Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству
Коп задумчиво выслушал их «карканье» и затем разразился длинной грассирующей фразой. Машка уловила только мадам, месье и мерси.
– Наша машина, «кар», которую мы взяли напрокат и оставили вот здесь, у торгового центра, машина пропала. Где «кар», где «кар»? – еще громче взвыл Илья, при этом он крутил воображаемый руль, давил на газ, тормозил, представляя собой красочную пантомиму управления автомобилем. Француз уважительно смотрел на Илью.
Дальше они, то есть Илья и полицейский, объяснялись одновременно громко и внятно, по слогам выговаривая слова, при этом нисколько не вникая в смысл того, что говорит оппонент, и даже не стараясь уловить направление смысла.
– У нас пропали: во-первых, фотоаппарат. – Илья загнул один палец.
А полицейский четко и медленно выговорил длинную фразу и протянул руку в сторону.
– Во-вторых, видеокамера. – Илья загнул второй палец.
«Где-то я все это уже видела», – мучительно соображала Машка.
Француз вздохнул и стал рисовать руками в воздухе фигуру, напоминающую треугольник, громогласно поясняя свои художества на родном языке.
– В-третьих, вещи ценные из Машкиной коллекции, не говоря уже о кредитных картах в сумке. – Илья не сдавался и загнул третий палец.
Француз разразился еще более заковыристой фразой.
– Где «кар»? Где вещи? Где «мани»? – отчаянно пытался пробить языковую границу Илья.
Терпение француза лопнуло, и он, по слогам выговаривая, видимо, какие-то свои простые французские истины, принялся что-то объяснять непонятливой парочке, активно жестикулируя руками и не замолкая при этом ни на секунду. Полицейский показывал на тротуар, рисовал на нем треугольник и отчаянно тыкал в него пальцем.
Машка уже начинала получать от всей этой картины удовольствие.
– Кажется, я поняла. Ты видел, там, на бордюре, где мы оставили машину, сейчас наклеен оранжевый треугольник с надписями? По-моему, он об этом говорит. Пойдем, оторвем его. – Марья потянула Илью за руку и потащила в сторону магазина. После того как они оторвали оранжевый треугольник и внимательно рассмотрели на нем иностранные буковки, Илья глубоко вздохнул.
– Ну, а дальше что? Что тут написано? Все же на французском! – гневалась Машка и топала ногами.
– Надо вернуться к полицейскому, а как не хочется, – протянул Илья, и парочка снова отправилась к стражу закона и порядка.
Увидев их возвращение, полицейский вздрогнул.
– Месье, где наша «ка-ар», – заорал русский мужчина, вертя перед французом оранжевую наклейку. – Где «кар»? Где «кар»? – Илья кричал все громче и громче.
Полицейский постучал пальцем по тексту, затем крутанул воображаемым рулем и снова постучал пальцем по наклейке. Затем повернулся в сторону магазина и четко по-английски произнес: «Ноу паркинг!» Француз нервничал. Маша расцвела в улыбке.
– Так бы сразу и сказал. Теперь понятно, – успокаивающе ответила Маша. – Нельзя парковаться.
– А где наша «кар»? – с угрожающей интонацией спросил Илья.
Видимо, француз уже начал ориентироваться в русском языке. Он решительно выхватил блестящий треугольник из рук Ильи и, приложив растопыренную пятерню на непереводимый текст, умоляюще взглянул на Марью.
– Господи, да это адрес парковки, куда отправили нашу машину, – озарило Машку. – Машина находится по этому адресу.
– Адрес – это, конечно, хорошо. Где эта улица, где этот дом? И как туда добраться? – озабоченно вопрошал Илья.
В этот момент Сергееву озарило повторно.
– Такси! – пронзительно выкрикнула она.
– Адрес этот сможет найти таксист. – Машка победоносно уставилась на своего спутника.
Илья принял командование на себя.
– Отличная мысль. Пойдем, Маш, поймаем такси, покажем эту бумажку и отыщем, наконец, свою тачку.
– Мерси, мерси, месье, – Марья изящно поблагодарила француза, который потерял уже всякую надежду на взаимопонимание.
Француз взмахнул рукой – мол, не стоит благодарности, пустяки.
Илья с огромным облегчением прокричал:
– Данке шон, спасибо, мерси, сенк ю. – И, исчерпав, таким образом, до дна свою благодарность, ринулся ловить такси.
После утомительных переговоров и суетливых поисков герои, вернув себе машину и все ценности, отправились в отель…
После трех напряженных фестивальных дней Марья с Ильей решили, что пора бы уже насладиться и пляжем в Ницце.
– Маш, давай прокатимся на «банане». – Илья бережно держал ручку Сергеевой.
