Тьерри Коэн - Я знаю, ты где-то есть
– Она не ошиблась.
– Да, это так. Видишь ли, мне очень нравился ее новаторский взгляд на психологию. Не со всеми утверждениями я была согласна, но чувствовала, что ее идеи будут полезны. Поэтому, когда ты снова пришел ко мне, я сразу поняла, что она была права. «Наша» внутренняя программа поставила тебя на ноги только на время. Но она так и не реализовалась, не стала источником новой динамики, которая помогла бы тебе уверенно идти к намеченным целям. Наоборот, она как бы отбрасывала тебя назад, с каждым днем все больше опутывая, лишая воздуха. Ты отказывался от знакомств с новыми людьми, игнорировал возможности, которые тебе представлялись, замыкался в привычной рутине. А поскольку ты мальчик умный, ты ощущал пагубные последствия такого самозаточения, и твой внутренний дискомфорт находил выражение в экзистенциальных кризисах, которые случались все чаще. Иными словами, твоя внутренняя программа дала сбой. На самом деле я допустила с тобой две ошибки.
– Две?
– Да. Во-первых, я сочла твои успехи в учебе признаком желания добиться положения в обществе. На самом же деле это был просто способ ухода от действительности. Ты изматывал себя домашними заданиями, тратил на это все свое свободное время, чтобы не видеть реальной жизни – отгораживался таким способом от внешнего мира.
– А вторая ошибка?
– Твоя любовь к Джулии. Я бросила тебя, когда ты был влюблен. Для меня это было подтверждением того, что ты по-настоящему начал жить. Увы! Я не приняла эту любовь всерьез и даже не попыталась спрогнозировать последствия ее неудачного исхода. Я считала, что, даже если твоя любовь пройдет, этот опыт все равно пойдет тебе на пользу и заставит тебя искать новых ощущений рядом с новыми женщинами. Но все оказалось совсем не так. Когда ваша история прервалась, ты еще больше замкнулся в себе и отказался от любви вообще.
– Понятно, но давайте вернемся к Линетт Маркюс и ее методике. Вы говорили что-то про эмоциональный шок.
– Да, по ее мнению, ты слишком долго крутился внутри этой давшей сбой программы. Ты создал свой мир, населил его тенями, образами, страхами, которые глубоко укоренились в тебе. И чтобы вырвать тебя из этого мира, необходимо было действовать радикально.
– Запустить меня в мир, которым управляет иная логика?
– Да. Это был рискованный шаг. Смятение, в которое тебя повергли слова племянницы, говорило о наличии слабого места в выстроенной тобой системе мышления, которую ты считал такой рациональной. Ведь, если рассуждать объективно, человек с безупречной логикой отнес бы подобный инцидент к разряду забавных или нестандартных случаев. Проявив такую восприимчивость по отношению к предсказанию Анны, ты продемонстрировал еще и определенную склонность к мистике. Склонность, которую Линетт решила использовать. Был, конечно, риск, что ты в конце концов пошлешь все к черту.
– Но при чем тут Сара? И зачем надо было гонять меня в такую даль для встречи с какими-то людьми?
– Сейчас скажу. Для Линетт было важно, чтобы ты полностью оторвался от своего привычного окружения. Тебя надо было отправить как бы в параллельный мир. Израиль благодаря своей магии, древней истории, глубокой мистической составляющей стал идеальным местом для начала пути. Кроме того, надо было выманить тебя из дома, чтобы поместить в неустойчивую среду, благоприятствующую пересмотру жизненного опыта. И наконец, отправляя тебя подальше, мы избегали помех со стороны твоего окружения. Что касается облегченной коммуникации, ее псевдонаучная основа все же достаточно правдоподобна, чтобы ты поверил в учение о невинных пророках. Сара же сыграла роль проводника, который дал тебе ключи от параллельного мира.
Наступило долгое молчание – каждый пытался осознать важность этих откровений. Арета Лоран боялась, что Ноам рассердится, поняв, что им манипулировали. Но тот, напротив, испытывал облегчение. Что касается Джулии, она пыталась постичь глубину страданий, выпавших на долю ее возлюбленного.
– Выходит, это была сплошная мистификация? – проговорил Ноам.
Арета Лоран задумчиво покачала головой.
– Не мистификация, а научная методика.
– Да, но мистическая составляющая оказалась обманом, приманкой.
– Думаю, да.
– Как это – вы думаете? Вы что, не уверены?
– Я не знаю, как далеко зашла Линетт. Мне известно только то, что она мне рассказала.
– Продолжайте.
– Ты знаешь про метод Падован?
