Бернар Клавель - В чужом доме
Вернулся он в восемь вечера. Морис ожидал его.
— Пойдем потренируемся, хозяева возвратятся не раньше полуночи. А мы чем хуже?!
Жюльен тяжело опустился на кровать.
— Что с тобой? — удивился Морис. — Что-нибудь не ладится?
— Да нет, все в порядке.
Морис рассмеялся.
— Пустяки, — сказал он. — Малость хандришь. Мне это тоже знакомо: когда впервые после долгого перерыва побываешь дома, потом как-то не по себе. Ну, а там перестаешь об этом и думать. Приезжаешь, уезжаешь, иногда даже с удовольствием возвращаешься сюда.
Жюльен поглядел на товарища. Он с трудом сдерживал слезы. Морис подошел и присел на кровать рядом с ним. Некоторое время оба молчали, потом Морис предложил:
— Если хочешь, посидим здесь вдвоем, потолкуем. Только, по-моему, тебе лучше пойти потренироваться. Бокс разгонит тоску.
— Ничего это не даст.
— Оно конечно, но, только когда ты там очутишься, дело пойдет лучше. Знаешь, когда тебя лупят кулаками по физиономии, то думаешь лишь о том, как дать сдачи, и это самый верный способ избавиться от мрачных мыслей.
Жюльен снял выходной костюм Мориса, натянул на себя рабочую одежду, и они вышли.
В доме на улице Арен боксеры-любители уже дубасили друг друга. Один только Доменк, устроившись в уголке, за нагроможденными одна на другую кроватями, что-то читал. Жюльен подошел к нему, и они перекинулись несколькими словами; потом Зеф позвал мальчика:
— Иди сюда, твоя очередь.
— Я зверски устал, — сказал Жюльен.
— Ты приуныл потому, что твой черед драться с Барно. Брось! Ведь ты чуть было не нокаутировал на прошлой неделе Пилона, а он на два килограмма тяжелее тебя.
— Жюльену просто повезло, — вмешался Барно.
— Должно быть, он встретил в Лоне свою девчонку и оттого так ослаб! — крикнул Зеф.
Остальные расхохотались. Жюльен встал с места и принялся стаскивать куртку.
Он еще ни разу не дрался с Барно. Тот не часто появлялся на тренировках. Пока Морис завязывал Жюльену перчатки, он внимательно разглядывал Барно. Барно был немного выше его, но, без сомнения, весил чуть меньше. Руки у него казались худыми, продолговатые мускулы под белой кожей походили на канаты. Барно, рабочий из кондитерской на площади Насьональ, был тремя годами старше Жюльена. Товарищи шутили, что он «выпекает благословенный хлеб», потому что пекарня его хозяина помещалась возле самого собора.
— Готовы? — спросил Пилон.
— Готов, — ответил Барно.
— Готов, — повторил Морис, выталкивая Жюльена на середину комнаты.
Жюльен принялся приплясывать, защищая кулаками то голову, то грудь, обороняясь от ударов противника то слева, то справа. Барно двигался медленнее, чем он. Несколько секунд они изучали друг друга.
— Довольно дурака валять! — крикнул Зеф. — Деритесь по-настоящему!
Барно выбросил вперед правую руку в перчатке, но Жюльен сразу же разгадал его замысел, ушел в глухую защиту и блокировал удар. Зрители оживились. Барно трижды нападал, и Жюльен трижды уклонялся от удара или блокировал его. Когда, перемещаясь по кругу, Жюльен очутился возле Мориса, он услышал, как тот шепнул:
— В наступление!.. Переходи в наступление!
Теперь Жюльен чувствовал себя хорошо. Он думал только о спортивном поединке. Поверх перчаток он наблюдал за костистым лицом противника, вовремя пресекал его атаки. Барно, поначалу очень спокойный, теперь все больше выходил из себя. Он безостановочно осыпал Жюльена градом быстрых ударов, но они почти не достигали цели.
Со всех сторон неслись крики:
— Жми, Барно! Отлично, Жюльен!
— Нападай, Жюльен! Нападай, черт побери!
Мальчик слышал эти крики и не обращал на них никакого внимания. Он лишь старался уловить советы Мориса. Иногда ему казалось, что это кричат не его приятели, собравшиеся в комнате, где плавали густые облака пыли, а ревет толпа, заполняющая огромный зал вокруг ринга… После первого раунда, когда Жюльен уселся в уголке, возле кровати, Морис сказал:
— Ты упустил десяток случаев нанести решительный удар. Ты отлично блокируешь его удары, но ни разу не перешел в наступление…
— Замолчи, не мели вздора.
Мальчики оглянулись. Эти слова произнес Доменк. Доменк, который обычно не вмешивался в такого рода дела, теперь перегнулся к ним через край кровати.
— Ты что? — удивился Морис.
