Анчи Мин - Императрица Орхидея

— На дыбу! — скомандовал главный евнух Сым, и стражники подхватили меня, словно курицу.

— Ваше Величество, императрица Нюгуру! — плакала я, пытаясь освободиться. — Я ваша раба и знаю свою вину. Но я умоляю вас помиловать меня, ничтожную. Я уже начала рассказывать этому ребенку во чреве, что его настоящей матерью являетесь вы. Вы его судьба. Он пройдет через меня, но только для того, чтобы стать вашим сыном. Проявите жалость к этому ребенку, императрица Нюгуру, потому что это ваш ребенок!

Я ударилась головой об пол. Мысль о потере ребенка казалась мне страшнее смерти.

— Нюгуру, прошу вас, дайте ему шанс полюбить вас, моя старшая сестра! В следующей жизни я вернусь и стану всем, чем вы пожелаете! Я буду кожей на вашем барабане, вашей туалетной бумагой, червяком на вашем крючке...

Главный евнух Сым прошептал что-то в самое ухо Нюгуру. Она изменилась в лице. Должно быть, Сым сказал, что, если она прогневает предков, то будет лишена всех своих титулов и ее убьет молнией. Как и Ань Дэхай при мне, Сым боялся не просто за будущее своей госпожи, но и за свое собственное будущее.

— Продолжать? — спросил он.

Нюгуру кивнула.

— Зах! — Евнух поклонился и сделал шаг назад. Он схватил меня за платье и приказал своим людям: — Веревку!

Меня выволокли из зала. Вдруг я почувствовала, как у меня между ног заструился теплый ручеек. Я закричала и схватилась руками за живот. И тут из дальнего конца зала я услышала жуткий вопль:

— Немедленно прекратить!

Между мной и Сымом одним прыжком оказался император Сянь Фэн. Он был в светло-желтом шелковом одеянии. Лицо его пылало от гнева, ноздри расширялись. За ним маячил запыхавшийся Ань Дэхай.

Главный евнух Сым поприветствовал Его Величество, но не получил ответа.

Нюгуру поднялась со своего трона:

— Ваше Величество, благодарю вас за то, что вы освободили меня от этой пытки. — Она бросилась к ногам императора. — Я больше не могла этого выносить! Я едва могла принудить себя наказать госпожу Ехоналу, зная, что она носит вашего ребенка!

Император Сянь Фэн минуту постоял неподвижно. Потом наклонился и протянул ей обе руки.

— Моя императрица, — сказал он, — встаньте.

Нюгуру не пошевелилась.

— Я недостойная императрица, — причитала она и слезы текли у нее по щекам. — И я заслуживаю наказания. Прошу вас простить меня за то, что я недостойно выполняла свои обязанности.

— Вы самая милостивая женщина из всех, кого я когда-либо знал, — сказал император. — Орхидее очень повезло, что у нее такая сестра, как вы.

А я между тем продолжала лежать на полу. Ань Дэхай помог мне подняться и сесть на пятки. Мне показалось, что теплый ручеек между ног струиться перестал. Сянь Фэн обернулся ко мне, и по его лицу было видно, что он считает панику Ань Дэхая преувеличением.

Его Величество сказал Нюгуру, что ничего недостойного она не сделала. Потом он вытащил из кармана и передал ей платок.

— Я вовсе не собираюсь загружать вас какими-то обязанностями. Тем не менее вы должны понимать, что императорский дворец требует хозяйского присмотра, и такой хозяйкой здесь являетесь вы. Прошу вас, Нюгуру, вы пользуетесь моим полным доверием и милостью.

Нюгуру встала и поклонилась императору. Потом она вернула ему платок и взяла из рук главного евнуха Сыма полотенце, которым промокнула свои щеки.

— Надо полагать, что из-за всего этого ребенок подвергался опасности, — сказала она. — Как бы я смогла взглянуть в лицо предков, если бы с ним что-нибудь случилось! — Тут она снова ударилась в слезы.

Император предложил ей прогуляться по парку, чтобы она немного успокоилась. Я едва могла смотреть на то, как он оказывает ей знаки внимания. Но еще хуже стало ночью, когда я представила себе, как он лежит с ней в постели. Я мысленно рисовала себе картины своего будущего, и это будущее казалось мне страшнее любых кошмаров.

Я жила в мире, где преступления являлись делом ординарным и каждодневным. И, кажется, начала понимать, почему большинство наложниц просто одержимы религией. Потому что у них был только один выбор: либо религия, либо полное сумасшествие.

Я переживала худшую зиму в своей жизни. К середине февраля 1856 года мой живот стал размером с арбуз. Однажды, не слушаясь совета Ань Дэхая, я решила выйти в промерзший сад. Я по нему очень соскучилась и к тому же хотела подышать свежим воздухом. Вид заснеженных беседок и пагод принес мне приятное чувство надежды. До рождения ребенка осталось меньше половины срока.

