Гийом Мюссо - После...

— Это я… это я сбил ребенка.

24

Можно обезопасить себя от многих вещей, но перед лицом смерти мы живем в городе без стен.

Больница в Питсфилде, Массачусетс.

Служба скорой помощи.

20 часов 06 минут

— Клер, нужна ваша помощь!

Врач Клер Джулиани, молодая практикантка, несколько минут назад закончила смену и собиралась уходить, когда ее позвала старшая медсестра. Сменщик опаздывал, а к ним с минуты на минуту поступит тяжелораненый. Меньше чем за десять секунд Клер сняла вязаную шапочку и пальто и снова надела белый халат, который повесила было в металлический шкаф.

Нужно быстро собраться с мыслями. Клер уже месяц работала в больнице и несла полную ответственность за своих пациентов, но внутри еще жил страх, что она не справится. По правде говоря, не все шло гладко: врач, который курировал ее работу, не стеснялся при других указывать на ее промахи. Не всегда легко добиться признания, когда тебе двадцать четыре года.

При звуке сирены у девушки кровь застыла в жилах: сегодня вечером она осталась одна и должна отвечать за все. Несколько секунд спустя в дверях показалась каталка, вокруг нее хлопотали санитары. Клер глубоко вздохнула и окунулась в работу с головой.

— Что тут, Армандо? — спросила она первого санитара.

— Ребенок семи лет, сбит машиной. В коме двадцать минут. Сотрясение мозга, многочисленные переломы таза, ребер и ног. Глубина комы по шкале Глазго — шесть баллов, давление — девять, пульс — сто десять, дыхание нормальное. Анамнез отсутствует.

Клер наклонилась к ребенку — санитары уже ввели ему трубки в вены, чтобы не упало давление. Она проверила дыхание, скользя стетоскопом по левой стороне груди: «Так, гемоторакса нет». Потом пощупала живот: «Разрыва селезенки нет».

— Хорошо, делаем ионограмму, общий анализ, коагуляцию. — «Сохраняй спокойствие, Клер!» — Еще мне нужны томография, рентген грудной клетки, таза, шеи и плеч… — «Ты что-то забыла, старушка. Ты что-то забыла…» — и ног. Давайте все за дело! — бросила она. — Поднимаем по моему сигналу: раз, два…

— …Троих! Троих, говорю тебе! Я отправил их в нокаут одним ударом. И не надо ко мне приставать, понятно?

Натан слушал и не слышал своего соседа по камере — пьяницу, устроившего драку на рынке. Уже почти четверть часа он за решеткой, но никак не может свыкнуться с мыслью, что ему придется провести здесь всю ночь. В одно мгновение он потерял положение уважаемого адвоката и превратился в мерзавца: сбил ребенка и скрылся с места аварии. Увиденная картина стояла перед глазами: хрупкое, неподвижное тельце, завернутое в светящийся плащ… Натан спросил у полицейских, есть ли новости, но ему не ответили — с мерзавцами не разговаривают. Ему удалось узнать лишь одно: мальчика звали Бен Гринфилд.

Кевин, Кандис, теперь маленький Бен… Смерть шла за ним по пятам, загоняла в угол. Гаррет прав: смерть повсюду. Ужасная реальность, которой Натан не осмеливался взглянуть в лицо, предстала перед ним, полностью перевернув его мировоззрение.

Как же здесь холодно, черт возьми! Да еще этот идиот не перестает горланить… Натан скрестил руки на груди и потер плечи. Изнуренный, разбитый, в полном изнеможении, уснуть он не мог, и вряд ли ему удастся спать спокойно в ближайшее время.

Кевин, Кандис, Бен… В сознании Натана всплывали образы их безжизненных тел — и его охватывало паническое чувство беспомощности. Он прилег на узкую деревянную скамью и обхватил голову руками; мысли снова и снова возвращались к событиям двух последних часов. В тот миг, когда к нему подошел полицейский и попросил опустить стекло, время растянулось, и мысли завертелись в голове, опережая одна другую. Молнией озарила мысль: у него, сына служанки, в руках судьба такой авторитетной семьи. Даже сделав карьеру, добившись успеха, Натан не был принят в их круг, а сейчас может спасти их от позора. Что ж, это он и собирался сделать — от того, сохранит ли он честь семьи Векслеров, зависит будущее самых главных в его жизни людей. Отныне только любовь Мэллори и Бонни имела значение. «Я не могу потерять Мэллори, — думал он. — Если потеряю ее — потеряю все».

