Дмитрий Каралис - В поисках утраченных предков (сборник)
Медведев спустил на нос очки и потер переносицу. Может, Боря спит пьяный или уехал на дачу. Может, сидит в кабинете старшего могильщика и держит перед ним ответ… Анатолия вопросительно оглянулась, Медведев кивнул — «Спасибо», и она прибавила громкость телевизора. Актеры, волоча по комнате тени, заговорили голосами дикторов: «Но есть ли у него деньги?» — «О, это вопрос!» — «И любит ли он ее?» — «Спросите об этом Джулио». Анатолия проницательно поцокала языком, давая понять героям сериала, что она-то знает, у кого есть деньги и кто кого любит…
Медведев, постукивая картой по ладони, вышел на террасу. А если с Настей несчастный случай? Воображение выкинуло ему (так иллюзионист, широко разведя руки, гоняет из ладони в ладонь колоду едва различимых карт) набор ужасных сцен: взрыв в метро, окровавленный борт грузовика, маньяк с улыбкой на тонких губах, бесшумно падающая в темном воздухе лепнина балкона… А сын торчит от своей музыки, и ему нет никакого дела, почему мать не позвонила…
Медведев прошелся по пустой террасе. Теплый ночной бриз, дующий с полей у Акрополя, облизывал затылок холма, стекал к морю, шелестел кроной пальмы.
Надо звонить теще. Лишь бы Настя была жива… Он вернулся в столовую.
Анатолия, изобразив на морщинистом лице гримасу бесконечного радушия, потянулась к пультику. Медведев подсел к телефону и вставил карту. На табло появился печальный результат предыдущих звонков — осталось восемьдесят семь единиц, около минуты разговора. Медведев натыкал номер.
Трубку сняла теща.
— Ну как ты там, Сережа, пишешь? Как погода? — принялась она распевать радостным голосом, но он прервал ее:
— Все в порядке, пишу, Евгения Ивановна. Настя у вас?
— Даю, даю, даю. Настя, Сережа звонит! Сейчас подойдет…
Цифры на табло таяли безжалостными рывками: 75… 69… 63… О чем ему спросить Настю? Была ли она на кладбище?.. Почему не позвонила Родиону?..
— Привет!
…54…
— Привет! Как дела?
…48…
— Ничего. Как у тебя?
…42…
— Нормально, пишу. Ты где сегодня была-то?
…36…
— А тебе разве Родион не сказал? На кладбище ездила…
— А чего вдруг?
…24… 18…
— Почему «вдруг»? Просто решила съездить, давно не была. — И с холодным упреком: — А что?
…12…
Он представил, как теща, продолжая улыбаться, стоит рядом и слушает Настины ответы.
— Ну ладно, у меня карта кончается. Ты когда будешь дома?
— Через час.
— Я тебе перезвоню. Пока.
…6…
— Пока.
…0…
Медведев выдернул пустую карту и повернулся к телевизору. Вот тебе и поговорили… Странный холод и непонимание. Анатолия прибавила звук и радостно указала пальцем в мордастого героя, пакующего чемодан и врущего через плечо растерянной девушке на заднем плане: «Спирос! Похож на нашего Спироса! — Она раскачалась на стуле: — О-о-о… Точно, как Спирос, — и веселым шепотом сообщила, обернувшись к Сергею: — Дон Гуан!» Медведев вежливо улыбнулся, понимающе кивнул и спросил, где сейчас можно поблизости купить таксофонную карту. Да, он знает, где бензоколонка. Кафе «Гермес», о’кей. Он найдет, спасибо…
Он поднялся по бетонной лестнице и впервые заметил, как она массивна, тяжела и неудобна для подъема. Настроение складывалось такое, что хоть иди и меняй билет на ближайший рейс. Открыл ключом дверь и зажег в коридоре свет. Он всегда был уверен, что у него крепкие тылы, в семье всё в порядке, и вот… Деревянная иконка Ксении Блаженной блеснула с тумбочки золотым нимбом. Мелькнуло желание помолиться, но тут же отступило: нет, он не готов. Это было бы слишком по-детски. О чем просить верную заступницу? Медведев опустился на кровать и закурил. Чтобы все встало на свои места, утром подозрения развеялись и оказалось, что Настя была на кладбище, а не у любовника?.. Есть наказания и есть испытания. Если Господь счел нужным его наказать — на то Его воля. Но как не хотелось бы терять Настю, семью, весь добрый и мирный уклад жизни, который они выстроили за годы супружества. Если это испытание, то вовремя. Самое время дернуть стоп-кран и выйти из вагона… Так думал Сергей Михайлович Медведев на сорок шестом году жизни, 9 декабря 199… года в 21 час 15 минут по московскому времени.
