Сергей Чилая - Донор

Утром в Лаборатории я обсудил открывающиеся перспективы сотрудничества с институтом Учителя и американскими центрами.

-- Пожалуйста, п-планируйте на завтра, как договорились, п-пересадку полного искусственного сердца Дато... тому ослу с ампутированным хвостом, --сказал я вставая. -- Вечером с-собираюсь на п-прощальный б-банкет в доме Царя. Рано утром гости улетают п-первым м-московским рейсом.

-- Этот осел слишком старый, БД, -- возразил Горелик, чтоб что-то сказать.

-- Вы п-полагаете, что в реальной жизни мы б-будем имплантировать искусственное с-сердце только юной спортивной смене в п-пионерских галстуках? -- набросился я на него. -- Завтра в девять осел должен быть на с-столе со вскрытой грудной клеткой.

-- Разве вы не поедете в аэропорт провожать гостей? -- не унимался Горелик, коварно улыбаясь.

- А когда доктор МакЛарен пришлет для испытаний обещанные материалы? --включился в обсуждение Грегори.

-- Джентльмены! Если уж г-глупости так глубоко засели в вас, п-постарайтесь оставить лишь с-самое неизбежное. Мне к-кажется вы оба с-слишком озабочены м-моей р-репутацией.

-- Вы целовались с ней вчера! -- наседал Грэг!

-- Ну и что! Вы так взволнованы, словно в автобусе мы п-публично занимались оральным с-сексом. До свидания, к-- коллеги!

-- Не пейте сильно на банкете, БД! -- Горелик нарывался на грубость, но сегодня я любил весь мир и больше всего Лабораторию, которая сильно удивила московскую и чужеземную публику оборудованными интерьерами и успешной операцией по пересадке искусственного сердца козе.

-- Всех нежно л-люблю! -- закончил я. -- Даже Горелика с Грэгом! П-пусть не особенно надрываются и сами решат, кто введет утром к-катетер в уретру Дато...

Кэрол я больше не видел. Через месяц она прислала в Лабораторию образцы мембран искусственного сердца, выстланных эндотелием...

Глава 3. The American biophysicist Carol

-- I'll be at your place in an hour. Please wait for at the lobby, --сказала Кэрол и повесила трубку.

Через час у гостиницы Sheraton, что на Пятой авеню, остановился красный "Ягуар", и Кэрол, подождав, пока швейцар откроет дверцу, энергично выбралась из потрясающей тачки, в чем-то тоже очень красном, и высокая, красивая, не глядя по сторонам, двинулась ко входу.

Я робко встал ей навстречу, потрясенный, и мы принялись рассматривать друг друга. Я не знаю, о чем думала в тот момент Кэрол, но я остался доволен осмотром.

-- It is not my purpose at this hour to weary you with what I prefer. I'm going to take a revenge for the warm and touching expression of your friendship, -- сказала Кэрол, когда мы уселись в "Ягуар". -- Have you got any preferences for tonight, Boris?

-- Yes. One and the only. I'll be eating something, -- сказал я робко.

-- What about some meat restaurant? -- Кэрол с пониманием смотрела на меня

-- It's a great idea! I would even say: the very deep thought.

Через полчаса мы сидели в Нью-Йоркском мясном ресторане и запахи жареной ветчины с сыром кружили голову до обморока.

-- Have you decided yet, Boris? -- нетерпеливо спросила Кэрол, потянув меня за рукав.

-- Yes! I have, -- неуверенно ответил я, положив меню на стол: -- ... perhaps you can help me, if it isn't too much trouble you.

-- Oh! If I were you, I'd have a very big medium steak in wine sauce.

-- OK! I'll have а steak, a rare steak... And what about starters? -- я вопросительно посмотрел на Кэрол...

После обильной еды и хорошего "Бурбона" я с большим трудом справился с дессертом и, умиротворенный, уставился на Кэрол.

-- I'm not sure you are going to visit a swimming pool, -- улыбнулась Кэрол.

Я смотрел в прекрасное лицо американки и чувствовал, как нежность к ней вновь появляются во мне.

-- If we are able to find something likes the Georgian swimming pool I'm ready to walk... -- храбро заявил я.

Мы долго ехали, пока не остановились перед большим многоэтажным старым домом. Высокая металлическая решетка огораживала небольшой парк с мокрыми голыми деревьями, увитыми гирляндами маленьких мерцающих лампочек, как на Пятой авеню. Из подземного гаража мы поднялись в лифте на 15 этаж. Большая хай-тековская квартира с высокими потолками, множеством внутренних лестниц и площадок, была меблирована очень скупо: холодные акварели под стеклом и такие же серо-черные, писанные маслом бессюжетные картины без рам на однотонных светлых стенах, серые ковры с редкими темными геометрическими фигурами, в беспорядке расставленные кресла серой кожи на массивных основаниях из нержавеющей стали, низкие столы из металла и толстого стекла, телевизоры и мощные звучалки, торшеры и бра, спальни, больше похожие на палаты интенсивной терапии, и, наконец, кухня из металла и стекла, напоминавшая биофизическую лабораторию, с хромированными ящиками по стенам, микроволновыми печами, центрифугами, роликовыми насосами, холодильниками, а в центре -- стол с бестеневой лампой и целой кучей всякого добра --странного, металлического и керамического, очень тяжелого на вид, похожего одновременно на биохимические анализаторы и грили.... Кабинет с камином был плотно заставлен металлическими полками до потолка, огромным письменным столом с голой столешницей без бумаг и книг, креслами, журнальными столиками, диванами и изогнутым железом по углам непонятного назначения.

