Александр Снегирев - Как мы бомбили Америку
Мы решили один день прожить без мата. Юкка попросил, он вычитал в Интернете, что мат рушит биополе. А без мата как? Надо говорить не: «Где, блядь, чистые полотенца?», а просто: «Где полотенца?». У меня без мата лучше, чем у Юкки получалось. К концу дня Юкка послал своё биополе на хуй и успокоился.
— Эй, парни! — Лаки помахал нам из офиса. — Подите сюда!
Мы нехотя поплелись к нему.
— У Киса выходной. Надо помочь Олимпии вывезти мусор. Она поведёт, а вы будете грузить.
— Окей, — вяло сказал Юк. Я скривил недовольную физиономию.
— Расстраиваешься Алекс, что я не доверяю вождение тебе? — подмигнул с ухмылкой Лаки. Я не ответил. Мы поплелись к пикапу.
Олимпия уже поджидала нас. После падения в бассейн «плимут» ещё больше перекособочился. Мы забрались в кузов.
Сбор баков прошёл без эксцессов. Олимпия тормозила возле каждого, мы спрыгивали с борта и составляли баки в кузов. При подъёме на злополучную горку Олимпия попросила нас слезть.
— Извините ребята, лишний вес.
Мы вскарабкались сами и, загрузив последний бак, подкатили к огромному контейнеру, над которым вились жирные мухи. Вытряхнули мусор. Поехали обратно. Тут заглох мотор.
— Твою мать! — шипела Олимпия, дёргая рычаги. После нескольких свистящих звуков мотор вовсе перестал реагировать на поворот ключа зажигания.
— Придётся толкать, парни.
Потерявшие веру, молча, словно гужевые животные, мы вылезли из кузова и принялись толкать.
Сначала дорога шла в горку, нам пришлось попотеть. Олимпия помогала нам, тоже толкая и руля одной рукой через открытую дверь. Поравнявшись с офисом, мы заметили Лаки.
— Не везёт вам парни с этим пикапом, — пошутил хозяин. Помочь жене он не удосужился.
— Мотор заглох, — пожала плечами Олимпия.
Тут «плимут» вдруг поехал сам и не успели мы понять, в чём дело, как он уже нёсся вниз со склона. Пытаясь впрыгнуть в кабину, Олимпия кинулась вдогонку. Но было поздно. Я в ужасе посмотрел на Лаки, бессильно разводя руками. Его лицо побагровело.
В следующее мгновение раздался большой всплеск и тарантас зарылся носом в воду, подминая одинокий матрас, плавающий в сверкающей лазури. Несколько пустых баков, перелетев через кабину, поплыли по взбаламученной глади. С другого конца бассейна в ужасе выскочил толстяк латиноамериканского вида.
— Факин шит! Факин шит! — повторял толстяк будто заклинание.
На этот раз наша вина была не очевидна. Я бы даже сказал, что нашей вины не было. Однако нам снова пришлось вылавливать из бассейна мусорные баки, а потом помогать вытаскивать «плимут» на сушу. Бассейн спустили и решили больше не наполнять. Всё равно сезон подходил к концу.
Когда, мы, стоя по грудь в воде, вытаскивали баки, рядом затормозил красный кабриолет Марианны, возле которой сидела Лица.
— Вы что, опять утопили пикап?! — с трудом сдерживая смех, спросила Марианна.
— Типа того.
— Представляю, Алекс, что будет, когда ты купишь себе машину! — захохотала Марианна. Недавно я поделился своими планами в «Вестминстере».
— За рулём была Олимпия, — буркнул я.
— Повезло моему брату с работничками! Вам купить чего-нибудь?
— Бананов, — попросил я.
— Хватит тебе бананов! И так дышать нечем! Лучше чиз-кейк! — встрял Юкка.
Через час было доставлено и то и другое.
— Спасибо, Марианна! Спасибо Лица!
— До вечера, ребята, — Марианна послала нам воздушный поцелуй и укатила восвояси.
— Вот и тёлки на красивой тачке… — задумчиво произнёс Юкка.
— Мечты сбываются… — я проводил взглядом красный кабриолет. Мои мысли перебил Лаки, к нему снова вернулось хорошее настроение.
— Нравится моя сестра, парни?
— Нет, что ты.
— Хочешь сказать, она уродина?
— Нет, она очень красивая женщина, но…
— Я не против. Она всем нравится.
— Лаки, мы не в том смысле…
— В прошлом году за ней увивался один хороший парень, реднек. Георгиас об этом знал. Так вот, однажды Марианна этого парня отправила подальше, надоел он ей. А он возьми да и напейся. Набрался он, значит, и заснул вон там, на рельсах. И знаете что? Его переехал поезд! Ха-ха-ха!
