Владимир Кунин - Трое на шоссе
— Хватит трендеть, — оборвал его Карцев и протянул канистру. — Принеси-ка воды лучше.
Все захохотали уже над Серегой.
— Ну погоди, Витек...
— Я кому сказал!
— Нацеди вон у меня из бачка, — сказал один водитель Карцеву.
— Ничего. Мой Серега знает свое дело туго. Раз сказано...
Поникший Серега встал, взял канистру и побрел за водой.
— Давай, Серега, возвращайся скорей! — крикнули ему. — Доскажешь...
Карцев вернулся к Лене:
— Сейчас будет вода...
Она посмотрела на Карцева, словно увидела его впервые.
— Господи, какие же вы жестокие! Как же ты можешь так?!
* * *И снова дорога...
И снова серый бетон трассы перед глазами... Снова впереди номера Серегиного фургона...
— Ты что молчишь? Укачало?
— Да нет... Думаю.
— О чем?
— Обо всем... — Лена скучно посмотрела на бегущий назад перелесок. — Не нужно мне было срываться с места... Не нужно.
* * *В этом городишке трасса была главной и единственной асфальтированной улицей.
У поста ГАИ стояла «шкода» с фургоном. Около нее маялся водитель. Увидев приближающиеся машины Карцева и Пушкарева, он выскочил на шоссе и отчаянно замахал руками.
В помощь ему от поста ГАИ отделился милиционер, помахал палочкой.
Серега и Карцев съехали вбок и остановились. Серега тут же выскочил из кабины, натягивая на себя куртку, доставая документы. Карцев вынул из папки накладные на груз и неторопливо вышел размять ноги.
— Мужики, — сказал усталый водитель лет сорока, — буксирните немного. Километра полтора...
— А чего у тебя? — спросил Серега.
— Двигатель... Застучал, в рот ему дышло. После капремонта.
— А что у них там за автохозяйство? — спросил Карцев.
Подошел милиционер, какая-то суровая женщина, а из стоящего рядом с постом ГАИ «газика» вылезли двое мужчин, очень похожих на районное начальство.
— Какое там автохозяйство! — махнул рукой водитель. — Свалка там у них. У меня же груз скоропортящийся...
— Значит, товарищи водители, — сказал лейтенант милиции, — вы сами договоритесь, кто товарища отбуксирует. Только поживее. Людей держим. Товарищей из санэпидстанции, представителей райисполкома, народного контроля...
— Айн момент! — сказал Серега. — Ты чем груженный?
— Колбасой вареной... Двенадцать тонн — не греши отдай!
— Ну и что? — не понял Карцев.
— Так ей срок через восемь часов... А мне еще триста верст пилить.
— Ты в Москву на комбинат звонил? — спросил Серега.
— Звонил. Говорят, актируйте колбасу с местными властями. Чтобы акт был... Я и грузополучателю звонил. Они хотели машины прислать, перегрузить, да потом подсчитали: триста сюда, перегрузка, обратно триста да срок реализации. Набирается часов шестнадцать... А ей, родимой, всего жить осталось — восемь. Вот и решили: отбуксировать на свалку, там разгрузить, облить керосином и уничтожить, чтобы никаких шахер-махеров не было... Вот из санэпидстанции вызвали, с исполкома.
— Что-то вы долго торгуетесь, — сказала суровая женщина. — Мы людей держим, понимаете, а они лясы точат!
— Я же говорил, давайте вызовем трактор из «Светлого пути», он за милую душу что хочешь на свалку оттащит, — сказал мужчина из исполкома.
— А у вас что, все прилавки колбасой забиты? — недобро спросил Серега.
— Не вашего ума дело, — сказал мужчина.
— Чего?! — шагнул к нему Серега.
— Ты на них не нападай, — махнул рукой водитель. — У них каких-то там лимитов нету... Да и мясокомбинат запрещает. Я уже два раза звонил. Им лучше списать эти двенадцать тонн, чем не по адресу сдать...
— Да что же это?! — возмутился Серега. — Люди уродовались, колбасу делали, а вы ее псу под хвост?!
— Где твои накладные? — спросил Карцев у водителя.
— Вот. Все чин-чинарем... Я уже здесь часа два загораю.
— А качественное удостоверение и температурный режим холодильника?
— Вот у них. — Водитель показал на суровую женщину. — Они и акт на уничтожение уже заготовили.
— Разрешите? — Карцев взял из рук женщины бумаги. — Так. Ах вы ж, гуси-лебеди! Чтоб не сказать о вас хуже... Тебя как зовут?
— Илья, — сказал водитель.
— Готовь свою фуру к перецепке. Серега! Мою отцепляем, я его груз отволоку и вернусь за вами с Ленкой.
— Вы не имеете права! — крикнула женщина. — Я главный врач районной санэпидстанции...
— Груз подлежит уничтожению! — сказал начальственный мужчина.
