Стив Дьюно - Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя
– Он не виноват. Он же еще ребенок, – сказала Никки.
– Я знаю. Мне просто надо было найти крайнего.
– Это совсем не похоже на Лу.
– Что-то произошло. Он убежал со двора. Его кто-то заставил.
– Дети?
– Навряд ли. Он любит детей, но с ними бы он не пошел. Это должно быть что-то, что ему показалось важным.
– Серьезный Лу?
– Да, Лу-солдат.
– Старый солдат.
Мы искали его. Повсюду. Мы с Никки обошли все лома на нашей улице в обе стороны. Я звал его, пока не охрип, его имя превратилось для меня в заклинание.
Минус восемь градусов снаружи, у нас стыли руки и ноги. Мальчики с друзьями прочесывали окрестности. Я завел машину и стал объезжать соседние улицы, медленно проползая мимо заснеженных тротуаров, машин и домов.
Все было белым-бело, как на Северном полюсе, здесь невозможно было бы не заметить черно-подпалого крупного пса. Но он был где-то там, куда я не мог дотянуться, я не находил его. Он был занят чем-то своим, вдалеке от меня, как марсоход в миллионах миль отсюда.
У меня не было своих детей. У меня был пес. Ему было одиннадцать лет, и он оказался на улице, в мороз, в одиночестве. Мне было страшно до тошноты.
– Лу – крепкий парень, – сказала Никки. – С ним все будет в порядке, и мы его найдем.
Она была права. С любой другой собакой я уже оставил бы надежду, но Лу был особенным: он был разумен, крепок духом и обладал силой воли, он родился в диком лесу, он был отчасти волком, как те хищники, что способны отгрызть себе лапу, попав в капкан. Он сумеет не замерзнуть, разобраться с любыми проблемами и вернуться домой. Он будет есть снег, мусор, белок, если придется. Я все это знал. Но Лу был моей собакой, я любил его, как брата, а когда теряешь того, кого любишь, тебе кажется, будто ты предал его.
Мы искали, возвращались домой перекусить и погреться и вновь отправлялись на поиски. Мне казалось, мы смотрим одно и то же черно-белое кино в замедленном режиме. Это был нескончаемый кошмар.
Джек был вне себя от беспокойства. Зак и Никки пытались нас приободрить.
– Ты не виноват, Джек. – Я уже жалел, что сорвался на него поначалу. – Он никогда не сбегает. Ты же знаешь. Что-то странное должно было случиться, чтобы он убежал.
– Что странное?
– Не знаю. Но уверен, это будет замечательная история, когда мы все узнаем.
Примерно в миле от нашего дома находился большой парк, где на восьмидесяти акрах росли туи, кедры, ольхи и канадские ели и образовывали густые заросли ежевика, плющ, ракитник, папоротник и остролист. Через парк протекал ручей, там водились олени, белки, еноты, опоссумы, скунсы, мыши и крысы, а также птицы, мелкие лягушки и рыбы. Мы с Лу там гуляли множество раз. Это был замечательный парк, и, будь я собакой, я непременно пошел бы туда. Но этой землей прочно владели другие хищники.
Какое-то время назад в нашем парке обосновались койоты, их добычей стали ленивые крысы, прятавшиеся в кустах. Койоты предпочитали держаться незаметно, и люди в большинстве своем не подозревали, что в небольшом парке, расположенном посреди города, водятся такие крупные звери. Но они были там. Как и Лу, они привыкли выживать в любых условиях. Порой мне казалось, у него больше общего с ними, чем с другими собаками.
Погода доставила койотам немало проблем этой зимой. Они переместились на окраину парка и осмелели настолько, что стали выбираться наружу. Затишье на улицах и во дворах, ковер снега, укрывший город – все это дало им шанс. Они стали охотиться на случайных кошек, небольших собак, разрывать помойки, ловить опоссумов – все, до чего могли дотянуться.
Лу пропал в середине дня. После полуночи мы решили прервать поиски, чтобы утром встать как можно раньше и их возобновить, оповестить всех соседей, приюты для животных, ветеринаров, расклеить объявления – словом, сделать по списку все, что положено, когда пропадает собака.
Сам не знаю зачем, но в районе двух часов ночи я решил проехаться в последний раз по окрестностям, на всякий случай. Еще раз оказаться в том месте, где мог пробегать мой пес. Еще я знал, что по ночам случаются вещи, которых никогда не увидишь при свете дня, это естественный природный цикл для ночных и дневных животных. Я вышел на крыльцо, и ледяной холод сковал меня. Я подумал о том, каково сейчас Лу. Ночь подступала все ближе.
– Последний круг, – сказал я Никки. – Ты оставайся. Холодно.
