Бернар Вербер - Смех Циклопа
– Он в чем-то прав, – повторяет Исидор.
Он выводит меня из себя. Я не нанималась защищать профессию журналиста. А Исидор еще и масла в огонь подливает!
В кабинет входит женщина в темно-синей форме, она принесла комиссару бумаги на подпись.
Обернувшись, Исидор видит в приемной людей в форме, которые, зевая, играют в карты. Женщина-полицейский печатает отчет, перед ней сидит бомж с залитым кровью лицом.
– Уровень профессиональной ответственности у ваших коллег весьма относителен. Поэтому ваш рассказ, сами понимаете, кажется мне несколько сомнительным.
Он находится в выигрышной позиции. Надо нападать, не раздумывая о выборе оружия.
— В таком случае я буду вынуждена опубликовать в своем журнале совершенно правдивую информацию о том, что вы отказали нам в помощи. Название статьи я уже придумала: «Комиссар, которого не стоит беспокоить». Я расскажу, как исправную налогоплательщицу преследовали трое вооруженных злоумышленников. Как они проникли ночью в частное жилище. Как несчастная женщина, сумев убежать, пришла в полицию, а комиссар заявил, что пострадавшая – журналистка, поэтому он ей не верит.
– Она в чем-то права, – замечает Исидор.
– И естественно, я расскажу о не интересующих полицию преступлениях, каждый понедельник вершащихся в театре в присутствии четырехсот человек, которые, таким образом, являются соучастниками. Кроме того, я подам на вас жалобу за отказ в помощи человеку, находящемуся в опасности.
Они пристально смотрят друг на друга. Полицейский колеблется. На лице Исидора появляется усмешка, которая означает: «Сами разбирайтесь. Я знаю, она не подарок. Ее не переспоришь».
Комиссар вздыхает и берет телефонную трубку.
– Алло, это Маленсон. Есть у нас патрульные машины рядом с метро «Ледрю Роллен»? А… Пусть съездят в «Театр Дария». Обычная проверка… Что? Да, я знаю, что сейчас два часа ночи. Да, я знаю, что по понедельникам театр закрыт. Это для… Хорошо, скажите им, чтобы они мне перезвонили.
Он кладет трубку.
– Ну, все, теперь остается только ждать.
Он нервно барабанит пальцами по столу. При первом же звонке хватает трубку и слушает, кивая. Отвечает: «Да-да, понятно». Потом говорит, обращаясь к Лукреции:
– Они говорят, что театр закрыт. Ничего не видно и не слышно. Нашли только трех бомжей, которые, завернувшись в одеяла, спят на картонках под запертой дверью. Это их вы приняли за убийц?
Лукреция выходит из себя.
– Разумеется, преступники не стали вас дожидаться! Но должны остаться какие-то следы. Взломайте дверь, войдите, и вы все узнаете.
Комиссар Маленсон снова начинает переплетать пальцы.
– Понимаете… сейчас слишком поздно, чтобы оформить разрешение на обыск и подписать его у судьи. Тем более, театр принадлежит таким непростым людям. Пресса пронюхает и выставит меня на посмешище.
Лукреция вскакивает и стучит по столу.
– Пресса – это я!
На комиссара Маленсона это не производит никакого впечатления.
– Не только вы. Насколько я знаю, вы – не единственный журналист на свете. И я не хотел бы закончить свою карьеру где-нибудь в провинции.
– Но погибли люди! Я вам клянусь!
– Знаете, в провинции есть свое очарование, – вставляет Исидор.
Комиссар качает головой. Он смотрит на фотографию Генри Фонды, копирует его позу и спокойно говорит:
– Идите домой. И позволю себе дать вам один совет: не связывайтесь с семьей Возняк. Они слишком могущественны. Они сильнее прессы и полиции, вместе взятых. Ни вы, ни я им не соперники.
53
К раввину за советом приходит женщина, которая потеряла мужа, работу, сбережения.
Раввин говорит:
– Коза!
– Коза?
– Да. Заведите козу. Это должно помочь.
Женщина ничего не понимает, но следует совету раввина: покупает козу и селит ее у себя дома.
Коза повсюду гадит, портит мебель, жует ковры, все в доме пропиталось отвратительным запахом.
Женщина в отчаянии. Она снова приходит к раввину и жалуется. Дом превратился в хлев, она боится туда заходить, ведь коза еще и отличается злобным нравом.
Раввин говорит:
– Отлично. Теперь продайте козу.
Женщина делает, как он сказал, и вскоре приходит радостная.
– Ах, ребе, вы были правы! Как хорошо без козы! Я наслаждаюсь каждой минутой. Спасибо за чудесный совет.
Отрывок из скетча Дария Возняка «Все дело в логике»
54
Три часа утра. Лукреция и Исидор медленно едут по пустынным парижским улицам под ритмичные звуки «Resistance» группы Muse.