– Что-то слышал, да.
– Беатрис Падован – бразильский педагог, логопед. Она установила связь между различными фазами развития ребенка и его способностью выражать свои мысли и двигаться. Например, пока ребенок передвигается на четвереньках, у него активизируются определенные мозговые функции, отвечающие за способы познания мира, получения навыков. И так далее: каждая фаза развития играет свою роль в организации, структурировании мозга. Беатрис Падован считала, что некоторые дисфункции – например, дислексия – происходят от какого-то «прокола», допущенного на одной или нескольких стадиях. Поэтому она разработала методику, в соответствии с которой пациенты как бы заново проходят основные этапы развития, исправляя допущенные ошибки. Вот и Линетт думает, что некоторые рецидивы у пациента могут быть связаны с неудачей на определенном этапе его жизни или с сильным аффективным переживанием.
– А для меня точкой блокировки могло стать несчастье, случившееся с моей матерью?
– В некотором роде. На самом деле методика Линетт заключалась в том, чтобы ты увидел несколько образов себя самого и понял, какой еще может быть жизнь. Но главная цель – вернуть тебя к моменту, когда твоя аффективная жизнь была нарушена.
– Я не уверен, что понял.
– Она исходила из простой идеи: каждый из нас приходит в этот мир младенцем – воплощением всех надежд его родных. Если судьба будет благосклонна к малышу, и он, взрослея, окажется способен противостоять ловушкам, которые подстраивает ему жизнь, благополучно решать встречающиеся на его пути проблемы, он найдет свою любовь, женится, создаст семью, обзаведется друзьями и будет жить своими близкими, своей любовью к ним и их любовью к себе, жертвами, на которые пойдет ради них. И в старости, прожив полную, насыщенную жизнь, он обретет истинное богатство в виде любящей семьи и мудрости, которая станет путеводной звездой для его близких.
– То есть она отправила меня к этим трем людям, чтобы я увидел, каким был и каким мог бы стать.
– Именно. В детстве на твою долю выпало тяжелое испытание, в юности не хватало стабильности. Твои аффективные ориентиры были крайне неустойчивы. Тебе трудно было любить, строить семейную жизнь. Благодаря знакомству с молодой израильской парой и их младенцем ты должен был понять, что тоже когда-то был любимым ребенком, обласканным родителями, которые возлагали на тебя массу надежд. Венгры показали тебе силу любви, которая строится на взаимном самоотречении. И наконец старик обозначил конечную цель: покинуть этот мир в преклонном возрасте в окружении любящих родных, пройдя жизненный путь, исполненный глубокого смысла.
– Но зачем надо было говорить мне, будто мы все умрем в один день?
– По двум причинам: во-первых, чтобы увязать это с твоими страхами. Ты ведь не раз упоминал о том, что боишься смерти. Фраза, произнесенная твоей племянницей, позволила разработать этот сценарий. И у нас было больше шансов, что ты пройдешь… искупительный путь. Другая причина в том, что это предсказание – даже в некотором роде проклятие – создавало драматическую напряженность, которая придавала значение каждому твоему шагу в погоне за смыслом.
– Значит, в этом пророчестве не было ни капли правды?
– Мне это, во всяком случае, неизвестно. Если я правильно поняла военную хитрость Линетт, предсказание заставило тебя отнестись с особым вниманием к каждому из этих людей. Увидев итальянского профессора, ты сделал вывод, что скоро закончится и твоя жизнь, и, следовательно, жизнь того младенца. Это заставило тебя задуматься над своим… растительным образом жизни, а также сопереживать чужому горю. Затем, познакомившись с венгерским отцом семейства, ты понял, чего никогда не будет в твоей жизни, если ты преждевременно уйдешь из нее: любящей, здоровой семьи. В ней не будет того, о чем ты всегда мечтал, лишая себя всякой надежды на достижение этой мечты. Эти искания должны были оживить омертвевшую часть твоего сердца.
– Так вот что означает «умрешь от сердца»: перестанешь чувствовать, откажешься от любви.
– Да, и умерев «от сердца», ты убьешь и младенца, которым когда-то был, и отца семейства, и окруженного любовью старца, которыми мог бы стать.
Ноам задумался над такой трактовкой сделанного Анной предсказания. Разумно. В методике Линетт Маркюс были и логика, и смысл. Его раздражало осознание того, что все это время он позволял водить себя за нос, но вместе с тем он чувствовал и облегчение: предсказание не следовало воспринимать буквально, поскольку оно имело иносказательный смысл. Они с Джулией не умрут в один день с остальными.