— Интересно, кто это вам позволит с чужим грузом триста километров ехать? — возмутился лейтенант ГАИ.
— Слушайте, вы, хозяева земли русской! — бешено повернулся к ним Карцев. — Груз подлежит уничтожению только через восемь часов. И сжечь двенадцать тонн колбасы, за которой в ваших городишках с ночи в очередь становятся, мы вам не дадим! Вы-то ее с черного хода получаете! А остальным как быть?! Не знаете?
— Попрошу документы! — звенящим голосом сказал лейтенант.
— Вот вернусь за своей бабой и напарником, тогда я тебе и документы предъявлю, командир, — сказал ему Карцев. — А сейчас отвали от греха подальше... Аленка! Вылезай! Перебирайся к Сереге. А вы, начальнички дорогие, бегите по кабинетикам и звоните... — Карцев заглянул в накладные, прочитал адрес получателя. — Звоните в горторг Хлыбово и скажите, что та колбаса, которую вы хотели уничтожить, будет у них через три с половиной часа. Чтобы приготовились к быстрой реализации через ихние торговые точки... И попробуйте только не дозвониться! Я вас через ваш же обком партии достану! Илья, Серега! За работу!..
Лена вылезла из кабины карцевской «шкоды» и перенесла дорожную сумку в Серегину машину.
— Илюха! — крикнул Карцев. — Как резина на фуре?
— Новая! — Илья и Серега уже занимались отсоединением рефрижератора от тягача.
— Порядок! — подмигнул Карцев Лене. — Вот так их всех, сволочей безмозглых!
* * *Обгоняя всех, Карцев мчался по шоссе. В кабине у него гремела музыка из приемника. На спинке пассажирского сиденья косо висела старенькая замшевая курточка Лены.
Карцев протянул руку через капот двигателя и, не снижая скорости, повесил ее ровнее.
И улыбнулся...
* * *Серега и Илья пили чай в кабине мясокомбинатовской «шкоды». Неподалеку стояли Серегина машина и одинокий карцевский фургон без тягача. И было в этой картине что-то неправильное, сошедшее с привычных рельсов — тягач без фургона, фургон без тягача, чужой чай в чужой кабине...
И от всего этого Серегу потянуло на грусть.
— Илюха, — сказал он. — Ты книжку писателя Катаева «Сын полка» читал?
— Вроде, когда пацаном был, читал... а может, и нет. А чего?
— А то, что это все с меня списано. Исключительно с моей военной жизни и моего детского горя.
— Иди ты?!
— Вот тебе и «иди ты», — печально сказал Серега. — Я тебе хуже скажу: вон ту церквуху видишь?
И Серега толстой фаянсовой кружкой с чаем показал на еле видную вдалеке небольшую церковку.
— Ну?
— Так там у нас «НП» был...
— Чего? — не понял Илья.
— Наблюдательный пункт нашей батареи. И там всех убило...
— А ты как же?
— А меня перед самым боем специально во второй эшелон наладили, в штаб дивизии...
— А ты не врешь? — усомнился Илья и подмигнул Сереге.
— А ты не верь, — равнодушно ответил Серега, не отрывая глаз от невысокой церквушки.
С сумкой через плечо, Лена вылезла из Серегиной кабины. Закрыла дверцы на ключ и подошла к тягачу Ильи.
— Ленок, залезай к нам! — крикнул Серега. — Чаек индийский, компания свойская!
— Спасибо, Сереженька. Не хочется. Пойду пройдусь. Держи ключи от машины.
Серега высунулся из кабины, взял ключи.
— Вернешься, в кинишко сходим, пообедаем где-нибудь, да?
Лена кивнула, оглядела одиноко стоявший фургон Карцева без тягача и пошла вдоль улицы к железнодорожному переезду...
Серега и Илья проводили ее глазами.
— Ты женатый? — спросил Илья.
— Холостой, необученный, — ответил Серега.
— Чего так? — поинтересовался Илья.
— Любовь мешает.
— Вроде бы должно наоборот?
— Это когда как, — рассмеялся Серега. — Когда любовь к чужой бабе — очень даже мешает.
— А она как?
— А она «другому отдана и будет век ему верна»!..
— Ох, видать, ты и путаный мужик, — вздохнул Илья.
— Это точно! — весело согласился Серега. — Давай-ка я тебе лучше один потрясающий случай расскажу из своей жизни... Я в сорок восьмом году возил одного генерал-лейтенанта. А у него дочка — умереть-уснуть!.. Ну, сам понимаешь...
* * *Мчался по шоссе Карцев...
Стрелка спидометра застыла на ста десяти километрах в час...
По радио передавали последние известия. Когда голос диктора с пафосом отметил уж слишком большие успехи в области мясо-молочной промышленности, Карцев хмыкнул и переключил приемник на другой диапазон. Пошла какая-то опера...
* * *У железнодорожной станционной кассы стояла Лена.
