Дэвид Митчелл - Сон №9
– Не возражаю ли я?
– Конечно нет.
И к моей радости и смущению – я еще не могу прийти в себя от ночи, проведенной с незнакомкой в отеле любви,– девушка с самой прекрасной шеей во вселенной садится рядом со мной.
– Итак,– говорит она,– вы встретились с тем человеком?
– С кем?
– С тем, кого вы ждали, в тот день, когда была гроза.
– Нет. Еще нет.
– Подруга?
Я останавливаюсь на сокращенной версии и перепрыгиваю через Акико Като.
– Родственник.
– И давно вы его ищете?
– Три недели…
– Три недели? С тех пор как приехали в Токио?
– Откуда вы знаете?
На ее щеках возникают ямочки, а глаза превращаются в два маленьких полумесяца. Мне нравятся такие улыбки.
– Ваш акцент. Через полгода вы его потеряете. Откуда вы?
– Вы не знаете этого места.
– Испытайте меня.
– Якусима. Остров напротив…
– …южного побережья Кюсю, где растут кедры Дзёмон, древнейшие обитатели восточного полушария. Итак, как вам Токио, этот загадочный город?
Токио, этот загадочный город. Нравится ли он мне?
– Полон сюрпризов. Иногда здесь одиноко. По большей части не по себе. Я не могу ходить по прямой. Постоянно налетаю на кого-нибудь.
– Перестаньте думать о том, как вы ходите. Это все равно, что подносить ложку ко рту: задумаешься, как это сделать,– промахнешься. Откуда вы знаете, что ваш родственник проходит мимо этого места?
– На самом деле я не знаю. Я даже не знаю, как он выглядит.
– Это дальний родственник?
– Я не хочу надоедать вам.
– По мне видно, что вы мне надоедаете? Почему вы не посмотрите в телефонной книге?
– Я даже не знаю его имени.
– Аи Имадзё хмурится.
– А он знает ваше имя?
– Да.
– Дайте сообщение в колонки личных объявлений: «Родственников Эйдзи Миякэ просят написать по такому-то адресу». Что-нибудь в этом роде. Большинство токийцев читают одни и те же три-четыре газеты. Если ваш родственник сам его и не прочитает, то прочитает кто-нибудь другой и скажет ему. Что-то не так?
Мысли скачут у меня в голове.
Аи Имадзё пристально на меня смотрит:
– Что?
Ах, как мне нравится, когда Аи Имадзё так на меня смотрит.
– Понятия не имею.
Снова эта улыбка, с долей замешательства.
– Понятия не имеете о чем?
– Понятия не имею, почему я настолько глуп, что не подумал об этом раньше. Что это за газеты?
– О, Неистовый Человек с Кюсю,– встречает меня Бунтаро, когда я возвращаюсь в «Падающую звезду»,– твои глаза, как проталины от мочи на снегу.
Мой домовладелец ест черничное мороженое на палочке. На экране телевизора какой-то человек в черном костюме бредет по пустыне. Слайд-гитара петляет в такт перекати-полю. Черному костюму неплохо бы отправиться в чистку, а человеку – побриться и принять душ.
– Доброе утро. Что за фильм?
– «Париж, Техас» Вима Вендерса.
Бунтаро проглатывает остатки мороженого, стараясь, чтобы оно не потекло по руке. Смотрю фильм. В Париже, штат Техас, не очень-то много чего происходит.
– Немного медленно, правда?
Бунтаро облизывает руку.
– Это, парень, экзистенциалистская классика. Человек, которому отшибло память, встречает женщину с огромными тятьками. Ну, рассказывай. Как ночка? Отшибло память, или огромные титьки? Меня не обманешь, так и знай. Я тоже когда-то был молод. А ты парень не промах, скажу я тебе. Две недели в плохом большом городе, а простого секса тебе уже мало, подавай чего-нибудь понаваристей.
– Я просто встретил друзей.
– Ну-ну. Кстати, о друзьях. Я тут сегодня видел огромного таракана.
– Я вас познакомлю.
– Нет, серьезно. Я было принял его за облысевшую крысу. И тут он зашевелил своими рогами. Я попытался его пришлепнуть, но он полетел вверх по лестнице. Исчез под твоей дверью быстрее, чем ты успел бы произнести: «Во имя всего святого, что это?» Может быть, его съест твоя голодная киска. Может быть, он съест твою голодную киску.
– Я накормил свою голодную киску перед тем, как уйти.
Отрадно: Бунтаро привыкает к мысли, что Кошка поселилась в моей капсуле.
– Ага! Значит, свидание было запланировано!
– Голова гудит.
– Оставь меня в покое,– умоляю я.– Пожалуйста.
– А я к тебе приставал? Опустоши то, что переполнено, наполни то, что пусто, почеши там, где чешется,– вот три ключа к гармонии. А откуда у тебя на горле это странное красное пятно?
Лучшая защита – нападение.
– У тебя вроде ширинка расстегнута.
