Маша Царева - Это подиум, детка! Сага о московских куколках
Почему-то мне хотелось выглядеть как можно лучше. Может быть, я мазохистка где-то в глубине души?
У меня было с собою четыре нарядных платья. Классическое, скромное, незаметное коктейльное и вызывающе сексуальное. Выбор мой пал на последнее. Струящееся чудо из нежно-розового шелка, целиком открывающее ноги спереди, а сзади спускающееся почти до самых щиколоток. Платье соблазнительно спадало с одного плеча и вообще выглядело так, словно его обладательница готова по первому же требованию извне с ним расстаться.
Довольная собой, я вышла из каюты. Жаль немного, что на яхтах принято ходить босиком, для завершения образа мне не помешали бы золотые босоножки.
Я хотела было отправиться на поиски Иосифа Ивкина, как вдруг…
– Аленка?! – окликнул меня женский голос, показавшийся смутно знакомым.
Я удивленно обернулась и увидела прямо перед собою нарядную брюнетку, хорошенькую, как коллекционная кукла.
– Простите, мы… знакомы?
– Ты что, не узнала меня?!
Я подошла поближе, близоруко прищурилась, и… Нет, но этого просто не может быть!
– Галочка, что ты здесь делаешь?!
Я не сразу поняла, кто стоит передо мною в струящемся вечернем платье цвета мутноватого изумруда. А когда сопоставила смутно припоминаемое лицо с окружающим пейзажем – лазурное Средиземное море, плавно покачивающаяся палуба, сложенные паруса, мягкие блики заходящего солнца на набережной, – то чуть не осела на пол от удивления. Не может быть! Этого просто не может быть!! И тем не менее…
Передо мною стояла, сдержанно улыбаясь и внимательно меня рассматривая, Галочка. Моя бывшая лучшая подруга. Первая красавица города N-ск, неудачно попытавшая счастья в московском модельном террариуме. Девушка, с которой мои пути-дороги разошлись, как мне тогда казалось, навсегда.
– Да не смотри ты на меня как на привидение, – насмешливо проговорила она, – я это, я.
– Галинка… – потрясенно прошептала я, – но что ты тут делаешь?!
– Видимо, то же самое, что и ты, – усмехнулась она, – отмечаю день рождения Иосифа Ивкина.
Я прикусила губу. Я и подумать не могла, что вечеринка, о которой Ивкин упоминал вскользь и даже как будто бы нехотя, посвящена ему самому. На какой-то момент мне даже стало неудобно за отсутствие подарка, но потом я опомнилась, так как сама чем-то вроде подарка и являлась. Подарка, за который именинник заплатил авансом.
– Значит, ты все-таки осталась в Москве… – протянула я.
– А ты думала, что я вернусь в нашу глушь? Что я там забыла? – она раздраженно повела обнаженным плечиком.
На первый взгляд Галина вроде бы совсем не изменилась – та же точеная фигурка, то же красивое, немного надменное лицо, те же непослушные цыганские волосы, хаотично разбросанные по смуглым плечам. Но появилось в ней что-то неуловимое, нечто, что принято называть лоском. И дело даже не в платье, которое наверняка стоило больше автомобиля отечественного производства. Ее профессионально увлажненная кожа – гладкая, как у школьницы. Ее скупой персиковый румянец. Ее ресницы – длинные, как у мультипликационной принцессы, – не было раньше у Галочки таких неправдоподобных ресниц. Ее руки, с которых исчез еле заметный темный пушок. Ее ногти – овальные, ровно подпиленные, покрытые бледным лаком, будто бы фарфоровые. В отросшем ноготке мизинца посверкивало колечко с блестящим камушком. Ее зубы – унитазно-белые (к одному из передних зубов был по последней моде приклеен крошечный брильянтик). В общем, сразу становилось понятно, что перед вами не просто красавица. А красавица, в которую кто-то вкладывает серьезные средства.
Неужели и Галина пошла по проторенной мною дорожке?
– Так ты…
– Невеста Климова, – вздернула подбородок она. Фамилия была произнесена с таким гонором, словно этот Климов был как минимум президентом страны. Уловив в моем лице непонимание, она раздраженно пояснила: – Климов – лучший друг Ивкина. У него четыре отеля в Подмосковье. Через три месяца у нас свадьба, заявление уже подали. Ты уж прости, на свадьбу не зову. В Москве мы просто банально распишемся в ЗАГСе, а саму церемонию проведем на острове Маврикий.
– Молодец, – немного потухшим голосом сказала я. Мне бы за Галочку порадоваться, но почему-то не получалось. То ли к этому не располагало выражение ее лица – какое-то крысиное. То ли я просто разучилась радоваться за куколок-конкуренток… Хотя, если бы замуж за богатея собралась «свободная куртизанка» Лиза, я бы визжала и прыгала до потолка…
– Ну а ты как? Тоже, наверное, неплохо устроилась, раз тебя сюда позвали?
