Михаил Тарковский - Тойота-Креста

– О! Отлично, парни.

– Ты чо, попёр?

– А хрен ли чухаться? С вами, что ль, тут скребошки разводить?

– Да время обед.

– Сыто пузо баранке обуза. Да рванём уже, лучше заночуем в… этом… где, Колян?

– В Бикине.

– Ну. В Бикине…

– Хоть перекусили бы, правда, парня пожалел бы…

– Его, что ль? Жеребца этого? Да не жа-а-л-лею ни сову, ни кл-л-лячу! – рыкнул Виталя. – Меньше надо с девками гранитскими кувыркаться…

– Ну, давай, счастливо! Позвони… там откуда-нибудь.

– Давайте! – кивнул Виталя, пожал руки и крикнул Кольке: – А он куда, олень, балонник задевал? Скребочёс… Я ему устрою кузькину рожу!

– Видал, да? Миндал… – говорил Женя, когда сели в машину.

– Но. Крепкий… барсучок… – оценил Саня. – Обладает… ничо не скажешь.

Потом они купили дизельный «марк». Потом позвонил Вэдовый и всё понял по отрешённо-счастливому голосу Жени:

– Вообще анекдот. Хотел универсал, беляш, на бензине и с передним приводом, а взял цветной, седан, на задке и дизель. Чего? Ну понятно, понятно… Не… Ну, Вэдь… Ну ладно… В оконцовке? А в оконцовке, братан, мы ударим по перцовке… когда… приду с морей, жена в отлучке… Ну да… да… выходит всё-таки… самогон… не вагон, нет… хе-хе… Тёрки тут какие-то с паровозом… дорого сильно… Да лан, чо такого… Агрегат в поряде… Вообще зачётный… Домырю помаленьку… Сильно не буду вваливать… – и потом ещё некоторое время удивлённо держал трубку, брошенную на том конце провода.

Виталя звонил Сане из Слюдянки. Женя в это время проходил Хабаровск. «Печка крякнула и гололёд вдоль Байкала страшенный, и снег валит, дубарина в кабине, копытья как колотушки, – бодро кричал Виталя, – а так нормально!» И ещё повеселел, узнав, что Жека в дороге: «Ну давай, будет звонить – передай, что… молодец!»

Саня всё передал: и эти слова, и как звучал Виталин голос. И Женя ехал и представлял этот голос, и был он лучшей наградой, катясь сквозь три тысячи километров над их дорогой. Был он совсем другим, чем в «Граните» и чем на Змеинке, – товарищеский голос трудового человека, который чувствует себя на месте посередь любых морозов и вёрст.

Глава 5

Распилыш

«В связи с вводом в России нового антинародного постановления о пошлинах на легковые автомобили с 11 января 2009 года, при котором таможенные поборы выросли непомерно (…), а также в связи с антинародным постановлением Правительства Российской Федерации от 10 октября 2008 года о повышении пошлин на ввоз «кузовов для транспортных средств товарной позиции 8703», утверждается ставка ввозной таможенной пошлины на кузова (…) не менее 5000 евро за 1 штуку. Простыми словами: ввоз одного обычного автомобиля-конструктора будет стоить теперь практически на 5000 евро дороже. После фактического запрета обычных конструкторов, а точнее введения пошлины на целый кузов в размере от 5000 евро, конструктора ввозятся распилами, или распилышами. Мы хотим помочь вам сэкономить деньги при покупке нормального автомобиля, поэтому на сайте hotcar.ru открыт данный раздел, где вы можете не только почитать о схеме привоза «под документы», её преимуществах и «подводных камнях», но и заказать себе настоящий японский автомобиль». «Разбор и распил автомобилей у нас производится в Японии в мастерской, а не на судне, как делают многие компании. Мы переживаем за качество распила и поэтому не пилим машины на борту судна во время перехода во Владивосток. О качестве распила во время качки или шторма в трюме судна можно только догадываться. Во всяком случае, вы можете быть уверены, ваша машина будет распилена в Японии. Пилить вашу машину будут профессионалы, которые уже распилили не одну тысячу машин. Сбором распилов мы занимаемся с момента их появления и уже имеем богатый опыт в этой области. На сегодняшний день, по нашему мнению, мы делаем самый качественный сбор распилов во Владивостоке. Наш сбор отличается от сбора в других компаниях тем, что:

– свариваются все слои металла. Т. е. место распила расшивается и сваривается 2 – 3 слоя металла (в зависимости от конструкции автомобиля);

– места сварки обрабатываются против коррозии;

– устанавливаются дополнительные жёсткости в места сварки. Проще говоря, вваривается дополнительно железо, увеличивающее жёсткость места сварки;

– снизу сварной шов промазывается герметиком;

– в салоне сварной шов закрывается шумоизоляцией или промазывается герметиком;

– все необходимые места закрашиваются. Если смотреть машину и не знать, что это распил, то человек «непосвящённый» вряд ли найдёт места сварки.

