Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней

Я снова кивнул.

— Когда он выступал, он всегда внимательно смотрел на нас. Мы смеялись, и он понимал, что теперь мы пойдем за ним. Но сам он никогда не улыбался и говорил только о деле. Он не предлагал нам выйти из КПП, говоря, что, хотя старый Джон Льюис понемногу отходит от дел, а молодые Рейтеры в Детройте еще неопытны, союз с ними все равно для нас полезен. «Но они ничего не будут делать за вас, — говорил он, — даже если они, что весьма вероятно, объединятся с АФТ. Я понимаю, вам не хочется платить взносы всем. Вы и так уже достаточно платите. Я хочу только предложить вам присоединиться к Конфедерации. Что такое конфедерация, вы знаете. Конфедерацию образуют люди, собирающиеся вместе, чтобы защищать свои права. Наши деды не побоялись образовать Конфедерацию для борьбы против Союза. Мы создали нашу Объединенную Конфедерацию Трудящихся, чтобы помочь всем профсоюзам сохранить независимость и добиться успеха в борьбе. Мы вас не оставим. Если вам нужны консультации, помощь в планировании или организации, мы готовы протянуть вам руку. Фирмы и компании, когда им нужна помощь, приглашают специалистов, мы идем к вам сами. Платить вам ничего не придется, кроме тех случаев, когда мы будем что-нибудь делать для вас. Но когда мы закончим дело, вы можете прекратить плату».

Джеб снова отпил лимонада.

— Когда он говорил, мы не понимали его, но это было не так уж важно. В душе мы были с ним.

Я мысленно улыбнулся. Эту речь я слышал столько раз, что знал ее почти наизусть. В устах отца она выглядела как призыв к созданию Конфедерации и возобновлению борьбы южан за свои права. Объединение было лишь первым шагом, после чего должна была начаться обширная программа действий. По-моему, профсоюзы даже сами не понимали, как им была нужна помощь ОКТ. Если их руководители говорили о какой-то одной проблеме, отец вступал с ними в спор и доказывал, что трудностей было значительно больше. При этом ОКТ была единственной организацией, способной оказать помощь профсоюзам, так как и АФТ, и КПП в значительной мере опирались на нее.

— И что же было дальше? — спросил я.

— В конце лета мы долго спорили, стоит ли начинать забастовку. Мы хотели бастовать, но люди из ОКТ говорили, что ожидается великолепный урожай и впервые за три года можно что-то заработать. Если бы мы упустили этот случай, нам пришлось бы потратить целых шесть лет, чтобы наверстать упущенное. А на следующей год, когда урожай выдался плохим, и большинство наших людей все равно не работало, мы начал и забастовку и добились успеха. Через две недели фермеры сдались: если бы мы не работали еще несколько дней, они бы полностью разорились.

— И в вашем профсоюзе постоянно сидел кто-нибудь из Конфедерации.

Джеб озадаченно посмотрел на меня.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю отца. Он так всегда делал.

— Он был великим человеком, — уважительно произнес Джеб.

— Вы думаете так даже сейчас, когда живете и хозяйствуете сами по себе?

— Не понимаю, — Джеб был поражен моим вопросом.

— Когда мы шли к вашему дому, я заметил кукурузное поле.

— Это-то? Бросьте, всего три акра. Работать там пара пустяков.

— А если люди из профсоюза скажут, что вам нужна здесь пара работников?

— Они сюда не придут. В эти края редко кто заходит, а даже если кто-нибудь навестит нас, то долго не задержится. Впрочем, я никого не жду. Никто просто не знает, что я здесь живу. Здесь ничего не растет.

Я вспомнил, как отец рассказывал, что до работы на шахте помогал своим родителям пахать и сеять. «Здесь же могила деда!», — пронеслось у меня в голове.

Джеб побледнел.

— Ты что-то сказал? — тревожно спросил он.

— Здесь могила моего деда. Вы знаете ее?

Поколебавшись, кивнул.

Мне показалось, я начал что-то понимать. Эти три акра земли были сокровищем.

— Я хочу посмотреть на нее, — сказал я.

— Сейчас? — спросил Джеб.

— Да.

Не говоря ни слова, он встал и, взяв ружье, направился к двери. Я двинулся за ним.

— Нет! — раздался позади нас голос Бетти. — Не делай этого, Джеб Стюарт!

Я посмотрел на Джеба, потом на Бетти.

— Не волнуйтесь, мэм, мы не сделаем ничего плохого.

Джеб кивнул и вышел во двор. Я обернулся к Энн.

— Жди меня здесь, пока я не приду.

— Пойду приготовлю ужин, — сказала Бетти.

— Спасибо.

Джеб шел молча, не оглядываясь, и обратил на меня внимание, лишь когда мы остановились возле небольшого креста, стоявшего на склоне холма.

