Джейсон Гудвин - История доллара
Бумажные доллары любой расцветки и происхождения закачивались в молодую республику. Все больше людей влезали в долги, чтобы приобрести Америку, и для удовлетворения их потребностей создавались новые банки: в 1811 году — 90, двумя годами позже — 208.
американские банкиры приняли на вооружение систему Перкинса, чтобы усложнить жизнь фальшивомонетчикам, но по другую сторону Атлантики выпускаемые Банком Англии банкноты по-прежнему оставались не более чем продуктом изящной гравировки по меди, отпечатанной на хорошей бумаге. Банк Англии исходил из принципа, что никто не осмелится их подделать: полагался на страх перед Богом, законом и отмщением Короны, ибо раскрытие преступления означало смерть (повешение, дыбу и четвертование, жестокое средневековое наказание, уготованное за измену и подделку денег). Какое-то время надменность Банка выглядела оправданной: прошло 50 лет, прежде чем у кого-то хватило наглости подделать банкноту. Акционеры Банка Англии были потрясены и разгневаны. «Трудно представить, как долго английские банкноты могли избегать подделки, — писал один историк Банка. — если бы этот человек не продемонстрировал, как легко это сделать». Американцы изумились бы лишь тому, сколько времени понадобилось на появление фальшивомонетчика.
Когда в 1797–1815 годах Англия приняла вызов, брошенный революционной Францией и Наполеоном, Банк Англии приостановил платежи золотом и выпускал только бумажные деньги. Закачивая в экономику легко подделываемые купюры вместо золота, можно было добиться лишь одного — всплеска фальшивомонетничества. Угрозы не подействовали: в 1801 году выявили 8000 подделанных купюр, годом позже — 18 000, а к 1817-му их количество достигло отметки в 31 000. Общество понимало, что деньги являются своеобразным издевательством над беднотой, как если бы голодающему дали пирог с предупреждением, что его нельзя есть. Популярный карикатурист Джордж Крукшенк нарисовал карикатуру на однофунтовую банкноту: на ней петли выгравированных букв заменяли петли виселицы, в которых болтались повешенные, а рядом красовалась Британия, пожирающая собственных детей. Казненных было так много, что в 1818 году в Лондоне созвали королевскую комиссию, чтобы рассмотреть вопрос о банкноте, которую невозможно подделать. Банк Англии объявил награду тому, кто найдет способ отвадить фальшивомонетчиков. Ходили слухи о колоссальном вознаграждении в 100 000 фунтов стерлингов. В 1818 году эта сумма равнялась почти 500 000 долларов, причем в первоклассных монетах Банка Англии (примерно во столько оценивался ежегодный доход богатейших семей Англии; это больше, чем самый состоятельный гражданин США мог увидеть собственными глазами за десять лет).
Перкинс услышал о вознаграждении от британского посланника в Вашингтоне, выражавшего неподдельное восхищение чудом, которое сотворили с долларом стальные печатные формы изобретателя, и тотчас решил возглавить экспедицию в Лондон. Отложив в сторону иные проекты, он собрал граверов и работников, включая автора гравюры с портрета Вашингтона Гидеона Фейрмена, и 31 мая 1819 года отправился в Англию с 26-ю чемоданами оборудования на скоростном пакетботе «Телеграф» под началом Гектора Коффина. В качестве гостя Перкинс обедал за одним столом с капитаном, и к тому времени, когда через четыре недели они достигли пункта назначения. молодой Коффин стал спонсором проекта.
ПЕРКИНС и его сторонники, в число которых входило Королевское общество изящных искусств, потратили два года на то. чтобы убедить банковский комитет сэра Уильяма Конгрива в том. что «американская система» превосходит любую другую, какую они могли бы изобрести. Перкинс жил на средства английских частных банков, ухватившихся за его систему печати, как десятилетием ранее банки Массачусетса. Осторожничал только Банк Англии. В письме капитану Коффину в конце того же года Перкинс доверительно сообщал, что «спрос на наши печатные пластины со стороны частных банков столь велик, что мы готовы удовлетвориться честью самого факта того, что Банк Англии примет наш план. То, что им в конце концов придется это сделать, я ничуть не сомневаюсь — все говорят, что это должно произойти. Вчера нам передали из надежнейшего источника слова одного из сотрудников сэра Уильяма Конгрива, сказавшего, что тот зол как черт, и что с того момента, как наши образцы были представлены комиссии, он ожидает, что американский план будет принят».