Мы устроились в кабинете. Кэрол прикатила столик с выпивкой:

-- How would you like your whisky, Boris?

-- Bourbon, please.

Я всыпал в бурбон пригоршню льда и, отхлебнув, уставился на нее. Ярко красное платье, такие же туфли; завитые, как у куклы Barby, темно-рыжие волосы, румянец на щеках и зеленые глаза, мерцающие в полумраке, делали ее ненастоящей. Мне стало не по себе, и я сделал еще глоток. Кэрол подошла к звучалкам и вопросительно посмотрела на меня.

-- "Play Bach" if it's possible, -- сказал я, чтобы выиграть время. --Trio by Jacques Loussier. Chorale number one: "Sleepers Awake" or some preludes...

Кэрол присела возле звучалки, а я сделал еще глоток и подошел к книжным полкам. Две стены были заняты специальной литературой: генетика, биология, биофизика, трансплантология, криобиология, физиология, патофизиология... Третья была заставлена толстыми, в дорогих переплетах, книгами из серии "Музеи мира". Художественной литературы не было вовсе: ни классики, ни современных авторов, ни даже детективов. Я взял в руки толстый том "Metropolitan Museum" и тут же услышал, как весь кабинет наполнился чистыми густыми звуками баховского Прелюда No2 в до мажоре, бережно аранжированного французом.

Я подошел к Кэрол, коснулся волос возле маленького уха с серьгой зеленого камня и заглянул в зеленые глаза, глубокие, немного серые по краям. Они выжидательно смотрели на меня, и в них не было ни любви, ни желания... Я вернулся в кресло и сделал еще глоток...

-- What about to swim? -- спросила Кэрол, улыбнулась и вышла из кабинета. Она вернулась через несколько минут в толстом красном купальном халате, держа в руках второй, для меня.

Мы поднялись на лифте на последний этаж, и я охнул, увидев на крыше большой бассейн с такой же голубой, как в Тбилиси, водой и прозрачным куполом, сквозь который виднелась луна, когда всплывала в разрывах облаков.

Кэрол сбросила халат и стала медленно по лесенке спукаться в бассейн. Я глядел на прекрасное женское тело и не испытывал желаний... Поколебавшись и чувствуя себя законченым идиотом, я поставил графин с бурбоном на бортик, снял халат и прыгнул следом. Неожиданный визит в странный американский дом тому виной или холодные зеленые глаза, с любопытством разглядывавшие меня в кабинете, но я не хотел Кэрол и ничего не мог с этим поделать.

-- Вряд ли надо объяснять, что со мной происходит, -- думал я, приближаясь к девушке. -- Сделай что-нибудь, Господи! Пусть вытечет вода из этого чертового бассейна или треснет крыша... Нет! Пусть лучше кто-нибудь войдет...

Я почти вплотную подплыл к Кэрол, но Господь в этот раз не стал слушать меня. А она ласково улыбнулась и приготовилась отвечать на ласки.

-- Will you take a gulp, Carol? -- более идиотского вопроса трудно былопридумать.

Она удивленно посмотрела на меня.

-- Sorry. I'm at loss. My strategic spot is out of order, I'm afraid... There is nothing to be done...

Не обращая внимания на жалкое бормотанье, Кэрол положила руки мне на плечи, слегка прижалась животом, несильно втянула в рот верхнюю губу... и сразу все исчезло: Нью-Йорк, странный дом с бассейном на крыше, перипетии сегодняшнего дня, холодность американки, исполняющей свой долг...

-- Господи! Спасибо тебе! -- успел подумать я. -- Ты услышал...

Наши ласки становились все дерзостней, и мне казалось, что любовному бесстыдству Кэрол нет пределов. Я почувствовал, как приближается оргазм, и посмотрел в зеленые глаза.

-- Don't hurry, Bob, -- донесся прерывистый голос. -- You will take me later...

Дверь отворилась и в помещение вошла молодая женщина, тоже ярко-рыжая, закутанная в рыжую лисью шубу. Она подошла к бортику бассейна и, глядя на нас, сбросила шубу, сразу оставшись только в красных, как у Кэрол, туфлях.

-- Hi! -- она помахала рукой. -- I'm Alice, -- и, не сняв красную туфлю, сунула ногу в воду, узнать температуру. Потом она села на ягодицы и неловко, как человек не умеющий плавать, прямо в туфлях сползла в бассейн. Я понял, что Кэрол успела рассказать обо мне, потому что Элис таращилась, как на пришельца, но вскоре я убедился, что интересует ее, как и меня, лишь Кэрол.