Павел Верещагин - Год крысы
— Нет, — ответил тот.
— Может быть, он все же прыгнул в воду и плывет?
Матросов не ответил. Теперь вплавь уже не доберешься… В напряженном молчании прошла еще пара минут.
— А может он решил на лодке? — предположила Ксюша. — Ты не помнишь, к барже была привязана лодка? Обычно к корме…
Ксюша не успела договорить. От баржи вверх вдруг метнулся ослепительный султан огня и вслед за ним в воздух выплыл тугой белый барашек дыма. Воздух над баржей дрогнул, и все смотревшие увидели разлетевшиеся в разные стороны доски и куски металла, потом полыхнуло еще раз и еще, и через несколько секунд до берега долетел запоздавший троекратный орудийный залп.
Сотни людей на берегу замерли.
Почти сразу стали видны языки пламени, взбирающиеся по развороченным краям рубки. Через мгновение языки пламени стали сопровождаться черные клубы дыма — это на пароме занялась обшивка. Издали были видны темные точки, мечущиеся по палубе — потревоженные огнем крысы.
Но это было еще не все. Не успели зрители на берегу перевести дух, как новый огненный столб вырвался в небо над баржей. Вода расступилась в стороны от взрыва, чтобы в следующее мгновение ринуться обратно и на десятки метров плеснуть вверх фонтаном. В воздух полетели доски, обломки палубы, крысиные тела. Баржа разломилась пополам, и стала медленно погружаться в воду.
— Что это?
— Тротил. Взорвался тротил внутри.
Запоздалая волна, разбежавшаяся по воде от взрыва, ударила в опоры пирса и прошуршала галькой на берегу. К горящему парому со всех сторон спешили разнокалиберные суда.
По щекам Ксюши текли слезы.
— Ты что? — сердито спросил Оккервиль.
— Я ведь с ним разговаривала — всего полчаса назад…
Ей никто не ответил.
Каким бы нескончаемым ни казалось то роковое воскресенье, но и оно постепенно подходило к концу.
Закончились суматошные маневры пограничных и таможенных кораблей на заливе, собиравших с поверхности воды обломки баржи и другие предметы, их место заняли суда береговой охраны, патрулирующие место взрыва и не пускающие к нему любопытных.
Постепенно пустела территория завода. Давно уехали военные и ОМОН, укатили в больших черных машинах чиновники из администрации. С сиренами умчались кареты скорой помощи, увозя людей, серьезно пострадавших от крыс. Медицинские работники на месте оказали помощь тем, кто пострадал меньше. Явившаяся милиция и люди в штатском опросили людей на площади и переписала данные свидетелей.
Пустела территория завода. Но Ксюша, Матросов, Оккервиль и Калюжный все никак не решались разойтись.
— И все-таки зря он не прыгнул, этот парень, — заметил Калюжный. — Смог бы уплыть, если бы захотел…
Все присутствующие с ним молча согласились. Все взгляды почему-то обратились на Оккервиля: тот стоял, неприязненно хмурясь. Как будто был недоволен собой, винил себя в роковых оплошностях, и ему было неприятно говорить на эту тему.
— Если бы он прыгнул, история бы на этом закончилась, — отрывисто проговорил бывший экстрасенс.
— Почему? Баржа была далеко от берега. Крысы вряд ли стали бы прыгать в воду.
Оккервиль нетерпеливо дернул плечом.
— В воду, может быть, и не стали. Но тогда случилось бы что-то еще. — Он раздраженно кивнул головой на залив, по сверкающей ряби которого курсировали военные суда.
— Чудес не бывает, — добавил Оккервиль. — За все в жизни нужно платить. Зло не уходит само собой. Для того, чтобы его уничтожить, должны пострадать хорошие люди.
Ксюша и Матросов промолчали. А Калюжный хмыкнул: опять мистика. Или как ее — метафизика? Не верит он во все эту ботву. Но высказываться вслух бизнесмен на всякий случай не стал. Кто их знает, этих магов. Может, они и видят в жизни что-то особенное.
— Что поделать, так устроен мир, — добавил Оккервиль. — Войну затевают недоумки и подлецы, а закончиться она не может до тех пор, пока в ней не погибнут сотни и тысячи хороших молодых людей.
А вот с этим согласился уже не только Калюжный, но и все, стоявшие на берегу.
Некоторое время был слышен лишь медленный шелест то и дело накатывавшей на гальку волны.
В заводские ворота въехала мусорная машина, и две сомнительные личности в синих комбинезонах начали ходить по территории и собирать обгорелые тушки крыс и прочий мусор.
