Владимир Кунин - Трое на шоссе

— Ты что же делаешь, мать твою в гроб, в душу, сволочь?!

Он рывком открыл Серегину дверцу. Бедный Серега неловко привалился к капоту двигателя, испуганно смотрел на Карцева.

— Ты, Витек?.. — с трудом проговорил он и виновато улыбнулся. — Хорошо, что ты... Рука левая отнялась, падла... Дышать нечем...

— Лена-а-а-а! — в испуге закричал Карцев и стал стаскивать огромного, толстого Серегу с водительского кресла.

Лена выскочила из кабины. Когда она подбежала, Серега уже лежал на траве и Карцев расстегивал на нем рубашку до живота.

— Что с ним? Что с ним?.. — бормотал Карцев.

— Рука левая, — промычал Серега, ловя ртом воздух. Лена схватила Серегину руку, стала считать пульс.

— Валокордин, валидол, нитроглицерин?.. Что есть? — быстро проговорила она.

— Да что ты? Откуда!.. — пробормотал Карцев.

— Там... — Серега посмотрел на свою кабину. — В бардачке.

Лена метнулась в Серегину кабину, порылась и достала пробирочку с нитроглицерином и бутылочку корвалола.

— Грелку! Грелку горячую к ногам! — резко приказала Лена.

Секунду Карцев обалдело смотрел на Лену. Потом, словно очнувшись, бросился к своей кабине и вытащил десятилитровую канистру.

Лена расшнуровывала Серегины туфли, сдирала с него носки.

Карцев открыл сливной краник охлаждающей системы двигателя. В канистру полилась горячая вода.

Серега дышал тяжело, хрипло... Лена ожесточенно массировала ему руку, совала ему в рот нитроглицерин.

— Потерпи, миленький... Потерпи, Сереженька... Сейчас отпустит. Сейчас легче будет...

Карцев прибежал с горячей канистрой.

— К ногам! К подошвам прямо... Подложи чем-нибудь!

Карцев мгновенно выполнил все, что приказала ему Лена.

— Хорош... — задыхаясь, сказала Лена. — Сорок капель вот из этого пузырька... Ах, шприца нет! Ну почему у нас нет шприца?!

Потом, уже очухавшийся, Серега сидел на траве, в тени своей «шкоды», прихлебывал горячий чай из кружки и удивленно говорил:

— Ну надо же! Представляешь, под лопатку как саданет! И левая рука с баранки сама... — И Серега показал, как упала сама рука. — И дышать нечем... И все плывет, плывет...

— Не болтай, — строго сказала Лена. — Пей чай.

Она взяла его за левую кисть, проверила пульс.

Карцев, с термосом в руках, мрачно смотрел на Серегу.

— Гораздо лучше, — сказала Лена. — Хорошо, что у тебя хоть лекарства оказались...

Серега трусовато глянул на Карцева. Карцев демонстративно отвел глаза в сторону.

— Темнило несчастный, — зло пробормотал он.

— Подлей немножко, — виновато попросил Серега.

Карцев наклонился и долил ему в кружку чаю.

— Сейчас я принесу сахар, — сказала Лена и пошла к машине.

Серега убедился, что Лена не слышит, и свойски хихикнул:

— Может, я перетрудился малость, а?

— Закатать бы тебе между глаз, дурак старый, — тихо сказал ему Карцев. — О Боге думать надо, а он все туда же... Профурсетка чертова!..

И снова дорога. Но теперь уже Лена сидит в кабине Сереги.

— Слушай, — сказала Лена. — А почему ты всегда впереди едешь, а Витя сзади?

— Ну, правило такое... — нехотя сказал Серега.

— Какое?

— Ну, такое правило.

— Хорошо объяснил! — рассмеялась Лена. — Я лучше потом у Вити спрошу.

— Я и сам могу объяснить, — поежился Серега. — Просто более слабого водителя всегда пускают впереди. Чтобы если что с ним случится, то можно было бы помочь...

— А ты более слабый?

Серега обреченно вздохнул:

— Конечно, Витька сильнее... Но это же Витька! Таких на трассе, может, и нет больше. А остальных-то я имел в виду в белых тапочках!.. — похвастал он неуверенно.

Лена спрятала улыбку, сказала:

— Ты мне руку протянуть можешь? Ни во что не вляпаемся?

— Типун тебе на язык, Ленок. — Серега протянул Лене руку и трижды сплюнул через левое плечо.

Лена стала считать пульс. Серега посмотрел в зеркало на Карцева. Тот шел за ними метрах в пятидесяти.

— Совсем хорошо, — сказала Лена. — До ста лет жить будешь!

— Вот это я понимаю! — заржал Серега. — Ты мне только, как доктор, справку выдай: дескать, Пушкареву Сергею Ивановичу положено жить сто лет. Ежели за мной раньше придут, я им справку в морду. Читайте и не трогайте!

— Сережа, за что Витя так Лизу не любит? Жену Толика...

