Томас Вулф - Паутина и скала
Джордж Уэббер никогда в жизни не забывал этой встречи. Память о ней ничуть не потускнела даже двадцать с лишним лет спустя. Потому что он был тем самым тощим юнцом, а олимпи shy;ец, хотя Джордж тогда не мог знать этого, был известен своим темным товарищам как Джим Рэндолф.
Спустя много лет Джордж будет по-прежнему утверждать, что Джеймс Хейуорд Рэндолф был самым красивым мужчиной, ка shy;кого он только видел. Джим являлся созданием такой силы и гра shy;циозности, что воспоминания о нем впоследствии стали похо shy;дить на легенду. Легендой, увы, он был даже тогда.
Джим был человеком, совершавшим блестящие, героические деяния, и обладал соответствующей внешностью. Казалось, он специально создан природой, дабы соответствовать самым взыс shy;кательным требованиям писателей-романтиков. Он являл собой геpoeв книг Ричарда Хардинга Дэвиса, Роберта У.Чеймберса, Джефри Фарнола, в нем воплощались все бесстрашные молодые люди из кинофильмов, все футбольные герои с обложек журнала «Сатердей ивнинг пост», все молодые люди с рекламы одежды – он был всеми ими вместе взятыми и представлял собой нечто большее, чем все они вместе взятые. Красота его сочеталась с ис shy;тинным мужеством, физическое совершенство – с природной несравненной грациозностью, правильность черт лица – с си shy;лой, умом, добротой и юмором, недостижимыми для всех героев романтической литературы.
Джим являл собой классический тип рослого молодого аме shy;риканца. Он был чуточку ниже шести футов трех дюймов и весил сто девяносто два фунта. Двигался с несравненными грациозно shy;стью и мощью. При виде того, как Джим идет по улице, создава shy;лось ошеломляющее впечатление, что он ведет мяч и вот-вот по shy;мчится с ним к воротам. Двигался он в каком-то четком ритме, больше всего наводящем на мысль о скаковой лошади, направля shy;ющейся от загона к линии старта. Ступал легко, изящно, словно кошка, казалось, его сильные руки легонько ударяют по воздуху, жест этот был не подчеркнутым, но очевидным, и подобно его походке, осанке и всему прочему наводил на мысль о громадных кошачьих быстроте и силе – сдерживаемых, дрожащих, готовых высвободиться, словно пантера в прыжке.
Все в нем обладало изящной, сдержанной, выразительной грациозностью породистого животного. Главными особенностя shy;ми были поджарость, легкость и быстрота. Голова его была не shy;большой, изящной формы. Черные волосы были коротко остри shy;жены. Уши, тоже изящной формы, плотно прилегали к голове. Над серыми, очень глубоко сидящими глазами нависали густые брови. В минуты гнева или любого сильного чувства глаза темне shy;ли и становились почти черными. Обычно они излучали громад shy;ную скрытую жизненную силу кошки. Эта изящная голова гордо восседала на сильной, худощавой шее и широких, могучих пле shy;чах. Руки были длинными, мускулистыми; кисти рук – больши shy;ми и сильными. Все тело его формой напоминало клин: торс от широких плеч постепенно скашивался к тонкой талии, потом фигура несколько расширялась к узким бедрам, потом заверша shy;лась изящными длинными ногами. Речь и голос Джима тоже со shy;здавали впечатление кошачьей силы. Голос был мягким, негром shy;ким, очень южным, чуть хрипловатым, исполненным скрытых страсти, доброты и юмора, и свидетельствующим, насколько это возможно для голоса, о громадной, словно у пантеры, жизнен shy;ной силе этого человека.
Происходил Джим из хорошей южнокаролинской семьи, од shy;нако его ветвь обеднела. Бремя самообеспечения легло на его плечи еще в школьные годы, и в результате он набрался такого опыта, какого мало кто набирается за целую жизнь. Казалось, он занимался всем и бывал повсюду. Когда Джордж познакомился с ним в колледже, Джим был уже двадцатидвухлетним, на несколь shy;ко лет старше большинства студентов, а по жизненному опыту взрослее лет на двадцать. Чего он только не повидал за свою не shy;долгую жизнь. Около двух лет преподавал в сельской школе. От shy;правился в годичное плавание на грузовом судне из Норфолка, побывал в Рио и Буэнос-Айресе, обошел весь Берег Слоновой Кости в Африке, заходил в средиземноморские порты, «имел» женщин (он любил этим хвастаться) «на четырех континентах и в сорока семи штатах». Торговал летом книгами в процветающих сельскохозяйственных штатах Среднего Запада. Некоторое вре shy;мя работал коммивояжером и в этом качестве «побывал во всех штатах, кроме одного». Орегона. Женщин в этом штате он, разу shy;меется, не «имел», это упущение, судя по всему, немало его бес shy;покоило, и он клялся, что исправит его, если только Бог даст ему еще несколько лет жизни.
