Анхела Бесерра - Музыка любви
— Я не хотела тебе навязываться с расспросами, Клеменсия, но никто, кроме тебя, не может развеять мои сомнения.
— Голубушка моя, да я и про себя-то толком не знаю, жива я или нет. Только благодаря тебе и держусь. Что с меня взять?
— Но мама тебе одной доверяла свои секреты, и, если тебя не станет, скажи... как мне их узнать?
— Если б она хотела, чтобы ты их знала, то предупредила бы меня.
— А может, она забыла.
— Не думаю. Твоя мать всегда знала, что делает. — Клеменсия протянула тарелку. — Положишь мне еще немножко?
Аврора наполнила тарелку и с печальным вздохом вернула старушке. Та смягчилась.
— Полно, не грусти. Порадуйся лучше, что у твоей мамы была такая близкая подруга. Кое-что я тебе расскажу. — Она снова принялась за еду. — Однажды вечером Соледад и Жоан встретились в Барселоне. Она только приехала из Боготы. Столкнулись они в универмаге «Эль Сигло», был такой магазин на улице Пелай. Оба пришли не одни. Твоя мать была с твоим отцом, а Жоан с женой.
— Значит, они увиделись. И что произошло дальше?
— Ну что могло произойти, если они все еще любили друг друга?
— Начали встречаться?
— Не так все просто, девочка моя. Другие были времена, другие нравы... ах! Где ты берешь такой кориандр? — Она принялась разглядывать плавающий в супе листик. — В настоящий санкочо обязательно кладут дикий кориандр. У меня дома клали только дикий!
Аврора заметила, что взгляд старушки теряет осмысленность.
— Ой, не сейчас, Клеменсия, пожалуйста! Не уходи!
Но та уже затянула песенку:
— Беги, невольник, в дикие леса-а-а...
— Они потом еще встречались? Скажи, Клеменсия, встречались, да?
— Подпевай мне, девочка... Как, ты сказала, тебя звать?
Аврора просидела еще долго, надеясь, что приступ склероза пройдет, но напрасно. Наконец она попрощалась.
По дороге домой она приняла решение: нужно ехать в Колумбию. Она согласится на предложение Андреу.
Дома Тита прилагала все усилия, чтобы ее семейная жизнь выглядела благополучной и мирной. Не дай бог отец что-нибудь заподозрит! Она не сомневалась, что кто-то из слуг шпионит за ней и докладывает о каждом ее движении, только вот не знала, кто именно. Массимо ди Люка вернулся из Штатов в полной эйфории. Он не стал добиваться встречи с Гери, так как в самолете познакомился с архитектором из Барселоны, живущим в Лос-Анджелесе, чьи сладкие речи и грандиозные проекты произвели на него огромное впечатление. У архитектора оказался с собой проспект, только что из типографии, где были представлены все его работы, включая его собственную роскошную виллу, куда он и пригласил нового приятеля. Массимо решил доказать возлюбленной, что он тоже не лишен предприимчивости и изысканного вкуса, и отдал заказ в бюро архитектора. Тот пришел в восторг от их проекта и обещал подготовить чертежи здания фитнес-центра через месяц. К тому времени Тита как раз сможет выкроить несколько дней, чтобы незаметно ускользнуть с любовником.
Когда муж сообщил ей, что отправляется по делам в Южную Америку, она с трудом скрыла радость. Вот на этот срок она и запланирует свое путешествие, которое, между прочим, тоже связано с бизнесом. Не придется даже лгать и придумывать себе алиби. На несколько дней она исчезнет в частном — оченьчастном — «санатории». Полетит с Массимо в Лос-Анджелес, но сначала они позагорают на крошечном элитном островке Сент-Барт в Карибском море, где она неоднократно бывала и раньше.
Приходя к Борхе, Аврора всякий раз ощущала неловкость. Она обещала Андреу, что не прервет занятий с его сыном, — исключительно из любви к мальчику. Но, терзаемая чувством вины, она не могла смотреть ученику в глаза. Разве можно вот так запросто являться в дом, где семейный мир разрушен твоими собственными руками? От чувствительного подростка не укрылось ее странное состояние, и он, боясь, как бы учительница не надумала его бросить, стал еще внимательнее слушать, еще прилежнее выполнять задания — лишь бы она осталась. Другого преподавателя он не хотел, ее уроки были для него единственным источником подлинного счастья.
Однажды вечером взгляды Авроры и хозяйки дома пересеклись. Тита, сама любезность, предложила пианистке стаканчик дайкири, а заодно и сыну — дескать, смотрите, какая она современная и понимающая мать! Оба вежливо отказались и вернулись к своим нотам.
