Роберт Динсдейл - Хижина в лесу
Девочка исчезла. Звук ее шагов заглушал пушистый ковер. Мальчик нерешительно топтался на месте. Теперь комната казалась больше, чем тогда, когда он здесь жил. Окна на дальней стороне уж точно были больше, а по обеим бокам выступа в кладке для дымохода появились глубокие ниши, в которых теперь разместили высокие, до самого потолка, книжные стеллажи. В висевшем на стене большом зеркале отражались кофейный столик с журналами и обеденный стол, на котором было приготовлено кое-что к предстоящему завтраку.
Мальчик нигде не увидел старого кресла дедушки, сквозь потертую обивку которого виднелись пружины, и «гнездышка», в котором он когда-то спал вместе с лошадкой-качалкой.
По лестнице спустилась Лена. Перед мальчикаом появились большие тапочки. Девочка уже собралась учить его, как правильно надевать тапки, когда на ступеньках лестницы появился Мишка. Пес остановился и просунул морду между перилами. Послышалось низкое ворчание, при этом его хвост, как ни странно, приветливо вилял из стороны в сторону.
— Мишка! — прошипела Лена. — Ступай в спальню!
Пес не подчинился и, признав мальчика, тут же спустился по ступенькам лестницы.
— Да, Мишка, — сказала Лена, надевая тапочки на ноги мальчика и стараясь не обращать внимания на скачущего рядом пса, — это мальчик-волчонок из леса. Ты его помнишь? Он еще больший грязнуля, чем ты.
Мишка заскулил и полез мордой под руку хозяйки, обнюхивая гостя. Этого ему явно показалось мало, и пес принялся тыкаться носом мальчику в колени, черные от грязи руки и даже в ложбинку между ягодицами.
Мишка так усиленно вылизывал его ногу, что из-под грязи показались старые шрамы и царапины, оставленные долгими скитаниями по лесу. Лена заинтересованно наблюдала за этим процессом и упустила мгновение, когда мальчик начал плакать. Заметила она это лишь тогда, когда слезы прочертили грязные ручейки на его щеках. Лена и сама расплакалась.
— Мишка, — прошептала она, — ты сделал ему больно.
Мальчик попытался что-то сказать, но получилось только нечто среднее между хрюканьем и скулежом.
— Вытри слезы, — наконец велела девочка.
— Все исчезло, — с трудом выдавил из себя мальчик.
— Что исчезло?
— Все исчезло. Только лошадка-качалка осталась.
— Какая лошадка-качалка?
— Моя. Она сейчас стоит у тебя на подоконнике.
— Твоя игрушка?
Мальчик грустно кивнул, понимая, что Лена все равно ему не поверит.
— Кто ты на самом деле, мальчик-волчонок?
Он взглянул на девочку. На ее лице было написано недоумение, но он не мог, не имел права все ей рассказать.
Большая река ковра разделяла их. Лена протянула руку и, на этот раз не побрезговав, взяла грязную ладонь мальчика. Он сделал шаг вперед. Тапочки были мягкими, а ковер под ногами — еще мягче. Мальчик позволил девочке довести себя до лестницы. Мишка прыгал вокруг и без конца его обнюхивал.
Мальчик взглянул наверх. Перед глазами у него закружился неистовый хоровод красок — похожее испытываешь, подставляя лицо под порывы снежной бури. В последний раз, когда мальчик решился подняться по лестнице в этом доме, его смелости хватило лишь до половины.
— Я не хочу, — выдернув руку, сказал он.
— Ты не хочешь снова ее увидеть?
— Не могла бы ты…
— Нет. Ты точно не хочешь подняться наверх?
Мальчик покачал головой. Движение было едва различимым, а вот чувство вины… просто чудовищным. Он должен был выманить Лену наружу и отвести к Хвощовому озеру, туда, где между деревьями прятался его дед.
— Мы лучше поиграем, — предложил он.
— Во что?
Прежде чем мальчик успел ответить, Мишка громко тявкнул. Лена развернулась и замахала на пса руками.
— Тише, Мишка! Ты весь дом перебудишь. Мы тогда…
Девочка говорила скороговоркой, а потом… Откуда-то сверху донесся скрип половицы, и Лена замерла на месте. Ладонь прижата к груди мальчика, словно она собирается его оттолкнуть. Она стояла, не отводя испуганного взгляда от лестницы. Больше никаких скрипов. Девочка перевела дыхание.
— Идем, моя комната наверху. Только тихо, чтобы не разбудить родителей.
На втором этаже коридор расходился в противоположные стороны. Лена шла осторожно и, сделав последний шаг, толчком распахнула дверь своей спальни. Мальчик неуверенно следовал за ней, стараясь ступать след в след.
— Быстрее, волчонок! А то они нас услышат.
Девочка переступила через порог. Мальчик секунду помедлил. Мишка, толкнув носом дверь, проскользнул в комнату вслед за хозяйкой.
С другого конца коридора послышался храп. Мальчик уже собирался броситься наутек, когда дверь приоткрылась и выглянула Лена.
— Чего ты ждешь?
В руках она держала лошадку-качалку. При виде игрушки все мысли в его голове растаяли, как снег в оттепель.
Спальня у Лены была большая, пожалуй, раз в десять больше пряничного домика. Окно в нише и обогреватель, от которого волнами исходило тепло. На кровати вполне могли разместиться три такие девочки, как Лена. Поверх розовой простыни с рисунком — стеганое пуховое одеяло. В ногах кровати была небольшая выставка плюшевых мишек, совсем не похожих на сказочного волка с дверного кольца внизу. А еще там была полка с книгами. Электрическая лампочка тихо гудела, но это было успокаивающее гудение — гудение, которое говорит, что ты никогда не будешь одинок.
Девочка запрыгнула на кровать и села, скрестив ноги и положив игрушку себе на колени.
— Ну? Чего ты стоишь?
Мальчик хотел ответить, но не нашел подходящих слов.
— Можешь взять ее, если хочешь…
Он подался вперед, протягивая к лошадке-качалке грязные руки.
— Но сначала скажи, зачем она тебе.
Он не смог бы выхватить игрушку из ее рук, даже если бы захотел: страшный Мишка сопел рядом.
— Это мамина лошадка.
— Твоей мамы?
— Мама умерла, теперь лошадка моя.
Слова мальчика, похоже, не произвели на Лену особого впечатления.
— Я так и не поняла, как в таком случае она очутилась у меня. Папа подарил мне эту лошадку, когда мы переехали. Он сам построил этот дом.
Мальчик покачал головой.
— Что-то не так?
— Он его не строил.
Лена расправила плечики.
— Ты называешь моего папу лжецом?
— Нет… Я…
— Не бойся, он и впрямь лжец. Папа говорил, что жить в это доме будет весело, но в нашем старом доме в Бресте гораздо прикольнее. Вокруг много магазинов, кафе, а вечером можно сходить в кино. Папа сказал, что лес — лучше любого кино, но я-то знаю, каким вруном он бывает.
— Это мой дом, — прошептал мальчик.
— Твой? Я уже видела твой дом. Или ты забыл? Шалаш из палок в лесу — вот и все!
Мальчик рассердился. Когда-то у него был настоящий дом. Пусть кирпичи теперь другие, земля и воздух остались теми же самыми. Лес все помнит.
— Это дом моей бабушки, а вы приехали и отобрали его. А теперь ты играешь с моей лошадкой-качалкой! — воскликнул он.
Лена спрыгнула с кровати, пробежала через комнату и зажала ладошкой обветренные губы мальчика. Мишка тоже подскочил и радостно залаял. Не убирая руки, Лена оттолкнула пса ногой. Мишка замолчал, но было уже поздно. За стеной раздалось поскрипывание.
— Доигрался, — прошипела Лена псу. — Если это папа, он закроет тебя внизу.
Она толкнула мальчика в угол комнаты, за обогреватель, который сражался с холодным сквозняком, дующим от окна, и заставила лечь на пол.
— Держи, — вручая ему игрушку, сказала она, — и не показывайся.
Мальчик сжал лошадку-качалку обеими руками. Было так замечательно чувствовать пальцами знакомые трещинки и сколы в полировке, что он даже не подумал заупрямиться. Он растянулся на полу, поглаживая игрушку. В эту секунду он снова стал маленьким мальчиком, который спит в настоящей постели и ест из тарелки. Сейчас, когда лошадка к нему вернулась, он никогда больше ее не потеряет.
— Лена! — послышался голос. — Что там у тебя?
Не папа, а мама. Лена подбежала к двери.
— Ничего, мама. Это все Мишка.
— Лена, отопри дверь.
В голосе женщины чувствовалась решительность. Возражений от дочери она явно не потерпела бы. Лена приоткрыла дверь и высунула голову в коридор. Мишка воспользовался шансом и, протиснувшись между ногами Лены, выскользнул из комнаты.
— Сколько раз нам повторять, что Мишка должен спать внизу?
— Знаю, мама, но он…
— Чем ты тут занималась, Лена?
— Играла.
— В два часа ночи?
— Я знаю…
— Утром тебе в школу.
— Да, мама.
— Папа очень рассердится.
— Но ты ведь ему не скажешь?
Мальчик, крепко сжимая игрушку в руках, заполз за кровать. Он был уверен, что здесь его никто не увидит. Он даже рискнул оглядеться, но все, что увидел, была спина девочки, выглядывающей в приоткрытую дверь.