И почему она так на меня смотрит, прищурившись? И почему она всегда, с самого детства, ставила себя на ступеньку выше?
– Ну да, – лениво протянула я, входя в образ пресыщенной принцессы, – вообще-то, я встречаюсь с Ивкиным.
Может быть, заявление было опрометчивым, зато я получила хотя бы мимолетное удовольствие при взгляде на Галино вытянувшееся лицо.
– С Ивкиным? – недоверчиво переспросила она. – Я слышала, у него была невеста, с которой недавно несчастный случай произошел…
– Да, это так, – спокойно подтвердила я, – но Иосиф – молодой здоровый мужчина. Я ему нравлюсь. Честно говоря, познакомились мы недавно. Но я чувствую, что наш роман может перерасти во что-то большее.
– Мило, – без улыбки кивнула Галочка, – а где вы познакомились?
– Да так… На одном приеме, – соврала я.
– Алена, а ты по-прежнему модель?
– Ну да, а кто же еще, – нервно хихикнув, я краем глаза заметила приближающегося Иосифа и дабы предотвратить неприятное разоблачение, распрощалась, – ладно, Галь, была рада встретиться. Думаю, мы еще увидимся. А сейчас мне пора.
– Ты знаешь эту девушку? – прищурившись, спросил Иосиф, пропуская меня вперед и плотно закрывая дверь каюты.
– Мы знакомы с детства, – улыбнулась я, – правда, давно не общались. Когда-то, несколько лет назад, участвовали в одном конкурсе красоты. И мне достался приз – контракт с модельным агентством. Так я попала в Москву и стала манекенщицей.
Не знаю, зачем я все это ему говорила. Наверное, хотелось, чтобы он взглянул на меня другими глазами, чтобы узнал хоть что-то о моем благополучном прошлом, о том, как я ходила по обернутому газетами бревну и верила, что в один прекрасный день Джон Гальяно сделает меня своей музой, и я вытесню Наталью Водянову из рекламного ролика Calvin Klein. Чтобы он понял, что я вовсе не из тех куколок, что в тринадцать лет приклеивают к векам пластмассовые ресницы, в четырнадцать осваивают тонкое искусство минета, в пятнадцать выходят на панель, а в тридцать пять, мучимые жестокой депрессией и героиновой зависимостью, выбрасываются из окна. Я – девушка с прошлым. А тот, за чьими плечами запасным парашютом болтается благополучное прошлое, вполне может рассчитывать и на будущее – так я считаю.
– Ты стала манекенщицей, а она осталась жить в провинциальном городке? – усмехнулся Ивкин.
– Что-то вроде этого.
– Странная штука эта жизнь, – теперь он уже смеялся в голос, – наверное, тогда она тебе завидовала. И вот теперь ты проститутка, а она выходит замуж за моего друга, богатейшего человека.
Улыбка сползла с моего лица.
– Ну зачем вы так говорите? Вам доставляет удовольствие так обращаться с людьми?
– Мне доставляет удовольствие, когда молоденькие дурочки вроде тебя без лишних слов раздеваются и приступают к делу.
Он рухнул в обтянутое бархатом кресло и выжидательно на меня уставился. Со вздохом я расстегнула усыпанную стразами заколку, удерживающую лямку моего платья.
– Значит, вам все же понравился мой наряд? – улыбнулась я. – Значит, вы больше не считаете, что я одеваюсь на рынке?
Ухмыльнувшись, он подошел ко мне вплотную. Он был невероятно высоким, это завораживало. Мне, обладательнице ставосьмидесятипятисантиметрового роста не так-то часто приходилось видеть возвышающихся над моей макушкой мужчин.
Какое-то время он с улыбкой меня рассматривал.
И вдруг…
Вдруг случилось неожиданное – сокрушительный удар отбросил меня к противоположной стене. Я даже не поняла, как это произошло – кажется, нога Ивкина взлетела в жалящем каратистском выпаде, и металлический носок его модного ковбойского сапога с размаху врезался мне в живот. Пролетев через всю комнату и опрокинув два стула, я спиной врезалась в стену и согнулась от боли и неожиданности. Комок судорожного сбитого дыхания застрял в горле раскаленным клокочущим шариком – не получалось ни выдохнуть, ни вдохнуть. Когда перед глазами рассеялся зеленоватый туман, я подняла голову и прямо перед собою увидела его разъяренное лицо.
– Ты что о себе возомнила, тварь? – сдержанно поинтересовался Иосиф. – Ты, кажется, решила съязвить? Ты понимаешь, кто я и кто ты?
