Амос Оз - Картинки деревенской жизни
Нынешний правитель не ответил на три срочных меморандума, один суровее другого, посланных ему через краткие промежутки времени с целью привлечь его внимание к резкому падению нравов, требующему срочного вмешательства. Именно я, потрясенный до глубины души, составил и отослал эти меморандумы.
Годы пролетают в молчании. Посланец, который должен меня сменить, пока еще не прибыл. Пост смещенного со своей должности полицейского занял его зять, а сам бывший полицейский присоединился, по слухам, к контрабандистам, что за холмами. Я все еще на своем посту, только ужасно устал. Теперь они уже не обращаются ко мне в третьем лице и не утруждают себя тем, чтобы снимать передо мной поношенные свои шапки. Дезинфектанты закончились. Женщины, ничего не давая взамен, потихоньку забирают у меня остатки того, что было в аптеке. Признаюсь, постепенно ощущаю я ослабление своей умственной деятельности и своих стремлений. Я уже не нахожу внутри себя достаточно света. Мыслящий тростник мало-помалу освобождается от мыслей. А быть может, это только глаза мои понемногу тускнеют, так что даже полуденный свет видится им мутным, и очередь женщин, ожидающих у порога аптеки, представляется мне шеренгой набитых доверху мешков. К виду их гниющих зубов, к их смрадному дыханию я почти привык с течением лет. Так, незаметно, перетекают у меня утро в вечер, день в день, лето в зиму. Укусы насекомых я давным-давно перестал чувствовать. Сон мой глубок и спокоен. Иссоп вырос на моей постели, и грязные влажные цветы — на всех стенах. То одна, то другая крестьянка время от времени, жалея, кормят меня какой-то вязкой жидкостью, в основе которой, по-видимому, картофельные очистки. Все мои книги гниют от сырости. Переплеты рассыпаются и отваливаются. Ничего у меня не остается, и я уже не знаю, как отличить один день от другого, весну от осени, этот год от следующего. Бывает, что мне кажется, будто по ночам слышу я отдаленное рыдание какого-то первобытного духового инструмента, но я понятия не имею, что это за инструмент, кто на нем играет ночью и где: то ли в лесу, то ли между холмами, то ли в моем черепе, под волосами, которые делаются все седее и реже. Так поворачиваюсь я с течением времени спиной ко всем, кто меня окружает, а по сути — к самому себе.
Исключение — одно происшествие, свидетелем которого был я нынче утром; о нем я представляю полный отчет в настоящем письме, не высказывая никакого мнения.
Нынешним утром встало солнце и превратило болотные испарения в какой-то дождь, густой и вязкий. Летний теплый дождь, наделенный запахом старого человека, давно не принимавшего ванну. Жители деревни начали выползать из своих хижин, намереваясь спуститься к картофельным делянкам. И вдруг на вершине восточного холма возник между нами и восходящим солнцем незнакомец, человек здоровый и красивый. Он махал руками, описывая ими всевозможные круги, замысловатые кривые во влажном воздухе, и то ли брыкался, то ли кланялся, высоко подпрыгивая на месте и не произнося ни единого звука.
— Кто этот человек? — спрашивали мужчины один у другого. — Что он вообще здесь ищет?
— Он не здешний и не из другой деревни, он не из тех, кто живет на холмах, — говорили между собою старики. — Возможно, он пришел из облака.
Женщины решили:
— Надо его остерегаться, надо его поймать на горячем, надо его убить.
Они судили да рядили, а желтоватый воздух наполнялся самыми разными голосами: галдящие птицы, лающие собаки, разговоры, мычание, плач, вой, крики, жужжание насекомых величиною с пивную кружку. И болотные лягушки пришли в себя, заквакали вовсю, и курицы от них не отставали, и колокольчики на сбруях звенели, и кашель, и стоны, и проклятия… Самые разные голоса…
— Человек этот… — начал младший сын могильщика, но вдруг передумал и умолк.
— Человек этот, — сказал кабатчик, — пытается соблазнить девушек.
А сами девушки вопили:
— Глядите, он голый, глядите, какой большой, смотрите, он пляшет, он хочет улететь, смотрите, у него как будто крылья, смотрите, он белый, белее кости!..
А старый могильщик сказал:
— О чем тут говорить и говорить? Солнце уже совсем взошло, и этот белый человек, что тут был — или мы думали, что он был, — исчез с глаз наших за болотом. Разговоры ведь не помогут, снова начинается очень жаркий день, и нужно идти на работу. Кто может работать, пусть работает, пусть страдает и молчит. А кто больше не может, пожалуйста, пусть умрет. И делу конец.
Примечания
1
Фамилия Мафцир в переводе с иврита буквально означает «упрашивающий», «уговаривающий». — Здесь и далее примеч. перев.
2
Эта фамилия в переводе с иврита буквально означает «мед».