Перкинс и его команда выгравировали и отпечатали пробные банкноты. Комитет высоко оценил их качество, а независимый комитет, учрежденный Королевским обществом изящных искусств, одобрил идею привлечь величайших живописцев страны для создания виньет. Только сэр Уильям Конгрив — амбициозный инженер и изобретатель ракетной артиллерии — отказывался их поддержать. В его понимании «неповторимая» банкнота означала, что ее ни при каких условиях нельзя воспроизвести на достаточном уровне, чтобы одурачить публику, даже если потребуется задействовать все силы и средства Банка Англии, а его гравировщики и печатники, используя все свое умение и возможности Банка, создали сносные имитации фунтовых банкнот Перкинса.
Тот, разумеется, протестовал. Фальшивомонетчики, которые с завидной регулярностью поднимались на виселицу, редко могли похвастаться возможностями Банка Англии: они просто видели легкую добычу и испытывали удачу. С точки зрения затрат и выгод Перкинс уже сделал их деятельность невозможной: частные банки Англии и Банк Ирландии приняли его методы, и он бомбардировал комитет свидетельствами американских банков, которые многие годы использовали его печатные формы без какого-либо ущерба. Перкинс указывал, что, в отличие от альтернативных проектов, его система соответствовала всем стандартам, работала и могла быть реализована немедленно. Но ничто не поколебало сэра Уильяма Конгрива, питавшего глубокое отвращение к «американской системе» и, казалось, делавшего все, чтобы настроить комитет против нее. Куш в 100 000 фунтов так никому и не достался, поскольку Банк Англии, несмотря ни на что, решил ничего не менять в своих банковских билетах. Когда в 1819 году война с Францией закончилась, он вернулся к золотому стандарту. Количество бумажных купюр сократилось, как и число подделок. Кризис общественного доверия был предотвращен, а потом забыт. Насколько можно судить по документальным свидетельствам, Перкинс не получил за свои труды ни пенни.
Перкинс находился в Англии, наслаждался окружавшей его атмосферой «мастерской мира», вызвал свою семью, соскучившись в своем новом доме по американскому гостеприимству, и спустя 27 лет умер здесь же в возрасте восьмидесяти трех лет. так и не вернувшись в США. Все это время его система демонстрировала полное преуспеяние в Америке. Гравировка банкнот в течение считаных лет разрослась до такой степени, что один иностранец назвал ее единственным чисто американским вкладом в сокровищницу мирового искусства (сомнительный комплимент, но, тем не менее, заслуженное признание исключительного уровня мастерства и вкуса, которыми американские художники наградили свои банкноты). США все еще были молоды и вторичны, но их деньги стали уникальными и сильно отличались от предшественниц революционной эпохи с их зловещими масонскими или алхимическими символами, вырезанными на медных досках. Банк Англии мог этого не признавать, но орудие, вложенное Перкинсом в руки создателей банкнот, подвело черту под XVIII веком.
КОГДА НОВЫЕ НАДЕЛЫ под фермы на западе штамповались в сетках геодезистов, они сверхъестественным образом идеально соответствовали новым долларам, за которые покупались, — полный надел составлял 640 акров, а целый доллар представлял собой оттиск 64 пуансонов. Доллары, соединяясь, образовывали пространство дешевого кредита, как наделы в совокупности начали формировать новый ландшафт. Американцы считали открывшиеся им земли пустыней, пугающе однообразной и лишенной характерных черт. Постичь это пространство можно было единственным способом — измерив его; покупая и продавая землю, строя на ней фермы и вырубая лес, заселяя ее. люди постепенно превращали ее в нечто одомашненное. Пейзажем эта земля стала, лишь когда была заселена и стала обрабатываться.
Страна, которая в 1820-е годы с распростертыми объятиями встречала всякого, кто устремлялся западнее Питтсбурга, была возделана и создана мужчинами и женщинами, чьи судьбы сошлись в отдельно взятом уголке земного рая, которые рожали в нем детей и расцвечивали его своими домами, полями. посевами, домашними животными, церквями и лавками. Это произошло задолго до того, как железнодорожные компании начали издавать красочно иллюстрированные брошюры, пытаясь заселить свои линии. До появления железных дорог самой ходовой картинкой происходящего за Аллеганами и Огайо являлся доллар.