В дополнение ко всему этому он два сезона играл в професси shy;ональный – или «полупрофессиональный» – бейсбол в одном из текстильных городов Юга. Его описание этого эпизода было красочным. Играл он под вымышленной фамилией, чтобы со shy;хранить положение любителя и свое будущее студента-спортсме-на. Работодателем его был владелец хлопкопрядильной фабрики. Жалованье составляло сто пятьдесят долларов в месяц плюс до shy;рожные расходы. За эти деньги он должен был раз в неделю яв shy;ляться в контору фабрики и вытряхивать мусорные корзины. В дополнение к этому руководитель команды каждые две недели пел его в бильярдную, клал шар в двух дюймах перед лузой и за shy;ключал со своим юным первым бейсменом пари, что тот не смо shy;жет загнать его.
Когда Джордж познакомился с ним в колледже, Джим уже стал по крайней мере для молодых людей двух штатов почти легендарной личностью. Событие, которое запечатлело его в их сердцах, обеспечило ему бессмертие среди всех, кто учился ког shy;да-либо в Пайн-Рокском колледже, представляло собой вот что:
Двадцать лет назад одним из самых значительных событий на Юге являлся ежегодный футбольный матч между Пайн-Роком и старым виргинским колледжем Монро-Мэдисона. Оба колледжа были маленькими, но одними из старейших на Юге, и эта встреча в День Благодарения была освящена почти всеми элементами тра shy;диции и давности, придававшими ей колорит. То был отнюдь не просто футбольный матч, отнюдь не просто соперничество между двумя сильными командами, претендующими на звание чемпиона, потому что даже в то время на Юге существовали лучшие футболь shy;ные команды, и проходили матчи, гораздо более значительные с точки зрения спортивного мастерства. Однако встреча Монро-Мэ shy;дисона с Пайн-Роком напоминала гребные состязания между Ок shy;сфордом и Кембриджем на Темзе, или матч между армией и фло shy;том, или ежегодное соперничество между Йелем и Гарвардом – была своего рода церемонией, историческим событием, уже тогда имевшим почти двадцатилетние корни в связи двух старых коллед shy;жей, история которых неразрывно переплеталась с историей шта shy;тов. Поэтому не только для сотен студентов и тысяч выпускников, но и для сотен тысяч людей в обоих штатах этот матч в День Благо shy;дарения был интереснее и значительнее всех прочих.
У Пайн-Рока еще не бывало лучшей команды, чем в тот год. Рэби Беннет играл в защите, Джим Рэндолф стоял в центре, чуть пригнувшись и положив на колени большие руки, а Рэнди Шеп-пертон подавал из-за центральной линии сигналы к атаке. Джим мог бежать только по правому краю; никто не знал, почему, но это было так. Противники всегда знали, куда он побежит, но ос shy;тановить его не могли.
В тот год Пайн-Рок выиграл у Монро-Мэдисона впервые за девять лет. То был великий год, год, которого пайн-рокцы ждали весь этот злосчастный период, год, на пришествие которого они так долго надеялись, что почти утратили надежду, год чуда. И когда он наступил, они поняли. Ощущали его в воздухе всю осень. Вдыхали с запахом дыма, чувствовали в покусывании мо shy;роза, слышали в шуме ветров, в стуке желудей о землю. Они чув shy;ствовали его, вдыхали его, говорили о нем, молились о нем со страхом и надеждой. Они ждали его девять долгих сезонов. И те shy;перь поняли, что он наступил.
В тот год пайн-рокцы даже отправились в Ричмонд. Теперь об этом трудно рассказывать. Трудно передать страстную, пыл shy;кую надежду того нашествия. Их уже нет и в помине. Пайн-рок shy;цы приезжают в большие города вечером накануне матча. Ходят по ночным клубам и барам. Танцуют, пьют, предаются разгулу. Берут на матчи девушек, одеваются в меховые шубы и дорогие костюмы, пьют во время матча. Собственно говоря, не видят игры и ничуть не волнуются. Они надеются, что их машина ра shy;ботает лучше чужой, наберет больше очков, одержит победу. Надеются, что их наемные работники вырвутся вперед, но не волнуются. Не знают, чего тут волноваться. Стали слишком ум shy;ными, знающими, самоуверенными для этого. Они недостаточ shy;но пылки, провинциальны и наивны, чтобы волноваться. Слишком беззаботны. Трудно испытывать страсть, глядя на ра shy;боту механизма. Трудно волноваться из-за усилий наемных ра shy;ботников.
В тот год было не так. Они очень волновались – так, что чув shy;ствовали привкус волнения во рту, слышали его биение в пульсе. Так, что голодали, копя деньги на эту поездку, урезали до преде shy;ла расходы на покупку новой одежды на смену изношенной. Большей частью эти ребята были бедными. В среднем они трати shy;ли не более пятисот долларов в год, две трети их работали ради большей части этой суммы. Большая часть их приехала из сель shy;ской местности, из городков в горах, в Пидмонте, в сосновых ле shy;сах вдоль побережья. Многие приехали с ферм. Остальные из ма shy;леньких городков. Больших городов в штате не было.
