он. — Я так понимаю, вы не будете оспаривать развод, о котором просит ваша жена?
— Не буду, — кивнул Хьюго.
— Тогда этот вопрос можно легко уладить. Но смерть вашего отца породила серьезную проблему — налог на наследство. Боюсь, что из-за размера и стоимости недвижимости он довольно значительный.
— Что вы имеете в виду под этим «довольно значительный»?
— Почти миллион фунтов.
— Миллион фунтов?! — Глаза Хьюго расширились. — Где я возьму такие деньги?
— Если вы не сможете найти их, я боюсь, что имущество придется продать.
— Но это чудовищно! И просто нечестно.
— Боюсь, что таков закон.
— Можно ли продать часть земли под застройку?
— Возможно. Хотя я сомневаюсь, что это принесет достаточно средств.
— Я попытаюсь заработать на этом хотя бы часть требуемой суммы, — отрезал Хьюго. — Я не продам дом, который принадлежал нашей семье почти четыреста лет. Я узнаю, смогу ли я взять кредит, чтобы построить здания на дальнем поле усадьбы. Людям понадобятся новые дома после войны.
Но ему пришлось столкнуться с отрезвляющей реальностью. Ни один банк не хотел и не мог одолжить ему денег на строительство домов, и никто не хотел покупать землю так далеко от железнодорожной станции. Полк был выведен из Лэнгли-Холла, оставив за собой разоренный дом и развороченный парк.
Хьюго шел с экономкой Элси Уильямс через недавно покинутые полком комнаты. Вокруг царили запустение и разруха. Солдаты отбивали куски у статуй и срывали обои. Они даже использовали гардеробные в качестве писсуаров — полы были испачканы и гнили. Крыша протекла, и потолки на верхнем этаже отсырели. Главный котел в бойлерной перестал работать. Хорошая некогда мебель была как попало свалена в тесных спальнях, на радость полчищам жучков-древоточцев.
— Выглядит совсем безнадежно, правда? — спросил он Элси.
На этот раз она не смогла ничем подбодрить его. Экономка сама едва сдерживала слезы. В порыве жалости он положил руку ей на плечо, и она улыбнулась ему.
Его последнее письмо Софии вернулось нераспечатанным с пометкой «По этому адресу не проживает. Вернуть отправителю» на конверте. Он сказал себе, что она наверняка получила известие о том, что ее муж жив, и вернулась к нему. И вся эта история закончилась для нее благополучно. Он пытался в это поверить, но все же хотел вернуться в Сан-Сальваторе, чтобы выяснить все для себя окончательно.
Однако вскоре он убедился, что сейчас это невозможно. Официально война в Европе закончилась 7 мая капитуляцией Германии, но повсюду царил хаос, и гражданские поездки были запрещены. А Хьюго был уволен в запас и, следовательно, стал гражданским лицом. Он обращался к бывшим сослуживцам из королевских ВВС с просьбой узнать хотя бы что-нибудь, но все они находились вдали от Сан-Сальваторе. Наконец он написал мэру и на сей раз получил короткий ответ:
Синьора Бартоли в этой деревне больше не проживает. Последний раз ее видели, когда она уезжала с немецким офицером, и с тех пор о ней никто ничего не слышал.
Это стало последней каплей. Хьюго вернулся к своему адвокату.
— Ладно, — сказал он. — Выставляйте дом на продажу.
Тем же летом Хьюго стоял возле Лэнгли-Холла и смотрел, как оттуда выносят последние предметы мебели. Слуги уже ушли. Он чувствовал себя ужасно одиноким, как будто умер. По правде говоря, он жалел, что действительно не умер весной. Зачем его чудом ухитрились найти среди мертвых немцев — неужели ради того, чтобы сейчас его терзала жестокая душевная боль? В чем был смысл его спасения?
Элси Уильямс вышла из двери для слуг с чемоданом. Он смотрел, как она приближается к нему. Выражение ее обычно веселого лица на сей раз было решительным, а подбородок высоко поднят. Он подумал о том, как это печально, что она уйдет работать куда-то еще и он больше ее не увидит. В последнее время он стал все чаще полагаться на ее разумные суждения и все больше ценить ее солнечный характер.
— Мне очень жаль, что все так получилось, сэр Хьюго, — произнесла она, поравнявшись с ним. — Это очень несправедливо после всего, через что вы прошли.
— Ты права, Элси, — ответил он. — Это несправедливо. Но ведь справедливости больше нет, верно? Парни, с которыми я летал и которые погибли в огне… Бедняги, которые сидели за обедом в своих домах и которых разорвало на куски снарядами… Несчастные, обреченные на муки в концентрационных лагерях… Никто из них не заслуживал смерти.
Она кивнула.
— Вы правы. — Повисла долгая пауза, затем она сказала: — Я слышала, вы собираетесь остаться.
Он вздохнул:
— Школа предложила мне жилье в сторожке, если я стану преподавать рисование. А других вариантов у меня на данный момент нет, так что это неплохой выход. По крайней мере, пока я снова не встану на ноги.
Он посмотрел на жалкий маленький чемоданчик в ее руках.
— А что будешь делать ты, Элси? Куда ты пойдешь? К мистеру Уильямсу, верно?
— О нет, сэр! — Она засмеялась. — Его не существует. Это просто негласная традиция. Вы же знаете, что домработниц и поваров всегда называют «миссис» из уважения. А куда мне идти, я пока не знаю. Я надеюсь, что найду себе похожую работу, хотя мы все наслышаны о том, что многие большие дома будут оставлены или даже снесены. Но думаю, мне удастся что-нибудь подыскать.
— У тебя нет семьи? Кажется, когда ты к нам пришла, говорили, что ты сирота.
— Это верно, сэр. У меня нет семьи. Я даже не знаю, кем были мои родители.
Хьюго посмотрел на нее и почувствовал острое сострадание. Вот она, изгнанная в мир, где ей некуда пойти, но она не жалуется и, стоя перед ним, держится с большим мужеством. Он открыл рот и сам поразился тому, что произнес:
