Тауфик аль-Хаким - Избранное
Мухсин заметил, что Санния оперлась рукой о дверь, чтобы отдохнуть. Он подошел к ней, опустил руку в карман и, вынув шелковый платок, молча подал его девушке. Она спокойно взяла его.
— Спасибо за визит. Моя мама тоже очень тебе благодарна, — сказала Санния.
Мухсин немного помедлил и вдруг, сам не зная зачем, вынул из кармана пачку листков со своими стихами и протянул ее Саннии. Девушка удивленно взяла подарок, и Мухсин наконец ушел. Только один Аллах знает, что творилось в ту минуту в его душе.
Глава двадцать третья
Маленькое окошко Мустафы преобразилось, словно за ним началась новая жизнь… Раньше оно находилось в полнейшем запустении. На подоконнике и решетке скапливались пыль и грязь, которые Мустафа просто не замечал, почти не бывая дома. Его слуга тоже не обращал на это внимания, занятый другими делами. Зато теперь это окошко стало предметом особых забот. Днем и ночью оно было открыто, на сверкавшем чистотой подоконнике стояли вазы с цветами и душистыми травами. Теперь Мустафа проводил у него все то время, которое раньше просиживал в кофейне, и получил возможность вдоволь наслаждаться свиданиями с Саннией. Редко проходил день, чтобы он не видел ее и не говорил с ней. С той поры как юноша под покровом ночи впервые услышал голос девушки, с улыбкой ответившей на его приветствие, он навсегда подпал под власть ее чар. Начались первые, робкие, нежные беседы. Он и не думал, что эта девушка так умна. Как чудесны ее речи, о чем бы она ни говорила, как остроумны ответы! После первого же разговора с Саннией Мустафа убедился, что, помимо прекрасной внешности, в ней таятся и другие сокровища. Что это? Духовная красота? Кто знает? Он чувствует только, что любит ее во много раз больше прежнего и не может прожить дня, не слыша ее голоса. Поэтому он с таким трепетом ждет ночи, когда мрак скрывает их от всех взоров.
Но если не спали глаза влюбленных, то и глаза «соглядатаев» тоже не дремали. Заннуба тотчас же заметила, как изменилось окошко Мустафы. Это было нетрудно, так как одно из окон их гостиной находилось как раз над ним. Заннубе стоило только выглянуть из этого окна, чтобы видеть и слышать все, что происходит внизу. Поэтому она каждый вечер незаметно уходила в гостиную и сидела там, пока беседа влюбленных не прекращалась. Чувствуя потребность поделиться с тем, что она видела, Заннуба по секрету сообщила о своем открытии Мабруку и предложила ему наблюдать вместе с нею. Мабрук был единственным человеком в доме, который не смел ей перечить, и он без споров и возражений согласился быть ее сообщником. Заннуба тем охотнее обратилась к нему, что у других обитателей квартиры, и прежде всего у Мухсина, появились признаки какого-то странного подозрительного спокойствия. Это неожиданное спокойствие почему-то пугало Заннубу, она чувствовала, что лучше не говорить с ними на эту тему.
Итак, каждый вечер, как только наступало время свидания влюбленных, Заннуба подмигивала Мабруку и, удобно устроившись у окна, они принимались наблюдать, Время от времени Заннуба шептала:
— Слышишь, Мабрук?
Мабрук молча кивал и продолжал смотреть, точно находился в кинематографе и не хотел, чтобы его отвлекали от интересного зрелища. Но Заннуба подталкивала его и гневно шептала:
— Ты видишь ее, эту проклятую?
Ярость Заннубы все возрастала, злоба ревнивой женщины так разыгралась, что она решила любым способом смутить безоблачное счастье влюбленных. Она велела Мабруку принести швабру и метлу и, под предлогом уборки, смахнуть на Мустафу грязь. Слуга укоризненно возразил:
— Но кто же по ночам убирает?
— Мы! И всякий кто захочет! — закричала Заннуба.
Но этим она не ограничилась, а стала выбрасывать из окна гостиной мусор, старую бумагу, очистки от фруктов и овощей. Все это как из рога изобилия сыпалось на окно Мустафы. Для своих проделок Заннуба выбирала ночи, когда происходили свидания влюбленных. Если бы кто-нибудь сделал ей замечание, она ответила бы, что выбрасывает мусор в это время, потому что ночью на улице нет прохожих, а утром его подберет метельщик. После обеда она ежедневно напоминала Мабруку: «Не забудь собрать все очистки», — и слуга, подмигивая, отвечал:
— Помню!.. Мы накормим ими уток!