Полицейский попросил Натана выйти из машины, не совершая резких движений, потом обыскал его с ног до головы и надел наручники. Адвокат прекрасно знал — это зрелище навсегда останется в памяти Бонни: она видела, как полицейские посадили отца в наручниках в патрульную машину и увезли в тюрьму. В тюрьму. Что она подумает? Что она знает о профессии отца? Не много: его объяснение, что он «адвокат на предприятиях», ни о чем ей не говорило. Зато Бонни прекрасно знает, кто такие полицейские: их задача — арестовывать бандитов. И копы только что задержали ее отца.

Полицейские обнаружили бутылку виски, изрядно опустошенную Джеффри. По закону штата Массачусетс запрещено перевозить откупоренную бутылку с алкоголем в транспортном средстве; это преступление, и за него Натан несет ответственность. Тем более что наличие открытой бутылки может означать управление автомобилем в состоянии опьянения. Натан горячо протестовал, настоял, чтобы провели тест на наличие алкоголя в крови. Естественно, у него ничего не обнаружили; результаты оказались настолько неожиданными для полицейских, что они повторили проверку — опять то же самое. В конце концов Натана арестовали только за побег с места преступления.

Дело было очень серьезное, принадлежность к адвокатской элите не освобождала Натана от ответственности: он стал причиной несчастного случая, повлекшего тяжелое ранение пострадавшего, — это грозило несколькими годами тюрьмы. Если, к несчастью, Бен умрет — еще бо́льшим сроком.

— Черт, ну и холодрыга здесь! — заорал пьянчужка.

Натан только вздохнул, пытаясь не обращать внимания на этого типа. Завтра судья назначит сумму залога, конечно астрономическую, и его освободят условно. Если процесс и начнется, то лишь через несколько месяцев. Его уже не будет в этом мире, он предстанет перед другим судьей…

В это самое время Эбби Купер, более чем в ста километрах отсюда, припарковала свою маленькую «тойоту» на стоянке у магазина неподалеку от города Норфолк. Развернула карту автомобильных дорог прямо на капоте и пыталась найти самый короткий путь в Стокбридж.

— Апчхи! Апчхи! — Эбби несколько раз чихнула.

У нее был насморк и ужасно болела голова. В довершение всего пошел мокрый снег, залепляя стекла очков. Какое невезение! Много раз она пробовала носить линзы, но так и не привыкла к ним. Эбби в сотый раз прокручивала в голове разговор с шефом — конечно, она не могла поверить в эту историю. Натан в тюрьме! Перед тем как его арестовали, он воспользовался правом на один звонок и позвонил на работу. Попросил Джордана, но того не было, а ответила Натану она, Эбби, и по телефону почувствовала — шеф в беде. У нее сжалось сердце, и она решила тут же ехать. Но не могла поверить, что он сбежал с места аварии и оставил ребенка на обочине дороги умирать…

А собственно, хорошо ли мы знаем даже самых близких людей? Возможно, Эбби идеализировала Натана; да, они отлично сработались, стали одной командой. Пусть у него репутация карьериста, циничного хищника, готового на любые сделки с совестью, но она-то знала его и как слабого, сомневающегося человека. Иногда в полдень, при хорошей погоде, они шли вдвоем в Брайан-парк, садились на скамью и ели бутерброды. В такие моменты Эбби находила в Натане что-то очень привлекательное, почти детское.

После его развода девушка надеялась, что станет ему ближе, но этого не случилось. Эбби чувствовала, как Натан привязан к бывшей жене, Мэллори. Несколько раз видела их вместе, когда еще работала в Сан-Диего: необычная пара — казалось, их связь нерушима.

Больница в Питсфилде, зал ожидания.

1 час 24 минуты

— Мистер и миссис Гринфилд?

Клер Джулиани с опасением пересекла зал ожидания: она всегда боялась подобных моментов. Родители мальчика ждали вестей вот уже несколько часов и теперь с нетерпением готовились встретить врача — ее, молодую практикантку. Глаза матери были полны слез, глаза отца горели гневом.

— Я доктор Джулиани, занималась Беном с момента его поступления к нам и…

— Боже мой, как он, доктор?! — перебила мать. — Можно нам его увидеть?

— У вашего сына множественные переломы, — продолжала Клер. — Нам удалось стабилизировать его состояние, но он получил черепную травму и, как следствие, сильное сотрясение мозга с образованием субдуральной гематомы.

— Субдуральной гематомы?..

— Это… это отек. Отек, который сжимает церебральную массу мозга. Мы делаем все возможное, чтобы не допустить увеличения внутричерепного давления, и я могу вас уверить…