Автомобили, собранные у нас, не разваливаются и не трескаются. Пока ни с одним автомобилем, собранным у нас, не возникало проблем. Множество их уже долгое время ездит по России. Многие автомобили своим ходом после сборки отправляются в другие регионы по нашим дорогам и успешно эксплуатируются в дальнейшем. Весомым доказательством качества сбора является испытание «трассой» Владивосток – Москва».

1

В десять утра белый «блит», готовый к дороге, стоял возле Саниного дома на Эгершельде. Женя почему-то не спешил и перед отъездом долго смотрел в гранёное окно на океанскую гладуху со следом парохода – широкой полосой замерзшего ледяного крошева.

Накануне они куда-то ехали и пересекали железнодорожные пути. Подползал тепловоз, и переезд закрылся, опустив шлагбаум и вздыбив ржавые створки [16], и показалось, не то дорога пошевелила закрылками, зовя в полёт, не то судьба стряхнула оцепенение и, оглянувшись, переложила ещё одну железную страницу.

И Санькина всепогодная фигура с поднятой рукой словно отсчитала секунды, часы и годы их дружбы, лежащие между двух «марков» – тем первым чемоданом и белым «блитом», в котором сейчас сидел Женя.

И, выезжая на трассу, он с особой болью и трепетом ощутил живую тяжесть своей жизни и огромность отрезка, лежащего меж двух его машин.

Дороги Женя ждал со всей дальнобойной жаждой. Ещё в первый год, пробираясь ночью через городок со сложными своротками, он наконец выбрался на окраину, узнавая уже ставшие родными указатели, и, выехав на чёрную ночную М-58, почувствовал великое и застарелое облегчение. И, отрываясь в очередной огромный пролёт, морозный, запредельно безлюдный, горный и чахло-таёжный, он, как домой, вернулся на эту ночную трассу, в привычное состояние разговора с самим собой, а на самом-то деле с Богом, которое и было самым главным в жизни.

Он подъезжал тогда к границе Амурской области где-то в районе Белогорска или Свободного… Всё реже встречались фары – и обгоняющие, и встречные, и он тренировал внимание в переключении света с дальнего на ближний, находя азарт в этом дистанционном прощупывании душ на взаимочуткость. И, видя лучи из-за перевала, переключался, едва появлялись фары, и ценил, когда встречный опережал его, и досадовал, когда сам забывался и кто-то мигал раздражённо и требовательно.

В зеркалах тоже нарождалась колючая пара фар, медленно разрасталась, а потом ослепительно наседала, заливала сначала зеркала, а потом и дорогу впереди и сбоку от его восставшей и метнувшейся тени и тут же, померкнув, проносилась «крузаком» или озверевшим грузовичком.

И снова никого не было на трассе, и вдруг среди кромешной тьмы неожиданно высоко с горы расцветала фарами вереница сползающих вниз фур…

А потом наступил момент, когда Женя почувствовал, что едет абсолютно один: вместо пары фар он увидел провальную космическую черноту в зеркалах и сначала испытал оторопь, как перед пропастью, а вслед за ней состояние глубокого и ликующего покоя.

2

Так неумолимо память возвращала Женю к его первому перегону, событию, глубоко потрясшему его и сравнимому разве что с промыслом в тайге или переживанием Океана.

В свой первый путь он выезжал в пять утра. В ночь мокрый, пролитый дождём Владивосток приморозило, и все мостовые были в скользкой корке. Саня вывел его на трассу и остановился возле автобусной будочки. Оба выбрались из машин, и Женя поковырял ногой асфальт: «Да нет, держит вроде». Через минуту после короткого прощания он уже видел перед собой только освещённое полотно дороги и еле прилепленный к стеклу транзит.

– Бак всегда полный, – давал накануне указания Саня, – транзиты убери – прилепляй только перед постами. Главное – Уссурийск пройти, а потом Хабаровск – его по объездной. И дальше от Хабары до Бирика. Там смотри «крузаки» с «сафарями» – возьмут в коробочку и салям-куку. Шибко не тормозись нигде. Ни с кем не базарь. Если подойдут, скажи: «Я чо, на перегона похож?» Спросят, куда едешь: «Да по своим делам еду». Понял? Повтори.

– Я чо, на перегона похож?

– Х-хе… Нормально.

Женя не гнал и давал себя обгонять, привыкая к машине и зная, что все разъезды по городу под руководством Сани ничего не значат и что главное впереди. Шёл шестьдесят-семьдесят в час, помня о заднем приводе и нешипованной японской всесезонке. Всматривался в асфальт и даже останавливался пару раз в подозрительных местах – тёр подошвой ледяную и будто парафинную корочку.