– Я с тобой.
Мы медленно двинулись вперед. Я недавно купил новую машину вместо старенькой «хонды» – с полным приводом, отлично державшую дорогу даже сейчас. Мы заглядывали во дворы, на пустующие спортплощадки, в проулки и на парковки. Лу не было. За каждым углом мы надеялись увидеть, как он трусит по улице, принюхиваясь, высоко задрав хвост, стремясь быстрее попасть домой. Но его не было, и все же… где-то он был.
– Вот ведь балбес, – сказал я, – я так зол. Это он виноват, а не Джек. Надо было думать головой.
– Успокойся. Он просто собака.
– По большей части.
– Может, его кто-то увел?
– Нет… он сам по себе. Я его знаю.
– Поехали спать. Продолжим поиски утром.
Мы миновали перекресток за два квартала до лома, снаружи не было ни единой живой души, светофор переключился с зеленого света на желтый, потом на красный.
– Не плачь, – сказала Никки. – Мы его найдем.
– Это Лу. Он мой лучший друг. Я…
– Я знаю. Поэтому мы его найдем.
Мы свернули на перекрестке и поехали к дому.
– Когда я прятался от него в лесу, он всегда меня отыскивал. Всегда.
– У него отличный нюх.
– Он никогда не сдается.
– Я знаю.
Здоровенный койот, каких я никогда прежде не видел, стоял посреди дороги в квартале от нашего лома, его глаза полыхали желтым в свете фар, седая шерсть топорщилась. Он смотрел на нас, и из раскрытой пасти вырывались клубы пара.
– Крупный самец, – произнес я. – Пятьдесят фунтов, не меньше.
– Какой громадный.
– Вот оно что, Никки, в этом все дело.
– Да. Ты прав.
Он покинул парк накануне вечером и устремился по пологому холму на запал в поисках пропитания. Добравшись до нашего района, он залег в небольшом городском парке поблизости – пять кварталов зеленых насаждений и центральная дорожка, жилые лома по бокам. Идеальное место для оголодавшего койота. Он мог вылезти наружу, схватить загулявшего кота или шнауцера и снова спрятаться среди деревьев, что-бы спокойно поесть. Эти владения никем не оспаривались, людей на улицах было мало, он мог рискнуть и пройти чуть дальше. Он не ожидал встретить Лу.
– Надо проследить за ним, – сказал я. – Он как-то с этим связан. Если он убил Лу, я сниму с него шкуру.
– Смотри, он ухолит.
– Парк. Он поселился у нас в парке.
– За ним!
Мы довели койота до северного входа в парк. Он трусил совершенно без спешки, ничуть не обеспокоенный преследованием. Мы видели, как он прошел в парк через открытые ворота. Мне показалось, он прихрамывает на правую ногу – или он слегка поскальзывался на подъеме по обледеневшему склону, трудно сказать.
– Займи мое место. – Я взял с заднего сиденья фонарик и железный замок, который обычно вешал на руль.
– Это еще зачем? – удивилась Никки, пересаживаясь.
– Я не справлюсь с койотом голыми руками.
– Будь осторожен.
– Езжай, встретимся на другой стороне.
Нейтральная дорожка шла через весь парк на пять кварталов и выходила с юга на автостоянку у церкви. Боковые тропинки ответвлялись в обе стороны и заканчивались тупиками у заборов домов.
Койот бежал по основной дорожке, я следовал за ним. Он знал, что я здесь, но не похоже, чтобы это его беспокоило.
Я старался не упустить его из виду и одновременно светил фонариком во все стороны и в кусты в поисках Лу, от всего сердца надеясь, что он не истекает там кровью, порванный на куски. Я боялся, что койот вернулся его добить или доесть. Лу был старым псом, но все еще крепким, и даже такому койоту было бы непросто с ним совладать. Однако он мог поранить Лу, к примеру, повредить сухожилия.
Я любил койотов. Мы с Лу много раз сидели и слушали их. Нам нравилась их музыка, созданная миллион лет назад, она стала основной темой нашего с Лу неснятого фильма о жизни среди дикой природы, она была нашей путеводной звездой. Однако если этот тявкающий мерзавец причинил зло моему Лу, я был готов разбить ему череп железным запором и сжечь окровавленный труп.
Койот обеспокоенно нюхал землю, по-прежнему не обращая на меня внимания, но явно встревоженный чем-то еще. Он устремился вперед, к южному выходу, и я тоже поспешил туда, через кусты напролом. На площадке у церкви стояла моя машина.
Никки перебралась на место пассажира. Я сел за руль.
– Он перескочил через ограду и побежал вниз по холму, – сказала она. – Он куда-то спешил.
