Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2008)
Надя (в зал). Аня молчит.
Сергей. Ты сомневаешься во мне или в себе?
Надя (в зал). Аня молчит.
Сергей. Это нужно решить сейчас. Реши, пожалуйста.
Аня. Хорошо. Я решу.
Сергей. Твой “форд” еще в сервисе?
Аня. Да.
Сергей. Подвезу тебя?
Аня. Уже опаздываю. Такси возьму.
Надя (в зал). Аня уходит.
Сергей. Эй!
Надя (в зал). Аня останавливается.
Сергей. Я тебя люблю.
Надя (в зал). Аня улыбается.
Надя. На автобусной остановке Аня ловит машину. Рядом тоже голосует Девушка и одновременно говорит по сотовому телефону.
Девушка. Ну что мне делать-то? Ну посоветуй мне хоть что- нибудь!.. Какие знаки считывать? Совсем с ума сошла?.. Ничего я не замечаю… для кого — правильно?.. Мне сейчас только до гармонии вселенной! А поконкретней нельзя?.. Ладно. Хорошо. (Неожиданно обращаясь к Ане.) Извините, скажите, пожалуйста, только не думая, — да или нет?
Аня (растерянно) . Не знаю.
Девушка (в телефон) . Ну вот! Не знает. А ты говоришь — знаки!
Надя. Останавливается машина, Девушка склонятся к окошку, договаривается, уезжает. Останавливается другая — уезжает Аня.
Аня едет в машине. Машина долго стоит на светофоре. Аня видит из окна: на лавочке сидит обиженная девушка. К ней подходит парень с двумя стаканчиками мороженого, предлагает. Девушка обиженно мотает головой, встает и быстро идет от него. Парень в раздражении оставляет все мороженое на лавочке и идет за девушкой. К лавке подходит бомж, берет оба стаканчика и несет к соседней лавочке, где сидит бомжиха. Бомж протягивает ей стаканчики. Она улыбается. Бомж садится рядом, они уплетают мороженое.
Дальше — не суть. А потом Аня уже в редакции. Огромное помещение со множеством столов. Аня с диском в руках подходит к столам иллюстраторов.
Аня. Привет. Вот фотки Зелинской. Я к ней сегодня поеду интервью утверждать. Я должна вернуть.
Первая. Нет проблем. Давай — скопирую. (Берет диск, вставляет в дисковод, копирует.) Представляете, Том Круз разводится.
Надя (в зал) . Вторая Девушка-иллюстратор, сидящая за столом напротив, поднимает голову.
Вторая. Не он, а жена! (Ане.) Такой собственник оказался! Контролировал ее полностью! Если она собиралась повышивать — должна была у него разрешения спрашивать! Я бы тоже развелась, несмотря что Том Круз!
Первая. Ты сначала выйди! Феминисток растят с детства, а потом удивляются, что все — несчастные. А мужик себя мужиком хочет чувствовать.
Вторая. Он просто избалованный эгоист и хотел, чтобы ему все подчинялось. А она — не вещь. Человек проверяется, когда от него зависеть начинаешь!
Первая. Он, может быть, просто хотел, чтобы она с ним всем делилась. Чтобы ей небезразлично его мнение было. “Жена да прилепится к мужу”, а вовсе не контроль. Все — скачала. Какие из них — в номер?
Аня. Ты посмотри по композиции. Ну, где она в “Укрощении строптивой” — обязательно. И в “Фигаро” тоже.
Первая. О’кей.
Надя. День продолжается. Мы с Аней курим на лестничном пролете в редакции. Когда мимо кто-то проходит, говорим тише или прерываем разговор. (Ане.) Я не понимаю, почему ты должна решить прямо сейчас.
Аня. Ну, оформление документов…
Надя. Это я уже слышала. Это все ерунда. Ну не успеешь сейчас —приедешь к нему позже. Какая разница? В чем фишка, чтобы обязательно вместе уехать?
Аня. Наверное, он чувствует, что я одна ничего такого не сделаю. Так и буду жить по инерции.
Надя. Значит, не очень тебе с ним хочется.
Аня. Мне хочется, но я боюсь. Знаешь, ведь он ничего ужасного мне не сказал. Наоборот, сказал: “Я тебя люблю!” — а я вдруг в такой ужас пришла! Словно гром среди ясного неба! Эх, так все чудесно было…
Надя. Ну хорошо. Давай по-простому разберемся. Ты его любишь?
Аня. Мне кажется, да. Я, правда, еще так быстро никого не любила. Ну чтоб в первую же неделю — в койку. И два месяца — нон-стоп. Я же его практически не знаю. Вижу — только в койке. А в койке — все хорошо.