– Хорошо, – подводит итог Лукреция. – В следующий понедельник надо вернуться туда с фотоаппаратом и камерой. Тогда им придется признать, что «Театр Дария», открывающий молодые таланты, не что иное, как преступный концерн.
Исидор повышает голос, чтобы заглушить музыку.
– Следует избегать лобовых атак. Комиссар Маленсон прав, они слишком могущественны. Тадеуш Возняк – брат самого популярного француза и владелец громадного состояния, на его стороне симпатия подавляющего большинства. Вся пресса восхваляла Дария, и она поддержит Тадеуша. «Современный обозреватель» не отстанет: с волками жить – по-волчьи выть. Это нельзя сбрасывать со счетов.
– Убийство людей для забавы тоже нельзя сбрасывать со счетов.
– Вы так думаете? Мне кажется, человеческая жизнь стоит все меньше и меньше. Десять заповедей уже не в моде. Экономические, политические, религиозные интересы и даже конкуренция в мире юмора гораздо важнее.
– Но нельзя же в самом деле…
Лукреция прерывает себя на полуслове. Останавливает мотоцикл. Открывает рот от удивления. Они у самой водонапорной башни. Исидор снимает шлем и тоже изумленно молчит. За окнами последнего этажа колышутся голубоватые волны.
Они бегом поднимаются по винтовой лестнице и выбегают на центральный остров цистерны. Квартира со всей мебелью затоплена. Дельфины и акула плавают по гостиной, кухне, спальне, огибают столы, диваны, кровать. Подушки качаются на волнах. Дельфины открывают носом дверцы шкафов и вытаскивают оттуда рубашки и брюки, которые медленно, словно медузы, шевелятся на дне бассейна.
Исидор застывает. Он словно оглушен. Лукреция говорит:
– Э-э… Мне очень жаль, Исидор. Ужасно жаль.
Он молчит. Лукреция бормочет:
– Это розовые громилы Дария. Они отомстили… Затопили тут все.
Она прыгает в воду прямо в кожаном костюме, плывет в ванную, находит открытый на полную мощность кран и закрывает его. Плывет на кухню и закрывает кран там.
– Ну, вот… Я остановила потоп.
Исидор не подает признаков жизни. Лукреция забирается на островок и начинает выжимать длинные рыжие волосы.
Чувствую, он опять скажет, что это я во всем виновата.
С детства меня обвиняют во всех смертных грехах. Можно подумать, это я затопила его квартиру!
Исидор по-прежнему не издает ни звука, но она видит, что он стискивает кулаки.
– Хорошо, хорошо. Да, вы не хотели, чтобы я приходила к вам. Да, этой неприятности не случилось бы, если бы я не привела их к вам. Все, я признаю свою ошибку. Раскаяние смягчает наказание, не так ли?
Неожиданно Исидор ударяет Лукрецию в подбородок. Она падает в воду. Он прыгает вслед за ней, и начинается драка. Джордж, Ринго, Пол и Джон подплывают поближе, чтобы посмотреть, что за игру затеяли два человека.
Сокрушительные удары Исидора смягчаются водой. Лукреция не отвечает, она лишь уворачивается от кулаков, которые яростно молотят вокруг.
Довольно много времени спустя, обессиленные, в тяжелой, промокшей одежде, они выбираются обратно на остров.
– Я ненавижу вас, Лукреция! Не желаю вас больше видеть! Никогда.
Сколько раз я это слышала? А еще: «Ты приносишь несчастья», «Все, кто доверял тебе, потом раскаивались», «Ты не только не помогаешь людям, ты усложняешь им жизнь». Да, я знаю. Знаю.
— Я уже сказала, мне очень жаль. Вы что, хотите меня убить? – спрашивает она, задыхаясь.
– Отличная идея!
– Исидор, вы ошибаетесь, не я ваш враг. Враг – это Тадеуш Возняк.
Он смотрит на нее, как бык на красную тряпку.
– Я укрылся здесь от чужой агрессии и глупости. Я был уверен, что уж тут меня никто не потревожит. Но из-за вас…
– Я просто добавила немного соли в эту пресную воду. Вы должны быть мне благодарны.
Исидор смотрит на затопленную квартиру и снова пытается ударить молодую женщину, но она успевает отпрыгнуть.
– Исидор, я не хочу драться, – говорит она. – Надо просто вытащить мебель и просушить. Кое-что, конечно, придется заменить, но это ведь не конец света. Кто не переживал небольшой потоп? Ищите во всем хорошую сторону: у ваших питомцев никогда не было столько места для игр. Посмотрите, как они счастливы!
Его кулаки снова сжимаются.
– Вспомните ваш девиз: «Насилие – последний аргумент дурака».
Он бросается на нее, теперь они дерутся на суше. Исидор сильнее, но неповоротливее. У Лукреции лучше реакция, но она не хочет сделать ему больно и просто уклоняется от ударов.
