Джим Додж - Дождь на реке. Избранные стихотворения и миниатюры

Оленье рагу

Перевод Максима Немцова

Фримену Хаусу

Я б мог состариться с тобою, Фримен,две древесные крысы, почти вечно пьяныев хижине высоко в горах Кламат,которым почти ничего и не осталось —лишь жаловаться на зубы да печенки,не понимать, на что ушли деньги,да смотреть, как движется река.Раз в месяц, если удастся пинкамизаставить очередной старый пикап работать,с лязгом бы скатывались в Юрику за припасами,может, учили б пацанов азартным играм,а то и Гумбольдтовых студенток клеили.

Две недели спустя, все еще приходя в себя,вижу, как ты помешиваешь в котелкемедленно, оценивающе,кивая с таким глубоким смирением,что радостно:«Опять оленье рагу».Ложки скребут в деревянных мисках,мы едим у очага,треплемся о том о сем:сколько валунов затащили дляэтого очага, чуть пупок не развязался;почему лосось в этом году запаздывает;о сравнительных достоинствах «Хаски» и «Маккаллохов»;о непрекращающемся упадке романного жанра;почему Энн ушла от Вилли еще в 88-м;как однажды морозным утром в долине Скагитмы видели стаю в две сотни гусей,что кружила над нами и обращалась в снег.

И дни протекают, как байки и река,впадают в тот уют, что мы заслужили.Едим рагу, смеемся.И дни проходят, как солнце и луна,великолепно безразличныек нам, чокнутым брехливым старикам,что чавкают рагу, а сами постепенностановятся беспомощными, забывчивыми,пересказывают старые байки, чтоб не старились,пока не минует много трапези деревянная миска не протрется насквозь.

Зимняя песня

Перевод Шаши Мартыновой

Памяти Дороти Миллимен

Принятие смертиВ самих наших сердцах —Вера, которой мы даем жизнь,Что любви — еще быть:

Глянцевая умбраГниющих папоротников;Колокольная киноварьКрыжовенного цвета;

Дождь на реке.

О юморе:

случка ослиц и луковиц

Перевод Шаши Мартыновой

Если скрещивать ослиц и луковицы,получится, в общем, много лука с большими ушами.

Это начало анекдота.Легкомыслие языка,бесцельноеследствие игры,когда просто озоруешь,выдергиваешь то одно, то другоеиз нескончаемых возможностейи складываешь вместе.Ум идет в жопу — на весь вечер.Потеха, ну да, ноне суть;и, в общем, не то, на что надеялся,скрещивая ослиц и луковицылишь так, как можно их скрестить —в умах, до того необузданных, что соединяют это,просто поглядетьчто получится.

А получаются,в общем,луковицы с большими ушами.Но любовь всегда вознаграждает воображение,и хоть изредка получаетсяноровистая ишачиха,от которой наворачиваются слезы.

Поливка сада в самый жаркий день лета

Перевод Шаши Мартыновой

Эй, Ящерка Назаборная!Думала, дождь собирается?

Хе-х-хех:А вот и нет.

Ладони к луне

Перевод Шаши Мартыновой

Нам было по пятнадцать. Лето.Дошли по деревне, залитой луной,к скалам над пляжем.Мы любили друг друга на той трепетной частоте,где ощущения становятся чувствами,каких мы прежде никогда не переживали.Наши сердца — факелы, брошенные в море.Великолепие,которому не пережитьневинности,которая его породила.

Нет красоты без умирания.Нет любви без первого безрадостного мига сердечной боли,когда понимаешь: что-то не так,но не знаешь, что именно,или как все исправить.

Полночь, горы,из одежды ложе себе стелимна гранитном валуне.Нагие глубже кожи,мы воздеваем ладони к луне,и наши тела трепещут, как ветви дерева черезудар сердца после того, как улетела птица.

Лучшее понимание очевидного

Перевод Шаши Мартыновой

Вечер, начало июня,в приятной истоме после дневных трудов,бездельничаю с друзьями на заднем крыльцесразу после ужина(спаржа и шпинат, свежие, с огорода;олений окороккопченый, с кровью),

глядя на закатныйглянец океана,а жесткокрылые стрижигравируют воздух,и полная луна подымается, как жар жемчужный,громадиной над секвойями,

и охватывает осознание,что я никогда не постигнуистоков и назначения вселенной,цели или смысла жизни,ни одного ответана великие вопросы бытияи, вероятно, еще много чего.

И от этого осознанияЯ наконец счастлив.

Произведение искусства

Перевод Шаши Мартыновой

Единственное важное созидание —Жизнь, что дает тебе жизнь.Врубись: у тебя все отлично,Когда тебе нужны лишьНаживка и лед.

Ловля радужной форели,

Смит-ривер, январь

Перевод Максима Немцова

Такая холодина, что наверняка ссать буду снежинками,пока не перемерзнет сток.Так холодно, что направляющие моего «Ламигласса»застывают между бросками, отчего приходитсяокунать спиннинг в реку потеплее,чтобы начисто оттаялиперед новым тщетным броском и сносомот быстрой головы порогак медленному вееру разлива ниже.Такая не-блядь-вероятная холодрыга,что под новейшей-чудо-тканью термы,слоями шерстии утепленными болотными сапогами на толстый носокя дрожу, как бурундук, срущий цветными стекляшками, —тотальная утрата двигательного контроля так близка,что я, в конце концов, признаю очевидное:из-за чего это такогоя рискую переохладиться, обморозиться, а затем               и повредиться мозгом,как не тяги подцепить на крючок радужную форель               по пути к океану,хоть она и онемела в ледяной воде до того,что ее, как сапог с песком, вытягиваешь?

Могу вообразить много отличных               и довольно бредовых ответов,но правда в том, что я не знаю.У кого склад пофилософичнее — могут предположить,что я на самом деле забрасываю удочкуна подлинную причину, по которой забрасываю удочку,но тут чересчур много зеркал               и французских интеллектуалов,мне столько не выдержать, не свихнувшись.Однако ж, если не безумная причина и есть,подозреваю, она проста и глубока:через текущую воду вновь оживает вера;переливчатый каскад форели на нересте;как сердце у меня распахивается,стоит ярко-морской радужнойвспороть реку вниз по теченью;присоленное мерцанье божественного в прыжке.

Третий берег реки

Перевод Шаши Мартыновой

Три оленя пьютна лунном мелководье по ту сторону реки— вдруг насторожились.

С морд — вода,уши торчком,дрожат бока, свиваются мышцы

в трепетном эквилибремеж недвижностью и бегством,они слушают стук моего сердца —

покуда сам его не услышу.

Зеленым концом кверху

Перевод Шаши Мартыновой

Малец, тому, кто сажает деревья, нужно знать всего ничего: зеленым концом надо кверху, и ни в одном на свете дождевике тебе не будет сухо.

Промок насквозь,Уже неважно,Идет ли дождь.

Сажай ростки,Один за другим,И дуй вперед.

Родись, умри вБездумном ритме,Делай дело.

Не заметишь,Что забыл про дождь,Слившись с его

Однозвучьем.Корень и вздох —Разницы нет:

Всё — тяжкий труд.Сырое тело горитИз костей — вон.

Все по порядку