Надя. И что еще надо?
Аня. А в жизни? Я же не понимаю, как будет в жизни…
Надя. Ты хочешь с ним уехать?
Аня. Я боюсь…
Надя. Чего?
Аня. Я тут все брошу. Профессия у меня — русский язык в чистом виде. Что мне там делать? Вряд ли я там работу найду. Я от него буду полностью зависима.
Надя. Ну, не сразу, но найдешь.
Аня. Все равно. Психологически зависима. Тут у меня есть вы все… а там — весь мир будет только в нем. Понимаешь?
Надя. Если у тебя и здесь весь мир не только в нем, то зачем тогда он нужен?
Аня. Сейчас — в нем. То есть сейчас мне его хватает. Я его не исчерпала. А вдруг там исчерпаю? И что буду делать?
Надя. Вернешься.
Аня. У тебя все так просто. Тебе хорошо рассуждать — у тебя три года стабильности. Живете на соседних улицах — и никуда уезжать не надо.
Надя (в зал) . Это она намекнула на мой вялотекущий роман с Лешей, который приходил ко мне раз в неделю по пятницам, пил кофе, говорил о жизни. Потом все случалось, потом мы опять пили кофе и еще немножко говорили о жизни и разбегались. И нас все устраивало. (Ане.) Стабильность и любовь — разные вещи. Я бы, может, все на свете отдала, чтобы вот так головой в омут… а ему никаких омутов не надо. Он приходит кофе пить и на жизнь жаловаться.
Аня. Что ж — ты его не любишь?
Надя. Слава богу, мне не надо отвечать на этот вопрос в течение суток. Мне вообще на него можно не отвечать. Мы, может, еще так сто лет прохиляем. Не отвлекайся. Послушай, вы знакомы всего два месяца — еще не скоро ты его исчерпаешь. Судя по горению твоих глаз — еще на пару лет хватит. Я тебя знаю. На Максима даже меньше горела, а пять лет продержались.
Аня. Это не любовь была.
Надя. А что?
Аня. Он потом объяснил: взаимная выгода. Нет, не так. Как же он сказал? Общие интересы. Нет, опять не так… ну, короче, смысл в том, что после тридцати пяти уже ни любви, ни дружбы в чистом виде не бывает, а только совпадение интересов на каком-то этапе.
Надя. И пусть ищет свои интересы в другом месте.
Аня. Я, между прочим, советоваться пришла.
Надя (вздыхает). Хорошо, давай по-другому. Помнишь фильм прибалтийский “Никто не хотел умирать”?
Аня. Ну?
Надя. Вот там Вия Артмане говорит матери Баниониса, что не понимает — любит его или нет. А та ей отвечает: чего тут понимать-то? Если хочешь от этого мужчины ребенка, значит, любишь. (В зал.) Аня молчит. (Ане.) Хороший тест?
Аня. Отличный. Особенно уже при наличии Шурки, которую еще придется, между прочим, с середины учебного года срывать. Тоже головная боль.
Надя. Значит, от него — не хочешь.
Аня. Мне Шурки хватает выше крыши. А он точно захочет. У него детей нет. И… разница — четыре года.
Надя. Мужик моложе — и тебя моложе сделает. А был бы старше — состарил бы.
Аня. Я не знаю…
Надя. Слушай, а ты, вообще, о себе хоть что-нибудь знаешь точно?
Аня. Я точно знаю, что я не Девушка из фотопроявки.
Надя. Не — кто?
Аня. Ну, он мне недавно рассказал…
Сергей. Я стоял в очереди — проявить фотопленку. А эта Девушка зашла и встала за мной. Я только на мгновение обернулся, и все… и уже места себе не находил. Ей было, как мне, где-то шестнадцать-семнадцать. Я вышел на улицу и встал справа от двери. Стоял и набирался храбрости, заготавливал первую фразу. Вот сейчас она тоже выйдет, и я ей скажу… Она вышла и пошла налево. И это было так неожиданно и неправильно, что я даже не догадался пойти за ней и окликнуть. Так я был почему-то уверен, что она пойдет направо. И я вернулся домой. И опять не находил себе места. Подошел к окну на кухне, посмотрел куда-то на облака и сказал про себя, как дурак: “Господи, сделай так, чтобы я встретил ее еще раз! Пошли мне ее еще раз!”. Понимаешь, я тогда единственный раз в жизни вот так напрямую обратился… Не знаю, как мне это в голову пришло. А потом оделся и пошел ходить по улицам — опять в тот район, где ее встретил. Дома сидеть все равно было невыносимо.
