Гарольд Роббинс - Пират
Он наблюдал, как она затягивается сладким душистым дымом. Сделав несколько затяжек, она вернула ему сигаретку. Он положил ее на пепельницу. Затем повернул Лейлу на спину и стал медленно опускаться на нее.
Она испустила тихий стон, когда его лицо оказалось у нее между ног.
— О, благословен Аллах, как же я это люблю! — Она приподняла его голову, чтобы заглянуть в глаза. — А знаешь что? Ты первый мужчина, который мне ликарит!
Он сделал удивленный вид.
— Никто из моих мальчишек не мог этого. Но все они были арабы, — сказала она. — Арабские парни паршивые любовники. Все они думают только о собственном удовольствии. Скажи, все американцы это делают?
— Понятия не имею.
— А ты любишь, когда я тебе?
Он кивнул.
— Тогда давай, — предложила она. Потянулась к его фаллосу, лизнула и сжала головку губами. Поиграв так, подняла голову и посмотрела на него: — Какой он у тебя красивый! Толстенький, прямо прелесть. Очень американский. — Он захохотал. — Не смейся, я говорю серьезно, — сказала она почти обиженно. — У всех арабских ребят, которых я знала, были длинные и тощие.
Он не стал ей говорить, что причина тут могла быть в их юности — просто не всё у них достигло взрослых размеров.
— А ты знала только арабских мальчиков?
— Нет, однажды у меня был французик. Он был темнокожий и такой юркий, что мне ни разу не удалось рассмотреть его. — Она поглядела на Дика. — Знаешь, я буду очень скучать по твоему американскому… — А потом вдруг рассмеялась. — У меня возникла сумасшедшая идея. В одном журнале мне попалось объявление: «Продаются надувные куклы в натуральную величину». Что если бы мне сделали твою копию? В таком виде я могла бы держать тебя в своей комнате, и если не будет возможности быть с тобой живым, я взяла и надула бы куклу. Правда, здорово?
— С ума сойти! — Он засмеялся.
— Могу поспорить, мои друзья в «Арабских куклах» сделали бы мне такую, — сказала она.
В мозгу у него громко и отчетливо прозвенел тревожный колокольчик.
— Я не думаю, чтобы они занимались изделиями такого сорта.
— Для меня — сделают! Отец Эссама Мафрада — владелец компании, а он близкий друг отца моей матери.
Мафрад был ливанский банкир, представлявший «Аль-Ихва», и можно было не сомневаться, что ее дед знал его. Ливанские банкиры были тесно переплетены между собой различными связями. Но после ее следующего вопроса он отказался от мысли, что тут могло быть чисто случайное совпадение. Она приподнялась с таким видом, будто мысль только что пришла ей в голову, и спросила:
— Отец больше не хочет заниматься, транспортировкой грузов для этой компании? — Он кивнул. — Не может этого быть! Они же наши большие друзья. Их это страшно огорчит.
— Так скажи отцу. Я уверен, узнав об этом, он изменит свое решение.
— Я не могу. Ты же знаешь моего отца. Он терпеть не может, когда другие ему говорят, что делать, чего не делать. — Он молчал. — Ты мог бы что-нибудь предпринять. Мог бы сам уладить это дело с транспортировкой.
— А как быть с твоим отцом? Если он об этом узнает, мне не поздоровится.
— Он никогда и не должен об этом узнать. Не показывай ему донесение, и все. У него в голове столько всяких дел, что он никогда об этом даже не подумает.
— Я не могу этого сделать.
— Почему? Ты же этим окажешь ему услугу. Наши семьи дружат много лет, и ты убережешь его от многих неловкостей.
— Это не входит в мою компетенцию. Я не имею права.
— Тогда сделай это для меня. А если отец узнает, ты можешь сказать, что это я попросила тебя. Просто хотела избежать трений между нашими семьями.
— Ты уж меня извини, — сказал он твердо.
Она сразу разозлилась. Резко слезла с кровати и встала над ним.
— Ты поступаешь со мной, как с последней дурочкой! — разбушевалась она. — Я гожусь, чтобы меня оттрахать, но если дело касается чего-то еще, меня выбрасывают из головы!
— Ну погоди же, — заговорил он примирительно. — Ничего подобного у меня и в мыслях нету. Я очень уважаю твое мнение. Я не сомневаюсь, что ты права, но ты просишь меня сделать то, чего я не имею права делать. Но что-нибудь я предприму. Завтра я скажу ему о твоих соображениях, и уверен, что он возобновит транспортировку.
— Я не нуждаюсь в твоих услугах! — фыркнула она. — Я не желаю, чтобы ты хоть что-нибудь говорил отцу, понятно тебе? Ни слова!