Глава 8
Ровно через час, в те же двадцать один пятнадцать, только уже по местному времени, когда Сергей Михайлович, купив у бензоколонки карту, хмуро сидел в своем номере за столом и упрямо пытался разобраться, в какой степени родства находились надворный советник Владислав Медведич и княгиня Елена Владимировна Гагарина-Стурдза, в его номере раздался телефонный звонок, и Оксана слабым голосом сообщила, что ей плохо…
— Что с тобой? — Медведев стоял возле холодильника и смотрел в открытое окно.
— Не знаю. Голова разболелась. Лежу никакая, помираю.
Медведев заявил, что смерти героини он никак не допустит, и осведомился, чем может помочь.
— Может быть, вызвать доктора? — Он слушал, как глухо шумит за окном темное море, и догадывался, что звонок неспроста, есть в нем доля женской хитрости, есть.
— У тебя анальгин был, ты Лайлу свою лечил. Остался? И что-то сердце жмет.
— Анальгин есть, валидол есть. — Медведев почувствовал, что ему совершенно не хочется приходить в номер к Оксане, более того — ему вдруг показалось, что если он пойдет к ней, то все сложится так, что он потеряет Настю, но он спросил: — Привезти?
— Привези, пожалуйста…
Медведев выдернул из шкафа чемодан, нащупал в ракушке карманчика лекарства, заскочил в ванную — быстро прошелся расческой по волосам, оглядел себя, накинул ветровку… Голубой «форд-скорпио» вздрогнул, просыпаясь, и плавно покатил с горушки.
Через пять минут Медведев стучал в окошко закрытого цветочного киоска, выманивая на разговор уборщицу с мокрой шваброй в руке, а еще через семь минут стучался в номер 608 гостиницы «Медитерранеан», известный ему ранее по телефонной версии как «сикс зеро эйт».
Оксана открыла дверь и, как была в халатике, рухнула на широченную постель. Закрыла глаза. Видок и впрямь был не лучший. Он не мешкая прошел в ванную, избавился от шуршащего горба, набрал в стакан шипящей воды и вышел с таблетками: «Пей!» Оксана приподнялась на локте, разлепила глаза и ткнулась мягкими губами в его ладонь. Расспросил — где и как болит, и заставил разжевать таблетку валидола: «Разжуй и засунь под язык — быстрее рассосется».
— Это, наверное, от погоды, — заспанным голосом сказала Оксана. — У меня такое бывает. Сейчас должно пройти. Я тебе когда позвонила?
— Минут пятнадцать назад. — Он взглянул на часы.
— Как ты быстро. Мне показалось, я час целый проспала. — Не открывая глаз, она поправила прическу. — Тебя сразу пропустили? Ничего не спрашивали?
— Я ни с кем и не разговаривал. Сел в лифт и поехал. Портье меня видел, но ничего… А что?
— Так просто…
За открытой балконной дверью неуютно темнел внутренний корпус без единого огонька в окнах. Порывисто шумел ветер.
— Ну, как сердце? — нетерпеливо спросил Медведев.
— Бьется. — Оксана улыбнулась и поднялась на локте, растерла ладошкой лоб. — Помню, Матвеич попал в больницу с инсультом, мы с мамой приходим: «Матвеич, как дела?» Матвеич лежит, на нас смотрит: «Сердце бьется…» Сейчас, думаю, скажет: «Лучше бы я, блин, умер». А он: «Сало принесли?»
— С инсультом?
— Ну да. Подхватил со своим любимым воплем бревно в саду и завалился.
Медведев осторожно ходил по номеру, отражаясь в зеркалах. Таким он его себе и представлял: широкая кровать, тумбочки, шкаф, зеркала, ванна… В вазе стояли его старые синие цветы, слегка подвявшие и похудевшие. Медведев зашел в ванную и, стараясь не шуршать оберткой, вернулся с букетом. Оксана открыла глаза.
— Больных принято навещать с цветами. — Медведев словно извинялся.
Оксана смущенно улыбнулась, посмотрела на него долгим лучистым взглядом и опустила ресницы: «Спасибо, Сережа…»
— Я выйду на балкон, покурю? — Он положил букет на тумбочку.
— Кури здесь. Я же сама курю. Посиди со мной. Сейчас уже полегчать должно…
Медведев сунул сигарету за ухо и присел рядом.
Ему вдруг отчетливо представилось, как сегодня Настя в полумраке комнаты, смущенно улыбаясь, стаскивала через голову платье, и чьи-то руки нетерпеливо раздевали ее, а она, загораясь румянцем, помогала им и потом падала на такую же широкую кровать и прикрывала глаза с накрашенными ресницами.
Он спустился мыслями вниз, на первый этаж, и попытался вспомнить, не видел ли он возле бара туалет, и если видел, то могут ли в нем стоять автоматы, так необходимые иногда мужчинам? И может, я действительно чего-то не понимаю? Увлечься, потерять ненадолго голову, никто никогда не узнает… Теперь он увидел, как Настя закинула голову на подушку и на ощупь потянулась рукой к выключателю. «Не надо гасить», — ласково произнес мужской голос…