Ань Дэхай вынес большой мешок с прошлогодними цветочными луковицами и сказал:

— Посадите свои пожелания ребенку, моя госпожа.

Я попыталась копнуть землю, но она оказалась слишком твердой. На то, чтобы посадить все луковицы, у нас ушел целый день. Я работала и думала о крестьянах в деревнях, которые должны были ковырять промерзшую землю, чтобы прокормить семью.

— Если ты родишься мальчиком, — сказала я, кладя руку на живот, — и если ты станешь когда-нибудь китайским императором, то я желаю тебе быть милосердным к своему народу.

— Агу! — Сюсюканья Ань Дэхая прервали мои грезы, в которых мой сад снова был по-весеннему весь в цвету. Несмотря на усталость, я чувствовала настоящий восторг, у меня родился ребенок! Раньше императора ко мне прибыли Нюгуру и все остальные императорские наложницы.

— Где же наш новорожденный сын? — спрашивали они.

Все поздравляли Нюгуру. Она взяла из моих рук ребенка и гордо показывала его другим. И тут все страхи вернулись ко мне снова. Я подумала: «Они не смогли убить моего сына во чреве, но, может быть, они постараются убить его в колыбели? Или начнут его баловать и развращать и непоправимо испортят его характер?»

Я была уверена только в одном: они ни на минуту не оставили мыслей расправиться когда-нибудь со мной.

Император Сянь Фэн между тем наградил меня новым титулом — Благоприятная мать. В адрес моей семьи поступали все новые и новые подарки и денежные премии. Тем не менее ни матери, ни сестре не разрешалось меня навестить. Его Величество также не появлялся в моем дворце. Считалось, что я «нечиста» и из-за этого могу накликать на Его Величество какую-нибудь болезнь.

Меня кормили по десять раз в день, но я не чувствовала аппетита, и почти вся еда оставалась нетронутой. Почти все дни и ночи напролет я дремала, и в этих дремотных состояниях, как правило, разоблачала людей, которые приходили и под маской доброжелательности старались причинить моему ребенку вред.

Несколько дней спустя император все же нанес мне визит. Выглядел он неважно. В своей роскошной одежде он казался похудевшим и еще более хрупким, чем прежде. Его беспокоили размеры ребенка. Почему он такой маленький и почему все время спит?

— Кто знает? — огрызнулась я. Ну почему Сын Неба столь наивен?

— Вчера я ходил в парк, — сказал Его Величество, передавая ребенка служанке. Он сел рядом со мной, но в глаза старался не смотреть. — И увидел мертвое дерево. На его верхушке, — шепотом продолжал он, — росли человеческие волосы, очень длинные. Они спускались сверху, как черный водопад.

Я глядела прямо на него.

— Как ты думаешь, Орхидея, это хороший знак или плохой?

Но не успела я ответить, как он снова заговорил.

— Именно поэтому я к тебе и пришел, Орхидея. Если на территории твоего дворца есть засохшее дерево, то его надо немедленно уничтожить. Ты мне обещаешь?

Мы с Его Величеством некоторое время бродили по парку в поисках засохших деревьев. Но таковых не нашлось. Потом мы вместе наблюдали закат. Я была так счастлива, что начала плакать. Его Величество сказал, что обратился за разъяснением к садовнику, и тот уверил его, что волосы на мертвых деревьях — это редкий вид лишайника.

Мне не хотелось слушать разговоры про мертвые деревья, и поэтому я спросила, как проходят императорские аудиенции. Его Величество не был склонен об этом говорить, и некоторое время мы молча побродили по парку. На прощание он покачал ребенка. Это был счастливейший момент в моей жизни. На ночь император Сянь Фэн не остался, а я не посмела его об этом попросить.

Я говорила себе, что должна быть счастлива хотя бы потому, что благополучно родила. Я ведь могла умереть под кнутом главного евнуха Сыма или по тысяче других причин. Кроме того, я вновь завоевала внимание Его Величества, а остальные наложницы вновь проиграли.

На следующий день Сянь Фэн снова ко мне пришел. Понянчив ребенка, он ненадолго задержался. Я решила взять за правило не задавать ему никаких вопросов. С тех пор он начал приходить ко мне регулярно, обычно днем. Постепенно мы снова начали вести беседы. Мы говорили о ребенке, он описывал происшествия при дворе. Жаловался на то, как долго принимаются решения и как беспомощны его министры.

В основном я просто слушала его. По всей видимости, такие беседы нравились Его Величеству, потому что он начал приходить ко мне пораньше. В интимные отношения мы не вступали, однако это была взаимная близость.