Но все эти маневры, конечно, не мешали Мустафе сидеть у окна. Злило его лишь то, что он не мог их прекратить. Санния решительно запретила ему упоминать об этом хоть одним словом. Она сразу догадалась, что ее хотят вызвать на скандал, и решила молчать и делать вид, что ничего не замечает. Она знала, что Заннуба в склоках непобедима и жаждет любой ценой начать ссору. Зачем же подвергать себя нападкам ее разнузданного языка? Лучше терпеть и хранить молчание.
Да, Санния с самого начала догадалась, что все это проделки Заннубы. Никто другой из ее семьи не способен на такие гадости. Даже обиженный Мухсин, с которым она обошлась так сурово и почти выгнала из дома, не мог бы этого сделать.
Эта мысль напомнила ей о Мухсине и пачке листков, которую мальчик вручил ей перед уходом. Она бросила эти листки в своей комнате и даже не помнила — куда. Вдруг ей захотелось найти их и прочесть.
Санния нашла пачку, развязала ее, и на пол посыпалось множество листков. Она стала читать и всюду находила свое имя, везде Мухсин говорил о ней с любовью и обожанием. В мыслях этого школьника-поэта, в сердце этого полуребенка она была поднята на пьедестал божества. Читая отрывок, в котором Мухсин говорил о своих страданиях, она удивлялась, что могла так грубо с ним обойтись. Санния вспомнила, как Мухсин плакал и как она отошла от него, чтобы предаться мыслям о своей любви, как оскорбительно предложила ему уйти. Неужели все это сделала она? Ведь она же хорошо воспитана… Неужели влюбленная девушка пренебрегает даже простой вежливостью?
Да, она обидела мальчика, это несомненно, и ей хотелось бы загладить то, что случилось, и как-нибудь облегчить его горе. В девушке заговорила совесть, она сознавала, что была не права. Но как это загладить? Она любит и не может уделить ни малейшей частицы своего сердца другому.
Эта мысль успокоила совесть Саннии, и она снова забыла о Мухсине и его стихах. Подойдя к зеркалу и взглянув на маленький будильник, стоявший на полке, над кроватью, она подумала: «Какое счастье! Скоро наступит ночь!»
Взошла полная луна, пробило десять часов. Все спали, в доме царила тишина. Санния накинула халат из розового муслина, наскоро пригладила волосы, подошла к окну и открыла его. Яркий свет ударил ей прямо в лицо, и она испуганно отскочила, но сейчас же улыбнулась, поняв, что это только луна. Успокоившись, она села у окна и вдруг увидела, что юноша смеется. Он все видел и понял причину ее испуга. На нем была голубая пижама с золотыми шнурами, блестевшими при свете луны. Его волнистые каштановые волосы тоже блестели. В эту прекрасную ночь он казался олицетворением красоты, молодости, счастья.
Санния молча улыбалась, любуясь луной, заливавшей своими серебряными лучами улицу Селяме, такую безмятежную в этот час. Девушка тихо смеялась от радости, ее жемчужные зубы сверкали. Словно ослепленная этим ярким светом, она прикрыла рукой глаза. Мустафа смотрел на нее, облокотившись на подоконник; его сердце трепетало от любви. Наконец он сказал с нежным упреком:
— Ты сегодня опоздала на полчаса.
Санния ответила, улыбаясь:
— Это правда.
— Почему же ты опоздала?
Она лукаво взглянула на него и, смеясь, промолвила:
— Почему? Я не хотела прерывать твою беседу с луной.
— С какой луной? Единственная луна, которую я знаю, смотрит из этого окошка. — И он указал на ее окно.
Санния смутилась и снова засмеялась.
— Мустафа! Сегодня очень душно! — быстро проговорила она.
Он ничего не ответил, досадуя, что она перевела разговор на такую банальную тему. Впрочем, и эта фраза девушки, как и все, что она говорила, казалась ему изумительной.
Мустафа окинул взглядом ночной пейзаж. Все было тихо, спокойно, словно природа затаила дыхание, чтобы не нарушить их блаженства. Юноша закинул голову, подставив лицо льющемуся с неба свету, и сказал:
— Начинается весна.
Воздух вздрогнул, пронесся легкий ветерок, играя роскошными волосами Саннии. На ее глаза упал выбившийся из прически локон, и Мустафе страстно захотелось его поцеловать.
Санния заметила пристальный взгляд юноши, вздрогнула и потупилась. Потом она смущенно подняла голову и поправила прическу. Посмотрев на небо, она задумчиво сказала:
— В романах пишут, что весной вместо дождя и снега с неба падают розы.
Не успела она договорить, как на голову Мустафы с неба посыпались очистки овощей и фруктов.
Мустафа поднял голову и закричал:
— Вот и пошел дождь! Только вместо благоухающих роз падают огурцы и капуста.
