Ольга Лукас - Тринадцатая редакция
– Вот как? – в упор поглядел на неё Денис. – Откуда информация?
– Ну, это я так решила, – стушевалась Наташа. – Наверняка он носит маску, потому что вон у него какая ответственная должность. А в глубине души он совсем другой. По крайней мере, я на это надеюсь. А то жалко его очень.
– Словом, это просто твои предположения. Тогда не считается.
«Интересно, а я какой – в глубине души? – задумался Денис. – И насколько глубокими могут быть души? И от каких личностных показателей зависит эта глубина?»
Решить эту непростую задачу ему помешали явившиеся почти одновременно Лёва и сёстры Гусевы. Лёва – сама невозмутимость и спокойствие, Марина с Галиной – собранные и серьёзные, как никогда. Видимо, таким образом поддерживается баланс в природе: если что-то (душевное спокойствие) где-то (у Кости) убывает, то оно тут же немедленно прибавляется (у его коллег).
– У Константина Петровича магнитные бури! – предупредила всех Наташа. – А вы сделали сегодня утреннюю гимнастику?
– Мы вчера гимнастику делали, с вечера, – проворчала Галина, – такую, что вам, молодым, и не снилось.
– Кстати, это очень мудрый подход. Я разделяю теорию о том, что совам надо делать гимнастику вечером, а жаворонкам – утром, – снова не понял иронии Денис. – Я вот, к примеру, жаворонок.
– Ты не жаворонок, ты – слон! – заявила Марина. – Сегодня утром так топал за стенкой, что мы с кроватей чуть не упали. Зато не проспали. Натаха, как заявится Виталик – гони его к нам, дело есть. Покажем ему одно упражнение.
– А ты, Лёва, каким видом спорта занимаешься? – решил продолжить светскую беседу Денис.
– Очень редким! – неопределённо заявил тот.
– Но не реже чем раз в два года? – уточнила Галина. – А когда ты стулья в окна выбрасываешь – это разве не спорт?
– Это он и есть. Очень редкий. В красную книгу занесён. Кстати, мне Виталик тоже сегодня нужен, – постарался уйти от неприятного разговора Лёва.
– Так, я только что слышал здесь это имя! Где оно? В смысле – где он? – ворвался в приёмную Константин Петрович.
С некоторых пор коммерческий директор связывается с множеством инстанций не лично, а через Интернет, что его очень радует: не надо куда-то ходить, встречаться с неприятными людьми; можно сидеть спокойно в своём кабинете и наслаждаться жизнью, рассылая совершенные, неподражаемые, идеальные документы при помощи электронных импульсов. Следующий этап, которым он грезит, – это общение с инстанциями посредством коллективной молитвы. Чтобы собрать всех бездельников и тунеядцев на летучку, поставить на колени, лицом по направлению, скажем, к налоговой, и пусть воют. Над этим проектом Костя попросил поработать Виталика, но Виталик понимает, кого именно чаще других будут ставить на колени лицом по направлению к налоговой, и не особенно торопится. То есть, говоря откровенно, вообще забил на этот антинаучный идиотизм. Но Цианид, если честно, и сам уже не помнит о своём смелом проекте – у него в данный момент куда более скромные потребности: чтобы Интернет заработал или хотя бы пришел сотрудник, ответственный за бесперебойную связь с провайдером (всё тот же Виталик), и сказал, когда он всё исправит.
«Одному мне Виталик не нужен, – подумал Денис. – Снова я не вписываюсь в коллектив, даже в мелочах».
– Короче, когда этот лодырь появится – чтобы сразу был у меня! – распорядился Константин Петрович и испарился.
– А потом пусть к нам подгребает! – добавила Галина.
– К нам лучше бы до того, как эта скотина в галстуке отправит его драить очередной сортир. Если получится. Он нам для дела нужен, – таинственно сказала Марина.
«Галстук, кстати, совершенно теряется на фоне рубашки, неужели родители не научили его даже таким элементарным вещам?» – отметил про себя Денис.
– Знаете, раз на нашего гуттаперчевого мальчика сегодня такой спрос, – почесал в затылке Лёва, – я лучше вспомню, как работает фотошоп, и слеплю этот смешной рекламный модуль своими руками. Трудно мне, что ли?
– А мне от Виталика ничего сегодня не нужно, – вставил свои пять копеек Денис. – Так что, если это его как-то порадует…
– После того, как его «порадует» Цианид, боюсь, как бы у нас не случилось второе подряд домотрясение, – озабоченно пробормотала Марина.
Тем временем Виталик, даже и не подозревающий о том, какой он важный и незаменимый сотрудник, вовсю дрых на диванчике в каморке Гумира. Сам хозяин ещё не ложился. – Вчера он полночи показывал своему помощнику, как именно будет работать Операционная Система Мечты, после чего у него возникли разные интересные и неожиданные идеи, которые надо было попробовать немедленно реализовать.