– А это не опасно? Я плавать не очень умею, вернее, совсем не умею, и никогда в жизни не каталась ни на каких таких «бананах» и велосипедах, – осторожничала Сергеева. – К тому же вода еще не прогрелась.
– Да, ерунда, Марусь. Наденут на тебя жилет, посадят на «банан», прокатят к горизонту, а потом обратно на берег, – бодро проинформировал подругу Илья. – Весело.
Машка сомневалась. Сумеет ли она развеселиться?
– Смотри, сколько желающих. Пойдем, – решил за обоих Илья.
Марья поправила на голове бандану «от Диора», нацепила темные очки и, звеня браслетами, изящно побрела за своим телохранителем к «банану».
На всех желающих прокатиться на «банане» туристов надевали спасательные жилеты. С Марьей вышла заминка.
Смуглый работник индустрии развлечений настаивал на том, чтобы Марья сняла с себя и бандану, и очки, и все разнокалиберные украшения и браслеты.
– Я не сниму, – капризничала Мария.
– Машенька, лучше сними и оставь у него, так спокойнее, все останется в целости и сохранности, – уговаривал Сергееву Илья.
Ни о чем не подозревающая Машка с неудовольствием отдала все украшения и очки загорелому мужику, все-таки оставив на голове неописуемой красоты и такой же неописуемой стоимости бандану, затем надела спасательный жилет и уселась на «банан» в плотный ряд желающих прокатиться. Сразу за ней устроился и Илья.
В открытом море Машка смеялась от удовольствия и счастья. Море оказалось прозрачным и совсем смирным. Никакого страха, а главное, никаких дурных предчувствий у Марьи не возникало.
Вдруг абориген, управляющий «бананом», резко развернул его, и все отдыхающие с воплями и смешками свалились в морскую пучину.
Машка слетела тоже. Смешно ей не было. От страха и ужаса она камнем ушла под воду. Организм Марьи отказывался положительно реагировать на наличие спасательного жилета.
Она медленно планировала на дно, глотая соленую воду и захлебываясь в панике. При этом в голове ее застряла противная мысль: где бандана?
Задрав голову, она увидела наверху свой эксклюзивный головной убор и немедленно активно задвигала руками, ногами и мозгами. Машке повезло, в этот самый момент чьи-то сильные руки – конечно, это были накачанные руки Ильи – вытолкнули ее на поверхность. Отдышавшись и откашлявшись, Сергеева набрала побольше воздуха в легкие и грозно осведомилась:
– Это шутка такая? Или мне снится кошмар?
– Маш, ну ты чего? На «банане» же всегда в море скидывают. Ты же не могла не знать об этом, – искренне недоумевал Илья, его светлые глаза выражали одновременно восторг и опасение.
– Я никогда не каталась ни на каких бананах и, видно, правильно делала. Слава Богу, жива осталась.
– Машунь, смотри, ты и косыночку свою выловила, – заискивал телохранитель.
«Береженого Бог бережет. Глядишь, и не будет сильно бушевать», – вертелось в голове у Ильи.
Сергеева метнула подозрительный взор на своего спасателя. «Ишь ты, „косыночка“. Эта „косыночка“ стоит дороже вашего дурацкого „банана“!
– Мы, Маш, больше никогда, ни за что, даже если ты умолять меня станешь, – клялся Илья. – Ты только не сердись.
Оказавшись на твердой земле, Марья совершенно успокоилась и простила окружающих.
Солнце окончательно распоясалось. Наступил жаркий полдень.
– Может, пообедаем? – осторожно поинтересовался Илья, еще не совсем уверенный в полном своем прощении.
Сергеева зазвенела украшениями, согласно кивнув головой. И парочка медленно побрела в кафе под ярко-полосатым тентом. Заведение манило немыслимой чистотой и роскошью.
Удобно устроившись в кресле и счастливо вздыхая, Марья углубилась в меню.
К столику подбежал официант, прочирикал что-то на французском и замер в форме вопроса.
Илья решил блеснуть своим кругозором и лениво бросил:
– Айн момент.
Реакция официанта последовала мгновенно. Француз легко заграссировал на определенно немецком языке. Машка замахала обеими руками и застонала:
– Ну кто тебя просил? Зачем ты людей в заблуждение вводишь?
– А чего они такие тупые, что он, не видит, что перед ними русские люди? Русский учить надо! Вон турки давно выучили, молодцы.
Француз учтиво замолчал.
– Ноу, ноу. Нам вот это и вот это. – Марья подчеркнула ногтем выбранные блюда и с опаской покосилась на француза. Тот вежливо и холодно улыбался. Затем задумался, покивал головой, с поклоном забрал у них меню и удалился.
