Назови меня по имени - Аникина Ольга
Глава 9
Без десяти два бирюзовая «тойота» с серым поцарапанным бампером притормозила возле дома Зарядновых в Сестрорецке. Коттедж был окружён высоким забором из вишнёвого профнастила, стоявшим на цоколе каменной кладки.
Когда Маша ещё была официальной женой Андрея, этого дома не существовало даже в проекте. Он вырос, как гриб, на земле, которую Заряднов приобрёл в тот же год, когда Маша купила жильё в Королёве.
Даже забор дома Зарядновых и тот выглядел «чересчур». Гладкие, покрытые блестящим лаком, доски не очень-то гармонировали ни с фактурными камнями, которыми был выложен цоколь, ни с серым бетоном, скреплявшим камни. Сквозь узкие вертикальные щели между досками можно было разглядеть участок двора – дорожки, вымощенные коричневой плиткой, кованую чугунную скамеечку. Окна дома по периметру были отделаны каким-то тёмным декоративным материалом, а сверху над оконными проёмами кладка образовывала арочные закругления.
Возле ворот на столбе висела камера видеонаблюдения. Табличка на калитке предупреждала: «Осторожно, злая собака!» Сбоку, на бетонной раме, образующей каркас входа, Маша заметила кнопку звонка; чуть ниже находился динамик. Маша нажала на кнопку – ответных звуков не последовало.
Гостья огляделась. Напротив соседнего коттеджа, на небольшой детской площадке, состоящей из горки и красно-жёлтой карусели, играл мальчик лет пяти. Мальчик мастерил снежную бабу из того, что осталось после недавнего снегопада. Мальчик пыхтел, катал по земле плотные снежные комья, и они превращались в большие грязно-серые шары с налипшими со всех сторон прошлогодними листьями.
Маша ходила туда-сюда вдоль ворот и поглядывала на часы. Тринадцать пятьдесят семь. Если через три минуты дверь не откроют, придётся звонить Петьке по телефону.
– Тёть, а вы в этом доме живёте или в гости пришли? – Она не заметила, как мальчик очутился у неё за спиной.
– Ни то ни другое, – ответила Маша и улыбнулась. – Привет!
– Вы мама Пети? – не унимался ребёнок и, получив удовлетворительный ответ, спросил: – Он уезжает?
Обаятельный Петька находил себе друзей среди людей всех возрастов. Ничего удивительного, что соседский малыш дожидается его возле ворот.
Ребёнок понимающе кивнул и начал сгребать комья снега с газона возле дорожки, на которой стояла Маша.
– У вас написано: «Злая собака», – продолжал мальчик, не отрываясь от своего занятия. – Она правда злая?
– Не бойся, она привязана, – соврала Маша.
Ни про какую собаку она и слыхом не слыхивала.
– А вы тоже злая, тётя? – спросил мальчишка.
– Иногда да, – ответила Маша, а потом добавила: – А иногда нет.
Калитку наконец открыли. По всей вероятности, человек, пропустивший Машу на территорию усадьбы, за несколько секунд оценил материальное состояние гостьи. Обмануть прислугу было невозможно: гостья выглядела птицей невысокого полёта, поэтому приветствие работника ограничилось всего лишь кивком.
Собаки у Заряднова не было. Маше открылся главный вход в дом, где она могла бы жить хозяйкой. Она увидела небольшой портик с колоннами. Ряды белых пузатых балясин, идущие по обе стороны портика, образовывали небольшую баллюстраду.
Управляющий проводил Машу к лестнице, и там она столкнулась с Петькой.
– Всё-таки приехала! – воскликнул сын вместо приветствия, и было непонятно, звучало ли в его голосе восхищение или разочарование.
– Уговор дороже денег. – Маша обняла сына. – Вещи-то где твои?
– Сейчас вынесем, – послышалось сверху.
По наружной лестнице, которая оканчивалась небольшим балкончиком на уровне второго этажа, спускался хозяин дома. Из-под его распахнутой куртки виднелась толстовка тёмно-изумрудного цвета с лейблом известной фирмы.
Бывший муж выглядел почти так же, как пятнадцать лет назад, только заезды по обеим сторонам лба стали гораздо глубже, а нос – длиннее.
– Спасибо, что заглянула!
Петька сразу же отстранился. Во время родительских перепалок ему было лучше убраться куда-нибудь подальше. Выкрикнув: «Мам, я щас!» – он скрылся за одной из ближайших дверей. Дверь была добротной, деревянной, покрытой блестящим лаком.