Терминатор
Мне в голову пришла замечательная идея — делать художественные салаты. Я попробовал разложить дольки помидоров, огурчики и луковые кольца так, что получались смешные рожицы. Времени это занимало не больше обычного, требовалось только положить пару лишних листиков салата, чтобы придать рожицам убедительности. Воодушевлённый, я наделал художественных салатов и во всю раздавал их официанткам. Через час подбежала Олимпия. Я скромно потупился, собираясь принять поздравления. Наверняка, кто-нибудь из гостей уже отметил моё творческое нововведение.
— Алекс, ты хочешь нас разорить?!
Я опешил.
— Зачем ты кладёшь так много салата?!
На это было нечего ответить. Олимпия отодвинула меня от очередной партии моих «произведений» и принялась их беспощадно разрушать, делая из каждой тарелочки по две новых.
— Нельзя класть так много салата! Нельзя!!!
Я молча наблюдал за уничтожением плодов моего творчества. «Она даже не заметила, что там были улыбающиеся рожицы, — думал я — она видит только лишний лист салата».
— Вот так, запомнил?! — Олимпия отряхнула с рук ошмётки «глазок» и «носиков».
— Запомнил…
Я открыл холодильник, чтобы достать для переделки заготовленные салаты. В холодильнике почему-то пахло родительской кухней. Мне пять лет. За окном солнце. Я сижу напротив отца. Мы завтракаем. На нём форменная рубашка с погонами. На столе двумя башенками возвышаются бутерброды с «Докторской» колбасой… В холодильнике пахло именно так. Я застыл.
— Алекс, бэйби, дай мне шоколадный торт с орехами, — донёсся сзади голос Женуарии. Я не мог шелохнуться. — И не забудь про нож, я его оближу. Алекс!!!
— Да… секунду, — запах стал исчезать, как сладостное виденье, удержать которое нет никакой возможности. Я отрезал торт и протянул нож Женуарии. Она страстно слизала шоколад и подмигнула мне.
К вечеру явилась Марианна с большим свёртком. Она торжественно развернула бумагу и позвала всех полюбоваться покупкой. Это был Терминатор в метр высотой, с обрезом и ободранной кожей на лице, из-под которой сверкал красный глаз. Терминатор был голый, в одних сапогах. Огромный член был в полной боевой готовности. Марианна установила скульптуру на разделочный стол.
— Хорош, а?!
— Хорош, — я постучал ногтем по скульптуре. Пластик.
Бельмондо вышел. Марианна налила себе и нам с Юккой по рюмочке кофейного ликёра.
— Мне бы такого мужика! — басом заявила Женуария. — С такой пушкой!
Все заржали.
— Обожаю военных, — хихикнула Джерри.
— Он сильный! Он всегда побеждает! — не могла нарадоваться Марианна, чокаясь рюмочкой с прибором Терминатора.
В фильме Терминатор проигрывал, но никто не стал спорить с Марианной.
— Умение побеждать, вот что отличает настоящих мужчин, — жена Бельмондо одарила Юкку выразительным взглядом.
Вошла Олимпия.
— Что это?
— Скульптуру купила.
— Редкая вульгарность!
— Тебя забыла спросить, дорогая невестка.
— Как тебе не стыдно! У тебя же муж!
— А чего мне стыдиться?
— Притащила голого мужика. Ты о Георгиасе подумала?
— Ты меня не учи! Со своим мужем разберись!
— У нас с Лаки всё в порядке!
— Весь город знает, как у вас в порядке. Особенно нью-йоркские мальчики! — съязвила Марианна.
— Заткнись, шлюха! Здесь чужие! Он же твой брат!
— Как ты меня назвала?! А ну повтори! — Марианна пихнула Олимпию в грудь.
— Отвали!
— Твою дочь трахал весь город, а я шлюха!
— Ах ты мразь! — Олимпия вцепилась Марианне в волосы. — Сука! Блядища!
— Дамы, прекратите!
Женуария схватила Олимпию, Джерри — Марианну.
— Тебя взяли с улицы! Будешь вякать, оставлю без куска, слышала?! — вопила Марианна.
Всё происходило у распахнутой двери в зал, где хорошо просматривались удивлённые лица гостей. «У нас фешенебельный ресторан, а не забегаловка. Люксори плэйс», — вспомнил я слова Марианны, произнесённые ею в день нашего знакомства.
Победа
Сцена на кухне не давала мне покоя. Я долго не мог заснуть, видя перед глазами Олимпию, вцепившуюся в Марианну, голого Терминатора. В ушах звучали оскорбления, которыми женщины осыпали друг друга.
— Вот что в жизни главное? — спросил я у Юкки во время утренней уборки комнат.
— В смысле? — мой друг был рассеян, в уме он подсчитывал заработанное за последние дни, складывал с тем, что уже скопил и прибавлял к этому возможный доход оставшейся недели.
— Вот Марианна вчера заявила, что в мужике главное — умение побеждать…