Люди, опустошенные событиями, молча расходились по домам. То, что приключилось с ними в тот день, было настолько невероятным, что не укладывалось в голове. Требовалось время, чтобы мозг мог хоть как-то это переварить.
— Все вокруг как будто в тумане, — призналась Ксюша. — Сегодняшний день — как сон.
— Слава богу, все уже позади… — отозвался Матросов. И, усмехнувшись чему-то, добавил: — Теперь уже точно — все…
— Ну и денек… — по-своему понял его Калюжный. — Такого в кино точно не увидишь!
Стоявшая между ними Ксюша вздрогнула:
— Ты крыс имеешь в виду? — спросила она Матросова.
Тот пожал плечами:
— Крыс. И не только.
Ксюша пристально ощупала глазами его лицо.
— Но ведь деньги в клинику отдавать только в следующий понедельник, — заметила она.
Матросов пожал плечами:
— Это уже не важно. Где я возьму деньги до следующего понедельника?
В голосе Матросова не было ни пафоса, ни обиды. Он просто отмечал, что денег в ближайшее время ему взять негде.
— Но ведь губернатор обещал создать фонд… Во всем разобраться…
Матросов махнул рукой: какой там фонд. Одни отговорки. Документов никаких не осталось, кому сколько отдавать — никто не знает. В любом случае на разбор дела уйдут месяцы и месяцы, а деньги нужно отдавать на следующей неделе.
Ксюша невольно посмотрела на Калюжного. Под ее взглядом тот побагровел, полез в карман за носовым платком и принялся громко и тщательно продувать нос.
За этим разговором цепко следили горящие глаза Оккервиля.
— А вы кто будете? — подозрительно прищурился маг. — И какое имеете ко всему этому отношение?
Калюжный закашлялся:
— Я, собственно… в некотором смысле…
— Это человек, которому будут пересаживать мой гипофиз, — ответил за него Матросов.
— Что пересаживать? — изумился бывший лекарь. — Гипофиз? Никогда не слышал, чтобы кому-нибудь пересаживали гипофиз.
Глядя не столько на Калюжного, сколько куда-то внутрь него, Оккервиль принялся ощупывать лицо бизнесмена, его глаза, веки, тени под глазами, верхнюю губу, складки у носа.
— А с чего вы взяли, что у вас проблемы с гипофизом? — хмыкнул он.
— Как с чего? У меня головные боли… И это… сознание теряю ни с того, ни с сего.
— Ну и что?
— Меня обследовали в одной очень хорошей клинике и сказали, что дело в гипофизе. А у той клиники договор с клиникой «Счастливый шанс». А уж «Счастливый шанс» стал искать мне донора для имплантации.
— Чушь! — поджал губы Оккервиль. — Ваша проблема совсем не в этом.
— А в чем? — Калюжный начал сердиться. — И вообще, ты откуда взялся такой умный?
— Это очень известный экстрасенс, — сконфузившись, проговорила Ксюша. — Его фамилия Оккервиль. По телевизору… помните…
Не обращая ни на кого внимания, высокий Оккервиль шагнул к коренастому Калюжному, всеми десятью пальцами взялся с двух сторон за его голову, как берутся за угодивший в лужу мяч, повернул ее так и сяк, покрутил вправо и влево, нагнул к груди, для чего-то внимательно изучил выступивший загривок бизнесмена, и многозначительно хмыкнул.
— Что?
— Мне знаком ваш случай. У вас врожденный дефект третьего шейного позвонка. С возрастом этот дефект усилился и привел к периодическому сдавливанию шейной артерии. Вам не нужна никакая трансплантация.
— А что нужно?
— Курс лечения. Мануальная терапия. Массаж, воздействие на энергетические точки. Короче, я знаю что.
Озадаченный Калюжный перебежал глазами с Матросова на Оккервиля, а с Оккервиля на Ксюшу. Ксюша согласно кивнула головой: да-да, именно так, этому человеку можно верить.
— Я вообще-то не верю во всю эту ботву… — промямлил Калюжный. — Экстрасенсы, энергетические точки… Но моя жена, — бизнесмен кивнул куда-то за спину, — она очень, очень верит!
— Мне потребуются три недели на то, чтобы избавить вас от головных болей и обмороков. После чего для закрепления результата вам придется ежедневно выполнять определенные упражнения.
— Упражнения?
— Да!
Калюжный еще раз оглядел лица присутствующих, и в его глазах промелькнул огонек живого интереса. Он почесал в затылке и вопросительно посмотрел на Оккервиля.
Оккервиль кивнул. Все так. Ошибки быть не может.
— Но предупреждаю сразу: мои услуги стоят недешево.
— Так-так, уже интересно, — ухмыльнулся Калюжный.
— Вы человек не бедный…
— Как сказать…