Виталик, если уж говорить начистоту, мало что понял из того, что ему с воодушевлением рассказывал Гумир. Зато почувствовал, что это всё всерьёз, что это будет работать, если дать человеку возможность заниматься любимым делом и не заставлять его целыми днями торчать за прилавком в видеопрокате или ещё как-нибудь нелепо тратить свою жизнь.
В логове у Гумира мебели было немного, поэтому, скажем, роль компьютерного стола здесь выполняла какая-то невысокая хозяйская тумбочка, начинённая неизвестным барахлом и запертая на ключ (ключ был давно утерян), а сидеть перед ней удобнее всего было прямо на полу.
– Как называется-то эта штука? – деловито поинтересовался Виталик, плюхаясь на пол рядом с хозяином и с интересом пялясь в монитор.
– Называется как? – задумался Гумир. – Я ещё не придумал. А, наверное, надо, да?
– Наверное. Типа, если ты даёшь чему-то имя, то у него больше шансов материализоваться.
– Только давай вот без этого, ладно? Если у меня будет время, то всё прекрасно материализуется.
– А как оно будет выглядеть, когда материализуется? Для чего вообще плодить сущности, если операционок в мире и без того достаточно?
– Надо же, а пять минут назад мне показалось, что ты соображаешь. Я хочу сделать такую операционку, которую можно будет свободно распространять и устанавливать, а копирайт пошел в жопу.
– А что, хорошее название. Особенно подкупает фраза про копирайт! – восхитился Виталик. – Но длинное, на мой вкус. А что, если назвать эту штуку – «Свобода»?
– Как радио? Не хочу. И на статую Свободы похоже, а её тоже американцы придумали, а я их не люблю. Да не отвлекайся ты на ерунду, потом всё придумается. Видишь эту строку? А теперь я нажимаю так – смотри, смотри. Зыко, да?
– Мощно! А если…
– А ты нажми, сейчас увидишь!
– Фигассе! Ты только исправь потом тут, ага?
– Сто раз ещё исправлю. Но ты вообще как, оценил идею?
Виталик был первым человеком, которому довелось познакомиться с удивительным творением Гумира, – и более доброжелательного критика, пожалуй, было не найти.
– В целом – оценил. Ты гений! – искренне сказал он. – Но имя этой штуке всё равно надо придумать.
– Ну, например?
Из целой сотни названий, которые предложил неутомимый Техник, сумрачный гений соизволил выбрать одно – самое последнее.
– Слушай, а что, если так – тут я даже логотип придумал: распахнутая дверь и название – Welcome! Или опять что-нибудь напоминает?
– Ну, как бы тебе сказать? – ядовито усмехнулся Гумир. – Почти ничего. Только есть похожий логотип – летящее куда-то к чертям в ад закрытое окно. И надпись – Windows.
– Ну да, – тут же сник Виталик: он уже мысленно даже нарисовал этот логотип и полюбил его всем сердцем.
– Но знаешь – мне нравится этот вариант. Давай на вэлкоме и остановимся. По крайней мере, пока. А то ты меня отвлекаешь от дела. Пока ты тут на креатив исходил, я уже пачку усовершенствований задумал. Как бы не забыть.
– Видишь, какая от меня несомненная польза! – зевнул Виталик, и вскоре был отправлен на диван, откуда какое-то время продолжал отвлекать хозяина вопросами, пока окончательно не уснул.
– Слушай, бросал бы ты видео свой прокат, что ли… Ну, много ли тебе надо? – окончательно проваливаясь в сон, спросил он.
– Да ни фига мне не надо! – проворчал Гумир. – Чтобы оставили в покое и дали работать. И ещё еды.
– Еды мы тебе дадим, не вопрос, – уже сквозь сон пообещал Виталик. – Вот в покое тебя, боюсь, морда Цианидская не оставит… Хотя…
Когда Шурик бодрой рысью ворвался в приёмную, полный новых идей, свежий, выспавшийся и готовый трудиться хоть до завтрашнего утра, если это потребуется, на него коршуном налетел Константин Петрович и наговорил такого, за что в прежние времена можно было схлопотать свинцовую оплеуху из доброго дуэльного пистолета, а сейчас… сейчас жертве приходится молча сносить обиду, особенно если источником незаслуженных оскорблений является, как ни крути, твой непосредственный начальник. Шурик внимательно выслушал, что ему причиталось, втянул голову в плечи и, пробормотав сиплым голосом, что раз всё так ужасно, то ему конечно же не место в этом трудолюбивом коллективе, он уже уходит, прощайте – развернулся и в самом деле ушел, проигнорировав вопросы коллег, выскочивших из своих кабинетов на шум, – им показалось, что здание Тринадцатой редакции пытаются захватить то ли анархисты, то ли и вовсе шемоборы.