В постели Тита сказала мужу:
— Я сегодня видела эту невзрачную музыкантшу, и, знаешь, мне ее даже жалко стало! Так ужасно одета, бедняжка. И я подумала — может, подарить ей какие-нибудь платья, которые я уже не ношу?
— Не вздумай! У этой женщины есть гордость.
— Но гордость в гости не наденешь, дорогой. И не надоедай мне прописными истинами, тебе это не идет.
— Ладно тебе, Тита. Неохота мне сегодня ссориться.
— И мне тоже! А что, если мы поиграем немножечко в любовь, а, обожаемыймой супруг?
— А что, если мы кончим ломать комедию и ляжем спать, ненагляднаямоя Тита?
У Андреу постепенно развивалось что-то вроде аллергии на тело жены и вообще на все, что с ней связано. Резкий запах ее кремов для лица, витающее вокруг нее облако «Шанели», ее глубокое дыхание, ее откровенные заигрывания, ее искусственные прелести, ее журналы мод, разбросанные по всей квартире, — все это становилось ему невыносимо. Да, похоже, он начинал ее ненавидеть. Если так и дальше пойдет, он скоро не сможет ложиться в собственную постель.
Может, предложить ей спать в разных комнатах? Или лучше — в разных домах? Или, еще лучше, развестись наконец?
Он пока затруднялся представить себе существование без привычной роскоши, однако фантазии о жизни с Авророй в отцовской квартире в Борне то и дело тревожили его сознание. Надо ли отрекаться от славы, денег, престижа и профессии ради воздушного замка? Нет, это была бы ужасная глупость. Сначала он вытянет из тестя как можно больше денег, а там посмотрим.
Он употребит всю свою деловую хватку, которая в свое время и прельстила семейство Сарда, чтобы выработать идеальную стратегию и стребовать с них состояние, адекватное его заслугам. Разве не благодаря ему они разбогатели на миллионы? Настала пора делиться. Он снова пойдет к адвокату, со свойственным ему цинизмом наметит тактические ходы, определит конкретные цели и сроки, решит, чем готов поступиться, а чем нет, — словом, поведет себя так, будто является полновластным хозяином фирмы. Для чего ему все это? Чтобы, в свою очередь, поделиться. Холостяцкая жизнь его ничуть не привлекала, ее он хлебнул предостаточно, а в памяти застряло лишь несколько рассветов, встреченных в обществе подруг на одну ночь. Сплошное уныние. Нет уж, он начнет новую, третью жизнь, на сей раз настоящую. И если он намерен жить с Авророй, то обязан предоставить ей все удобства, обеспечить достойное будущее. Он не позволит ей растрачивать свой талант на уроки фортепиано. Она должна давать концерты в лучших залах мира, войти в число признанных виртуозов современности. Хотя они этого не обсуждали, он не сомневался, что она думает о том же — то есть о совместной жизни. Без подобных амбиций, разумеется, в этом они сильно друг от друга отличаются, зато с твердой уверенностью в их взаимных чувствах. Проводить вместе дни и в особенности ночи стало насущной необходимостью для обоих.
По молчаливому соглашению они никогда не говорили о своих семьях во время недолгих встреч. Стоит ли терять драгоценные и неповторимые минуты на обсуждение постыдных ошибок и неудач двух браков, похожих всем, за исключением материального благосостояния, и в первую очередь — вопиющим отсутствием любви? Теперь настало их время быть счастливыми, однако нет нужды строить рай в шалаше. Комфортные условия совсем не помешают.
Аврора поступила так же, как некогда ее мать: временно переселилась в комнату дочери под тем предлогом, что вечный храп Мариано якобы не дает ей спать. Таким образом, редкое и неохотное выполнение супружеского долга окончательно сошло на нет к удовлетворению обеих сторон. (Аврора прекрасно знала, как мало значения ее муж придает таким вещам.) Единственное, что беспокоило Мариано: как бы дочь не заподозрила между ними отчуждение либо ссору, как бы не подумала, что дело идет к разводу. Он и мысли не допускал о подобном повороте событий просто потому, что семья — это семья. Пусть они с женой и разговаривают крайне редко, а точнее, не разговаривают вовсе, ничего страшного. Пока ужин втроем имеет место, семья крепка и нерушима.
Map только на пользу пошло расселение родителей по разным комнатам. Она заполучила мать в свое полное распоряжение и могла делиться с ней секретами, обсуждать происходящие в ней изменения, свойственные подростковому периоду. Будучи единственным ребенком, она не имела возможности посплетничать с сестрой, но ведь с мамой — это же еще лучше! С некоторых пор Аврора стала общаться с ней несколько иначе, доверительнее, как со взрослой. Говорила с ней о любви, о сексе, о жизни, о мужчинах и поиске счастья, готовя девочку к неизбежному опыту.