– И что с того? Дохлая птичка из гнезда не вылетит.
– Твоя птичка не такая уж и дохлая. Посмотри на свою жену.
– Птичка сдохла. Посмотри на мою жену.
– А?
– Однажды, мой мальчик, ты поймешь, что я имею в виду.
Я уже собираюсь подняться наверх, когда входят трое подростков. Тот, кто у них за главного, обращается ко Мне:
– У вас есть «Виртуа сапиенс»?
– Никогда не слышал,– отвечает Бунтаро.
– А сиквел «Гомо»?
– Вы о чем?
– Это видеоигра,– объясняю я.– Вышла на прошлой неделе.
– Софта нет. Только видео.
– Че я вам говорил! – восклицает главарь, и они удаляются.
– Заходите, ребята.– Бунтаро смотрит, как они уходят.– Знаешь, Миякэ, я узнал из одного авторитетного источника – «Ребенок и вы», ни больше ни меньше,– что средний японский отец проводит со своим потомством семнадцать минут в день. Средний школьник проводит девяносто пять минут в день с видеоиграми. Новое поколение с электронными папашами. Когда родится Кодаи, сказки на ночь ему будут рассказывать родители, а не больные на голову программисты-извращенцы. Я уже готовлю свое большое громкое «нет», на случай, если Кодаи прибежит ко мне выпрашивать игровую приставку.
– А если он прибежит в слезах, потому что в классе никто с ним не разговаривает, так как его папочка слишком скуп, чтобы купить ему игровую систему?
– Я…– Бунтаро хмурится.– Об этом я не подумал. А как твой отец поступал?
– Он был далеко.
– А мама?
Одна маленькая ложь влечет за собой другую.
– У меня был футбольный клуб. Так или иначе, мне нужно, э-э, вымыться.
Я залезаю в свою капсулу, принимаю душ – вытираясь, я вспотел настолько, что впору снова идти под душ,– и разворачиваю футон. Сон не идет. У меня перед глазами стоит Аи Имадзё. Ее гибкая шея, ее улыбка. Она называет меня по имени. Встаю, пытаюсь взять несколько аккордов на гитаре, но пальцы словно заржавели. Проверяю тараканий мотель. Только один постоялец – младенческого возраста. Таракан раззвонил по всему миру о гостеприимстве моего мотеля. Возвращается Кошка и опустошает миску с водой. Я наливаю еще воды, она снова выпивает все до капли.
Позже я выхожу купить «Токио ивнинг мейл». Еду на подлодке до Уэно и, выбрав в парке тихое местечко, заполняю бланк объявления. Несколько раз начинаю заново – крайне важно не написать ничего такого, что может разозлить мою мачеху или создать впечатление, что мне нужны деньги. В конце концов я доволен планом «В»: простое, короткое сообщение. Отправлю его завтра, в обеденный перерыв. Сосу бомбочку с шампанским. В парке Уэно полно семей с детишками, парочек, стариков, иностранцев – бразильцев, китайцев – у каждого народа свой кусочек территории. Любители ходить по музеям, любители фотографировать, скейтбордисты. На деревьях стрекочут цикады, под деревьями орут младенцы – сплошные увеселения. Жирные голуби. По периметру носятся велосипеды и мотоциклы. Пахнет сахарной ватой, благовониями, зоопарком и осьминогами в тесте. Я направляюсь к пруду Синобадзу, посмотреть, как кормят уток. Ложусь на землю, прислонившись к дереву, и вставляю в свой «Дискмен» «Mind Games»[66]. Это самый жаркий день за всю историю сентябрей. Смотрю на облака. Вот идет Дама с фотографиями, споря со своим невидимым спутником. Интересно, соберусь ли я когда-нибудь с духом пригласить Аи Имадзё на свидание. Молодая женщина кормит уток хлебными крошками из бумажного пакетика. Рядом с ней на скамейке лежит стопка библиотечных книг. Я задремал. Женщина садится на велосипед и подъезжает ко мне, как будто хочет мне что-то сказать. Изучает мое лицо. Я нажимаю «Стоп», и окружающий шум снова льется мне в уши.
– Нет,– в конце концов произносит она.– Это не просто совпадение.
– Простите?
Она с досадой качает головой, словно не веря чему-то.
– Даймон шпионит за мной.
Я подскакиваю.
– Кто вы?
Ее лицо суровеет.
– Не надо мне этого дерьма.
А?
Она шипит, тыча в меня пальцем:
– Скажи ему, пусть катится к дьяволу! Скажи ему, эти фантазии насчет побега годятся лишь для сопливых школьниц! Скажи ему, что он ничтожество! Скажи ему, что моя страна перестала быть японской колонией в конце прошлой войны! Скажи ему; если будет звонить, я сменю номер! А если он сунется в мой дом, я ткну ему в рожу вилкой! Скажи Юдзу Даймону, пусть катится прочь, чтоб он сдох! Все это относится и к тебе тоже.
Кричат утки.