— Помолчи! Слушай, Жюльен, этот малый в твоих руках. Он норовист, как необъезженная кобылица. А ты сегодня спокоен. Продержись еще один раунд, как и первый, не нападай…
— Нет, он должен перейти в наступление, — возразил Морис.
Доменк вспылил.
— Заткнись, молокосос! Поступай, как я тебе говорю, Жюльен. Надо вывести Барно из равновесия. К началу третьего раунда он начнет задыхаться. Тогда-то ты и решишь бой — свалишь его одним ударом.
Доменк не прибавил больше ни слова. Повернулся, снова сел и начал читать. Морис осклабился:
— Поступай, как знаешь, но если он тебя побьет, пеняй на себя.
Очутившись посреди комнаты, Жюльен еще не знал, как он поведет бой дальше. Однако, когда он увидел, что Барно набросился на него, наугад нанося удары, то понял, что Доменк, безусловно, прав. Удары противника были еще очень сильны, но все реже достигали цели. Лицо Барно сделалось напряженным и судорожно подергивалось. Раза два он раскрылся, и Жюльен мог бы нанести удар, но не стал нападать, чтобы в свою очередь не открыться для ответного удара. К концу второго раунда он только чуть-чуть запыхался.
— Опять ты упустил удобный случай, — негодовал Морис. — Видно, собираешься валять дурака до тех пор, пока он не собьет тебя с ног. Берегись, у него более резкий удар, чем у тебя.
Жюльен ничего не ответил. Повернув голову, он посмотрел в ту сторону, где сидел Доменк. Юноша, наблюдавший за ним поверх книги, слегка подмигнул. Жюльен улыбнулся.
Когда бой возобновился, Барно, который все так же нервничал, яростно набросился на Жюльена, изо всех сил нанося прямые и боковые удары. Мальчик выждал, пока град ударов, обрушившийся на его перчатки и плечи, несколько поутих. Когда же Барно вновь раскрылся, Жюльен выбросил вперед правый кулак, чтобы нанести удар, и услышал чуть хриплый голос Доменка:
— Правой!
Жюльену показалось, что от этого крика его сжатый кулак в перчатке с удесятеренной силой обрушился на противника. Удар пришелся прямо по солнечному сплетению, и Барно согнулся вдвое, из его груди вырвался гортанный крик: «Ух!» А когда Жюльен отвел назад левый кулак, он снова услышал крик Доменка:
— Левой в лицо!
Голова Барно качнулась и откинулась назад. Он уронил руки. Жюльен увидел, как у его противника задрожали ноги, Барно зашатался, качнулся назад, потом вперед и упал на колени.
Пилон, судивший бой, оттолкнул Жюльена и начал считать:
— Раз, два, три, четыре, пять…
Барно медленно поднимался. Жюльен уже подходил к нему, когда тот сказал:
— Ладно сдаюсь.
Послышались громкие возгласы, поднялся шум. Пилон поднял руку Жюльена в знак победы. Мальчик посмотрел туда, где стояли нагроможденные друг на друга кровати, но Доменк уткнулся носом в книгу: казалось, он даже не замечал, что рядом с ним подростки занимаются боксом.
Жюльен снова оделся. Теперь в густой пыли, под лампочкой, раскачивавшейся на шнуре, перчатки надевали Пилон и Зеф. Бой между ними судил Морис. Барно вышел во двор, Жюльен уселся рядом с Доменком, тот отложил книгу. Некоторое время оба с улыбкой глядели друг на друга.
— Спасибо, — сказал Жюльен.
Доменк пожал плечами.
— Скажешь тоже!
— Значит, и ты занимался боксом!
— Да, когда был мальчишкой. Но главное, я видел, как дрались другие.
— Тут?
Доменк рассмеялся.
— Нет, то, чем вы здесь занимаетесь, — это не бокс, так, просто забава, — сказал он.
— Где ж ты видел бокс?
— Мои родители ярмарочные торговцы. У них кондитерская на колесах, и они торгуют на всех праздниках и гуляньях. Ты их увидишь здесь, на бульваре, в троицын день. Когда я был мальчишкой, то большую часть времени проводил у деда, у него был зал, где выступали борцы и боксеры.
— А я-то думал, что там дерутся только понарошку.
— Конечно, но все-таки эти люди должны уметь боксировать на тот случай, если им бросит вызов кто-либо из публики. Так случается редко, но все же бывает.
Жюльен следил за боем, происходившим по другую сторону кроватей, и время от времени поглядывал на Доменка.
— Ты бы мог давать им советы, — заметил он. — Почему ты этого не делаешь?
— Очень надо, — сказал Доменк. — И потом, они не такие уж хорошие ребята.
Жюльен немного поколебался, но под конец спросил:
— А почему в таком случае ты сказал мне, как следует действовать, чтобы победить Барно?
Доменк как будто смутился. Он раскрыл книгу, полистал ее, после чего снова положил на стол.