— Здесь, — сказал он.

Я посмотрел на крест. Он был таким старым, что походил на остатки погибшего дерева.

— Да, — ответил я.

— Как ты догадался?

— Ты сам сказал.

— Не понимаю.

— Неважно.

Джеб пошел куда-то в сторону. Я двинулся за ним, раздвигая кусты и ветки деревьев. Через несколько минут мы остановились перед небольшой землянкой, покрытой бревнами. В землянке, судя по всему, готовили пиво. Прямо передо мной стоял большой паровой котел, рядом поблескивали медные, не тронутые временем трубки. В стороне я увидел дистиллятор, возле которого выстроились большие деревянные бочки, а напротив него были аккуратно сложены дрова.

Мое внимание привлек шум воды, доносившийся откуда-то снизу. Спустившись, я наткнулся на небольшой ручеек, уходивший туда, откуда мы пришли. Опустив руку, я зачерпнул немного воды. Она показалась мне свежей и сладкой.

— Эта вода течет в наш колодец, — сказал Джеб.

— Как вы нашли это?

— Охотился. Года два назад моя собака погналась за енотом, и он ринулся сюда. Енота я подстрелил, а потом мне захотелось узнать, куда течет ручей. Я знал, что где-то здесь должен был стоять старый дом, и спустился вниз. Он действительно там был. Через три года мы разбогатеем. Никогда больше не буду растить этих поганых цыплят. Лучше уж немного поперебиваться, но зато потом жить по-человечески.

Мы вернулись к землянке.

— Все новое? — спросил я, указывая на трубки.

Джеб кивнул.

— Нам пришлось все переделывать. Мы с Бетти работали целый год, расчищали землю, строили сарай. У нас было около шестисот долларов, и все ушло на ремонт. Только прошлой осенью, когда взошла кукуруза, мы поверили, что у нас что-то получилось. Тогда нам казалось, что мы живем, как в раю. Никто о нас ничего не знал, в Фитчвилль мы никогда не ездили и только раз выбрались в Графтон, чтобы привезти вещи. Хорошо съездили. Пойдем, — закончил он, указывая рукой в сторону дома.

Джеб медленно опустил ружье на землю и полез в карман рубашки за сигаретой. Она оказалась кривой и мятой, и, наблюдая за его пальцами, я подумал, что она, наверное, пролежала там не день и не два. Бережно разгладив сигарету, Джеб закурил и обернулся ко мне.

— В душе мы с Бетти понимали, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Счастье никогда долго не длится. — Он помолчал, и каким-то странным голосом добавил:

— У нас здесь немного. Мы можем уехать даже завтра.

— Разве я хочу выселить вас отсюда? — Последняя фраза Джеба несколько удивила меня.

— Это твоя собственность, не так ли? Я видел вашу фамилию в регистре, когда смотрел его, чтобы узнать, в чьем доме мы живем. Она была написана там несколько раз. Три года назад ваш отец переписал эту землю на вас, но, когда я был у нотариуса, мне сказали, что здесь уже тридцать лет никто не появлялся, если не считать юриста, который приезжал оформить дарственную.

Я отвернулся. Мне не хотелось, чтобы Джеб видел, как мои глаза вдруг наполнились слезами. Отец, видимо, рассчитал за меня все.

— Иди домой и скажи Бетти, что вам не надо никуда ехать. Я сейчас приду.

— Ты найдешь дорогу? — спросил он.

— Да.

Послышался хруст веток, вскоре стихший, и я понял, что остался один. Взяв пригоршню земли, я внимательно посмотрел на нее. Она была темной и влажной. Прижав руку к лицу, я закрыл глаза и поймал себя на мысли, что впервые после смерти отца мне захотелось плакать.

Когда мы, наконец, справились с копченой свининой и горошком, залитыми бурой водянистой подливой, я вытер тарелку куском домашнего кукурузного хлеба и неожиданно почувствовал на себе взгляд Бетти.

— Замечательно, — сказал я, протягивая руку к чашке дымящегося кофе.

Бетти улыбнулась. По-видимому, она была очень довольна моей похвалой.

— Это, конечно, не деликатес, я пекла хлеб сама.

— Поэтому он такой и вкусный.

— Я всегда это говорил, — неожиданно вмешался Джеб. — А Бетти почему-то очень нравится читать рецепты в журналах. Конечно, почитать их неплохо, но готовить по ним просто невозможно.

— По-моему, вы зря волнуетесь, — с улыбкой сказала Энн. — Бетти может приготовить все, что угодно.

Джеб отодвинул тарелку.

— Вообще-то места здесь не очень много, но уляжемся все. Мы с Бетти отдадим вам кровать, а сами пойдем во двор.