Заряднов всё ещё стоял на лестнице. На ходу он сделал знакомое движение шеей, и Машин слух уловил хруст межпозвоночных хрящей. «Ничего не изменилось», – подумала Маша. А вслух сказала:
– Я не в гости. Я за сыном.
– Не вижу особой разницы. – Заряднов изобразил приветливую улыбку. – Пятнадцать минут можешь мне уделить?
– Пятнадцать могу, – согласилась Маша. – Но в дом не пойду.
Бывший муж кивком пригласил гостью подняться вместе с ним на тот самый балкончик, с которого он только что спустился.
Это была небольшая площадка, более пригодная для летних чаепитий, чем для деловых переговоров. С площадки открывался удачный вид на реку Сестру. Хорошо просматривались чёрные игзибы воды с выступающими в её русло островками суши, на которых торчали тонкие стволы деревьев и высоких кустарников. По другую сторону балкона виднелся соседний дом; наверное, он принадлежал родителям мальчика, Машиного недавнего собеседника. Дом этот выглядел куда более скромно.
Заряднов стоял на фоне зимнего пейзажа, облокотившись о перила. Он что-то говорил о текущем финансовом кризисе, о бирже и акциях. У Маши включился рефлекс: она не слышала, о чём толкует её бывший. Уехать бы поскорей, думала она и смотрела на реку.
И вдруг она услышала Петькино имя.
– Подожди… – она перебила бывшего на полуслове, – при чём тут мой сын?
Андрей вздохнул.
– Извини. – Маша поджала губы. – Задумалась о своём. Повтори, что ты сейчас сказал.
– Легко. – Андрей посмотрел на часы. – Я сейчас принимаю одно серьёзное предложение. Его мне сделали очень вовремя. С вероятностью девяносто девять процентов мы переедем в Европу. Контракт такой, что грех отказываться, – и это, заметь, во время кризиса, когда все кругом теряют большие деньги.
– Куда? – не поняла Маша. – Куда ты переезжаешь?
– Было три варианта, – сказал Заряднов и начал разгибать пальцы. – Первый – Испания, но там у меня в каком-то смысле будут связаны руки. Второй – Италия. Разгильдяйская страна. Болтовни много, дела мало. И третий – Швейцария. Вариант учитывает плюсы предыдущих, да и минусы не так велики…
– Подожди, я не поняла, – перебила Маша. – Ты едешь навсегда? Продаёшь квартиру? И вот это всё тоже продаёшь?
Она обвела взглядом двор.
Заряднов усмехнулся.
– Зачем так резко? – сказал он. – Можно не продавать. Квартиру я сдам в аренду. А что касается сроков, по предварительным раскладам получается лет десять, не меньше. И поэтому я хочу взять с собой сына.
– Что значит «хочу»?
Она смотрела на бывшего и поражалась собственной интуиции. Это случилось! Вот прямо сейчас Андрей пытается отобрать у неё ребёнка.
– Хочу – это значит могу, – ответил Заряднов. – На этой неделе мы с Петькой собирались съездить туда, посмотреть новый дом.
– Он будет такой же безобразный, как этот? – вырвалось у Маши.
– Не страшнее твоей квартирки в Королёве, – парировал бывший. – Хочешь, поехали с нами? Поглядишь, где будет жить мой сын.
Маша делано рассмеялась.
– Вот уж спасибо! – покачала она головой. – Мы с Петькой как-нибудь сами разберёмся, где нам жить.
Она развернулась и начала спускаться вниз по лестнице, стараясь идти медленно и не делать резких движений.
– Я не услышал твоего ответа, – пронеслось ей вслед.
– А сам не догадываешься?
– Ты согласна?
Она молча обернулась и столкнулась взглядом с Петькой.
Сын с обречённым видом тащил вниз по ступеням свой огромный чемодан. За ним, чуть ли не дыша Петьке в спину, шёл тот самый работник, который открывал Маше калитку и запускал её на территорию хозяйских владений. Он нёс за сыном хозяина два пакета с подарками.
Маше хотелось бы, чтобы этот чужой человек исчез в каком-нибудь коридоре или за случайной дверью – и туда же уволок бы пакеты. Тогда бы у неё появилась наконец возможность снова обнять Петьку, потормошить его… Посторонний дядька мешал, в его присутствии любые нежности становились неловкими, невозможными.
