Алексей Колышевский - Секта. Роман на запретную тему
Он сразу нашел дом с синими рамами, вышел из машины и зашагал к подъезду, вошел, позвонил. Никто не открыл ему дверь, в квартире было тихо. Он продолжал звонить, сначала спокойно, а потом, перестав контролировать себя, принялся стучать в дверь кулаками, но в квартире было тихо. С улицы в подъезд кто-то вошел, и Гера увидел незнакомого мужчину лет пятидесяти, который, к удивлению Германа, невозмутимо подошел к этой же двери, не обращая внимания на Кленовского, достал ключи и принялся открывать замок.
– Извините, а где Валя?
– Какая еще Валя? – торопливо пробормотал мужчина, открыл дверь и попытался проникнуть в квартиру, однако Гера рванул дверь на себя:
– Валя! Рыжая медсестра! Она живет тут вместе с бабкой!
– Молодой человек, не было здесь никогда никакой Вали, – мужчина испуганно тянул дверь на себя. – Я здесь с семидесятого года живу, а Вали никакой не знаю. Да прекратите вы держать дверь! Караул!
Герман вышел на улицу, некоторое время постоял перед домом. Нет, ошибки быть не могло: вот и «Волга», и кривое дерево во дворе, и лавочка без спинки, возле которой валялись пустые бутылки, и, наконец, развешанное на веревках белье – все это он очень хорошо запомнил. Помедлив немного, Гера завел мотор и поехал в больницу. Нашел нужный корпус, зашел в помещение приемного покоя и – вот удача! – нос к носу столкнулся с тем самым врачом, своим сверстником, спасшим его четыре дня назад.
– Вы меня помните?
– А! Это вы? Как сердечко?
– Спасибо, все прекрасно. А где Валя?
Врач удивился:
– Кто? Какая Валя?
– Ну как же, – Герман почувствовал головокружение, – медсестра. Она у вас работает, рыжая такая!
– Вы меня извините, – доктор поглядел на Геру с участием, – мне к больным надо, а никакой рыжей Вали у нас никогда не было. Это вы путаете что-то. Поправляйтесь, и поменьше надо волноваться.
Чувствуя, что еще немного, и он сойдет с ума, Гера некоторое время ехал куда-то, не разбирая дороги, наконец он оказался перед шоссе и, не раздумывая, повернул на Кострому… В Затиху он попал уже ночью.
Он промчался сквозь мертвую деревню и с грохотом остановился перед «крепостным» забором дома Мистера Ты. Толкнул калитку…
Сердце выскочило из засады внезапно, как выскакивает убийца, вооруженный ножом, и нож этот сейчас терзал грудь нестерпимой болью. Охнув, Герман опустился на белый песок, перевернулся на спину и, закрыв глаза, постарался успокоиться и восстановить дыхание. Вокруг словно стало светлее, и страшная боль исчезла, словно вода, навсегда ушедшая в песок. Он очнулся.
Луна, вырвавшаяся из-за облаков, освещала Ханаанскую пустыню, а на камне сидела рыжая Валя.
– Что ты здесь делаешь? – Гера не услышал собственного голоса.
– Я рада, что ты вернулся, – ответила она и протянула ему руку. Гера попытался дотянуться до нее, но понял, что не может пошевелиться. Свет луны потускнел, и последнее, что он увидел, была Валя, стоящая посреди Ханаанской пустыни. За спиной ее поднимались к небу два больших черных крыла.
Эпилог
– Эгер, в этой истории для меня осталась только одна загадка. Кого же все-таки имел в виду монах на самом деле?
– Это оказалось не так уж сложно, Пэм. В России, еще до Авеля, было двое Лжедмитриев, оба были на престоле, но царями в полном смысле этого слова так и не стали, третьего ожидает совсем иное будущее. Ложись спать, надвигается шторм, и днем волны будут длинными и высокими, мы славно покатаемся.
– Я люблю тебя, милый.
– Я люблю тебя…