— Хорошо, не буду, если ты этого хочешь.
— Да. Хочу! Если я захочу ему что-то сказать, то сделаю это сама!
— О’кей, о’кей!
Она схватила со стула свой халат и пошла к двери, потом обернулась.
— Вы все дрожите перед моим отцом, а я — нет. И когда-нибудь все вы это увидите!
Он долго сидел на кровати, выкуривая сигарету за сигаретой. Это серьезней, чем просто совпадение. Даже с учетом того, что семейство Риадов и Мафрадов были в большой дружбе, ее горячее участие в этом деле при нынешних специфических обстоятельствах настораживало изобилием совпадений.
Он размышлял, следует ли ему обо всем доложить Бейдру, но решил этого не делать. Это только обнаружило бы их отношения и означало конец его службы. При всей либеральности взглядов Бейдра на многие вещи, он все-таки был ее отцом.
Скорей всего к утру она утихомирится. Тем временем он решил проделать одну процедуру.
Несмотря на поздний час, он взял с ночного столика приватный телефон, включил антиподслушиватель, благодаря которому никто в доме не мог услышать разговор по параллельному аппарату. Набрал номер частного детектива, услугами которого компания неоднократно пользовалась.
После того как он положил трубку, переговорив с нужным ему человеком, он почувствовал себя лучше. С этого момента, куда бы Лейла ни направилась из дома, она будет под наблюдением. К концу недели он получит полное представление о том, с кем она повидалась, и о каждом из ее женевских друзей. Быть может, когда все это сложится вместе, ему удастся обнаружить какой-то смысл в ее поведении.
Еще не было восьми, когда он вошел в офис, зная, что не застанет там никого и сможет поговорить с Бейдром во время завтрака. Шифратор, очевидно, уже подключен. Он набрал номер.
Ответил сам Бейдр.
— Дик?
— Да.
— Включай свой.
Он услышал на линии шум и нажал кнопку шифратора. Шум резко оборвался.
— Теперь все в порядке?
— Отлично, — сказал Бейдр. — Так в чем дело?
Дик Кэридж был краток:
— «Арабские куклы» — крыша. Боюсь, мы возим для них наркотики… — Он сжато рассказал обо всем, что ему стало известно.
Бейдр заговорил не сразу.
— Как мы в это влезли? Это дело обтяпали в Бейруте?
— Нет, в Париже. Мне сообщили, что контракт пришел лично от Юсефа.
— Я этого боялся. Я слышал, что у него была встреча с Али Ясфиром, но никак не думал, что у Юсефа хватит пороху пойти на подобные штуки самостоятельно. Должно быть, в ход были пущены большие деньги, раз он поддался.
Кэридж был удивлен:
— Вы знали о контактах между ними?
— Да, но я полагал, у Юсефа это просто был способ поддерживать связь. Я допустил явную ошибку. Я утвердил все его побочные мелкие сделки. Они были более или менее обычные. Но тут кроется что-то другое.
— Что нам следует предпринять в данной ситуации?
— А нам делать нечего. Мы не можем взять и вскрыть все это, потому что история грозит обернуться для нас ящиком Пандоры. Одно слово — и мы потеряем брокерство на таможне США, равно как и морские транспортные привилегии. Мы должны с этим делом разобраться внутри. Первое, что надо сделать, это вызвать сюда Юсефа. Необходимо выяснить, насколько глубоко мы увязли.
— Вы приедете сюда для встречи с ним? — спросил Дик.
— Нет. Женева битком набита любопытными. Будет лучше, если ты предложишь ему навестить меня в Гштаде.
— О’кей. Вы хотите, чтобы я приехал тоже?
— Думаю, тебе лучше оставаться на месте. Чем меньше людей он увидит вокруг, тем лучше.
В голове у Дика промелькнула еще одна мысль.
— До моего слуха дошел случайный разговор о том, что Мафрад и Риад чуть ли не компаньоны, так они близки. Вы не думаете, что в это дело вовлечен ваш бывший тесть?
— Исключено! — Реакция Бейдра была убедительна. — Риад — старомодный консерватор. Он и близко не подойдет к такой проститутке, как Мафрад, будь тот хоть с головы до пят в золоте.
— Просто я подумал, вы должны знать… — сказал Дик.
Ему снова пришла на ум Лейла. Слова готовы были сорваться у него с языка, но он передумал. С этим можно повременить до конца недели, когда он будет знать больше. Он положил трубку и некоторое время сидел в задумчивости. Если между семействами связи нет, для чего же она, говоря об этом деле, напирала на якобы существующую дружбу? Пока ничего осмысленного не вырисовывалось.
Открылась дверь, и вошла его секретарша. Женщин застыла от изумления.