— Где именье, где вода, где Ромео, а где Джульетта... — покачал головой Серега. — Она у него, считай, Толика отняла. Теперь Катьку забирает... А он в Катьке души не чает. Теперь у него только ты да Катька. Ну, может, я еще немного...

— Это он тебе сам говорил?

— Он скажет!

— Да, пожалуй, ты прав... Он человек сильный.

Серега посмотрел в сторону.

— Была бы у меня семья — я тоже был бы сильным.

— И я, — сказала Лена.

— Ты и так человек крепкий. Столько ждать у моря погоды!

— Я его очень люблю.

Серега деликатно промолчал.

— Знаешь, — сказала Лена, — я без него просто не могу жить.

Серега вздохнул и с уважением помотал головой.

В пригородном львовском ресторане стоял страшный шум. Двумя динамиками (каждый величиной с платяной шкаф) оркестр изрыгал в низкий потолок чудовищной силы звуки; залихватски вскрикивали пляшущие; знакомые перекрикивались через столики; громко объяснялись друг другу в любви и уважении подвыпившие граждане; били с грохотом каблуки танцующих...

Около оркестра расфуфыренный Серега самозабвенно плясал с красоткой в умопомрачительном парике.

А у самого выхода, за нелепой квадратной колонной, стоял небольшой столик на троих. И сидели за ним Лена и Карцев. Третий стул был Серегин.

Лена неотрывно смотрела Карцеву в лицо, а тот, мягкий, расслабленный, любящий, негромко и застенчиво говорил:

— Я даже мебель в дедовой избе помню... Стол — большой, один на всех. И для будней, и для праздников, и для покойников. Сундуки... Поставец для посуды... А сверху иконка такая темная. И лампада... Кровати были высокие, могучие — для деда с бабкой. И вообще для старших... А мы, мелюзга, где попало... А летом — на сеновале. Я потом нигде не видел такой ясности, как в обычном крестьянском доме своего деда... И отношений потом таких не встречал. Все всё про тебя понимали: чем ты крепок, а чем и... И невозможно было спрятаться за какие-нибудь там фокусы или слова красивые... А потом все садились за один длинный стол. И была в этом какая-то удивительная красота!..

Лена взяла тяжелую руку Карцева и, глядя ему в глаза, поцеловала в ладонь. А он нежно погладил ее по лицу и улыбнулся — то ли ей, то ли своим воспоминаниям...

Но в эту секунду Серега пританцевал свою партнершу поближе к их столику и, мокрый, счастливый, расхристанный, крикнул Лене и Карцеву:

— Горько!

Карцев нежно поцеловал Лену. И Серега, в восторге, увел свою красотку в толпу пляшущих каким то особым замысловатым па.

— Тебе не кажется, что Серега слишком разгулялся? — спросила Лена Карцева. — Ему бы поберечься...

— Сейчас что-нибудь придумаем.

Музыка кончилась. Танцующие зааплодировали оркестру.

— Хочу еще этот фоксик, — капризно сказала красотка.

— Нон проблем, бамбино! — небрежно сказал Серега и, доставая десятку, направился к оркестру.

Карцев посадил Лену за столик и подошел к красотке. Он крепко взял ее под руку, быстро показал какое-то удостоверение и сказал на ухо:

— Пройдемте...

И завел ошалевшую от испуга красотку в завешанный портьерами проход на кухню.

— Давно знаете гражданина, с которым танцуете? Толстый, в клетчатом пиджаке...

— Я его совсем не знаю... — пролепетала красотка. — Он ко мне сам подсел...

— Очень опасный человек. Сейчас мы будем его брать. Уходите немедленно.

— Я еще не заплатила...

— Кто ваш официант?

— Вон тот...

Карцев перехватил официанта за смокинг:

— Счет этой гражданочки — мне. Понял?

— Есть.

— И выведи ее через кухню.

— Понял.

Снова заиграла та же мелодия. Карцев вышел из-за портьеры, сел за столик и увидел, как Серега растерянно ищет свою роскошную партнершу в парике. Подошел к ее пустому столику и в недоумении покрутился, вернулся к Лене и Карцеву.

— Черт подери, ну и дела! Чувиха просит повторить музыку, я кидаю в оркестр червонец, а ее и след простыл! Причем я с ней уже обо всем договорился!..

— Бедненький... — посочувствовала Лена.

— Сердце красавиц склонно к измене, — засмеялся Карцев.

— Чего вы ржете? — возмутился Серега. — Имею я право после разгрузки на личную жизнь?

Подошел официант и положил перед Карцевым счет красотки.

Карцев медленно проглядел счет, удивленно поднял брови.

— Нет, серьезно! — кипятился Серега. — Имею я право, пройдя тысячу четыреста верст...

— Имеешь, — прервал его Карцев. — Ты даже можешь оплатить ее счет. Она тебя очень просила об этом.

Лена заглянула в бумажку, принесенную официантом, передала ее Сереге и сказала:

— Судя по счету, она ждала тебя здесь с утра...