Роберт Динсдейл - Хижина в лесу
Старик резко опустил топор и вонзил лезвие в оленью ногу.
— «Вы не правы, — сказал вожак. — В этой избе полным-полно свежего мяса. Мы сможем вдоволь есть каждый день. Видите, где лежит Лом?» Мужчина, который когда-то был мальчиком, уставился в полутьму, где рядом с другими, тяжело дыша, лежал на полу Лом. «Я ударю его спящего по голове и избавлю таким образом от мучений, а нас от голода…» Абель и мужчина, который когда-то был мальчиком, одновременно поднялись на ноги. «Ты чудовище! — заявил мужчина, который когда-то был мальчиком. — Человек не должен становиться людоедом». Вожак улыбнулся: «Человеку нужно есть мясо».
Лезвие топора кромсало ногу животного, во все стороны летели кровавые ошметки. Старик смолк. Теперь до слуха внука долетало лишь его неровное дыхание. Дед привстал на здоровую ногу и с трудом закинул отрубленную оленью ногу на плечо.
Мальчик повернул голову, желая убедиться, что Лена хорошо спряталась среди корней, но девочки рядом не было. Оглянувшись, он увидел, что она карабкается вверх по склону, убегая из низины.
Он уже хотел пуститься вдогонку, как вдруг услышал голос деда. На этот раз старик говорил нормальным голосом, а не тем, каким обычно рассказывал свои истории.
— Внучок!
— Деда… — выдохнул мальчик, провожая взглядом ярко-красную куртку девочки, которая почти скрылась за деревьями.
Старик глядел на внука ясными голубыми глазами. В них было столько жизненной силы, что мальчик тотчас же забыл о Стране вечной зимы, о странной улыбке деда и о том, что человеку нужно есть мясо. Сегодня дед запас мяса столько, что хватит на самую суровую зиму.
— Я не знал, где ты, и пошел искать, — пояснил мальчик.
— Я нашел мясо, — с нотками подлинного удивления в голосе заявил старик. — Поможешь мне разрубить тушу? Нельзя оставлять добычу волкам.
Мальчику очень хотелось побежать за девочкой, но просительный тон дедушки заставил его вернуться к поляне. Взгляд его остановился на туше оленя. От нее все еще шел пар. Внутренности, свиваясь кольцами, лежали у распоротого брюха. Голова животного была откинута назад, словно олень решил подставить шею зубам какого-то лесного хищника. Как ни странно, мальчик даже ожидал увидеть отметины зубов на его шкуре.
— Деда, зачем ты рассказывал эту историю?
Старик поднял руку с топором, намереваясь отрубить вторую ногу, но топорище оказалось скользким от крови, и топор выпал в снег.
— Некоторые истории просто просятся, чтобы их рассказали, — не совсем уверенно заявил он.
Подняв топор, дед нанес удар в место, где задняя нога животного соединялась с туловищем. Мальчик дернул оленью ногу на себя и оторвал ее. Открылось отвратительное белесо-красное зрелище.
— Я думал, ты уже перестал рассказывать свои сказки, деда.
— А я думал, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы перестать верить в них, — съязвил старик.
Обойдя тушу, он побрел в направлении пряничного домика. Бросив взгляд на безжизненные глаза оленя, мальчик последовал за ним.
— Как заканчивается твоя сказка?
— Так же, как и другие сказки, внучок.
Мальчик молчал. Он помнил.
— Это правда?
— Ну, — ответил ему дед, — тот, кто рассказал мне…
Когда дед умолк, не закончив фразы, внук решил, что тот забыл слова.
— Эту историю, утверждал… — решил подсказать он, но дед продолжал молча брести по снегу к шалашу.
Оленина жарилась на костре, а мальчик, сидя у пряничного домика, изучал выражение стариковского лица в отблесках огня, пытаясь разглядеть в нем человека, которого впервые увидел в проеме двери городской квартиры. Что скрывается в глубине этих темных глаз, которые когда-то были ясно-голубыми? Теплится ли жизнь в дереве, чья кора мертва и покрыта изморозью? Если на коже выпал иней, значит ли это, что сердце под ней мертво?
Во время еды мысли его перекинулись на девочку.
— Деда, можно мне пойти поиграть в бабушкином доме?
Старик, вгрызаясь в оленье мясо, взглянул на внука.
— Этот дом уже не дом твоей бабушки. Они отобрали у нас дом, но оставили лес.
Мальчик наелся до отвала. Мяса было больше, чем он мог себе представить, больше, чем мог справиться его желудок. Оно было питательным, красным на цвет и на вкус отдавало бескрайним лесом. Дед сказал, что оленину надо есть недожаренной, с кровью, тогда мясо передаст тебе свои силы. В противном случае вся сила утечет вместе с жиром в костер и с шипением сгорит там без остатка. Мальчик съел, сколько смог, и залез в пряничный домик, сытый до тошноты. Он думал о том, что где-то в лесу лисы и рыси пиршествуют на останках оленя, а тысячи мелких лесных зверьков собираются отовсюду полакомиться мясом…
Настало утро. Весело танцевали высокие языки пламени костра. Деда нигде не было видно. Остался, правда, широкий, словно траншея, след, исчезающий где-то в сосняке.
Мальчик как раз согревался недоваренным бульоном, когда его взгляд привлекли три небольших снежных холмика, украшенные чем-то сверху. Поднимающийся дым мешал разглядеть, что же это такое. Отставив консервную банку, мальчик поднялся на ноги и, обогнув костер, увидел, что в бумажных одеяльцах-салфеточках, теперь крепко-накрепко примерзших, лежат три пряничных человечка, такие же, как и тот, что хранился у него в пряничном домике.
Мальчик хотел со всех ног броситься к ним, но сдержался и начал осторожно приближаться к странным холмикам. Каждый пряничный человечек имел разного цвета и вида украшения, пижамы из глазури и чепчики. У одного не хватало изюминки-глазика. У другого засахаренная вишня изображала удивленно открытый ротик. Сначала мальчик не решался к ним прикоснуться. Со стороны это напоминало ловушку с положенной в нее приманкой. Он и сам делал нечто подобное, вот только вместо печенья использовал кусочки бельчатины или сердце ласки, любое мясо, способное привлечь голодную лисицу. Мальчик обошел вокруг холмиков, стараясь на поддаться зову сахара и меда.
— Так и будешь ходить и смотреть?
Мальчик резко развернулся и уставился на заросли папоротника за спиной. День сегодня выдался сумрачным, а дым, поднимающийся от костра, еще больше затруднял видимость, но ему все же удалось разглядеть Лену. Рядом крутился Мишка. Шерсть у него на холке стояла дыбом. Видно, так пес защищается от зимней стужи.
— Ты мне спасибо скажешь или как?
Мальчику понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что же происходит. Его удивление сменилось чувством стыда. Видно, Лене удалось каким-то образом его выследить, и теперь она может наблюдать за ним, как он за ней. Впрочем, девочка ничего не смыслит в том, как идти по следу. Мальчик растерянно огляделся. Костер и дом из веток со сложенными из снега стенами скрыть было никак нельзя.
— Ладно, поговорим об этом позже. Будем считать, что сегодня ты играешь со мной в молчанку.
— Я не играю, — возразил мальчик.
— Ну, тогда я жду благодарности
— За что?
— Я же тебе принесла…
— Что принесла?
— Пряничных человечков. Мама таких печет, но я не решаюсь их есть. Слишком уж они красивые.
Мишка рванулся вперед, шумно втягивая воздух, принюхиваясь к запаху, исходящему от пряников.
— Вот, значит, где ты живешь…
Мальчику почудилось, что он слышит хруст сучка под сапогом и мягкое шлепанье усохшей ноги.
— Ты не можешь здесь оставаться, — хотел прошептать он, но звонкий мальчишеский голос заполнил собой, казалось, весь лес.
— Я догадывалась, что ты живешь в лесу, но не представляла, что в таких условиях. Ты мальчик-маугли?
— Мальчик-маугли? — не понял он.
— Ну, мальчик, воспитанный волками. Я слышала, что в России есть один такой.
— Но мы же не в России.
— В России не так уж плохо. Папа однажды возил меня туда. Он даже подумывал о том, чтобы переехать в Россию жить. У них там огромные леса. Ты даже представить себе не можешь, насколько огромные. Мой папа — лесоруб.
— А что делает лесоруб?
— Рубит деревья. Я бы хотела, чтобы он поскорее срубил все деревья в этом лесу. Тогда мы сможем отсюда уехать…
Девочка подошла к пряничному домику совсем близко. Она явно намеревалась отодвинуть в сторону закрывающие вход сосновые лапы и пролезть внутрь. В три прыжка мальчик преодолел разделяющее их расстояние и загородил ей путь.
— Тебе надо уйти отсюда!
Почему-то, мальчик так и не понял почему, Лена довольно улыбнулась. Одна из косичек выпала из-под капюшона ее куртки, и девочка заправила ее обратно.
— Зачем уходить? Я только что пришла.
— Скоро вернется мой дед.
— Ты не хочешь со мной поиграть?
— Если дедушка…
Воспользовавшись удобным моментом, девочка проскользнула мимо него в шалаш. Секунду мальчик чувствовал себя так, словно угодил в ловушку, хотя, по правде говоря, это он был снаружи, а Лена — внутри пряничного домика. Ничего не оставалось, как лезть вслед за ней. Мишка, смешно фыркая, пробрался за детьми между сосновыми ветвями.
