Александр Корчак - Не лучший день хирурга Панкратова
Он попросил бабушку показать ногу. Она запричитала и, тяжело вздыхая, стала откалывать булавки от намотанного на ногу платка. Под платком виднелся ворох едко пахнущего тряпья.
– Не мучайтесь, бабуля, сейчас вам поможет кто-нибудь из молодых докторов. – Панкратов вопросительно посмотрел на студентов. – Ну, так кто же поможет нам, доктора? – Все сразу же затихли, втянув голову в плечи, стараясь не встречаться с ним взглядом. Видно было, что девочка в очках готова помочь, она ждала только, когда ее пригласят.
– Вон, Анна хочет, – показала блондинка на нее рукой. Это еще больше разозлило Панкратова. Сделав вид, что поднятую ею руку он воспринял как желание помочь бабушке, Андрей радостно объявил:
– Молодец! Идите сюда, помогите бабушке. Когда вы будете такой же, вам обязательно кто-нибудь поможет из молодых людей, – чуть ли не с радостью пояснил он.
– Кто, я? – ткнула себя в грудь прихорошившаяся блондинка и растерянно огляделась, как бы ища помощи у окружающих. Все с интересом смотрели на нее.
– Ну, конечно же, вы. Идите, идите, помогите пожилому человеку.
Студентка встала, нерешительно двинулась в сторону ширмы, где находилась бабуля. В глазах ее проглядывало трудно скрываемое чувство отвращения и еще целый ряд других каких-то нехороших чувств и ощущений. В последний момент Панкратов все же сжалился над ней, попросив у Марины перчатки.
– Вот возьмите, – протянул он их студентке, – а то вам не очень приятно будет снимать тряпочки и бинтики с ноги больной.
Она взяла перчатки и пошла к ширме так, как, очевидно, идут на эшафот. Зайдя за нее, сразу же задернула ширму. Андрей Викторович продолжал рассказывать студентам какие-то байки из хирургической жизни, но, похоже, что они его совершенно не слушали. Их взгляды были направлены исключительно в сторону ширмы. За ширмой были слышны только вздохи и причитания бабули, и ни звука не было произнесено самой студенткой. Марина уже дважды порывалась встать и прийти на помощь девушке. Но Андрей Викторович всякий раз ее останавливал, положив свою широченную ладонь на ее детскую, но такую сильную ручку.
И только минут через двадцать студентка вышла бледная с плотно сжатыми губами, неся перед собой руки в перчатках, как это делают хирурги, подходящие к операционному столу. Тут же подошла к ней Марина, помогла снять ей перчатки и зашла за ширму. Было слышно, как она весело о чем-то переговаривалась с бабушкой. После чего вынесла ведро с тряпками и обработала конечность дезинфицирующим раствором. Все это она проделала быстро и незаметно для окружающих. А потом встала перед ширмой, вопросительно смотря на хирурга. Это означало, что больная готова для осмотра.
Студентка же плюхнулась на первое попавшееся место, которое ей предусмотрительно уступил кто-то из ребят в первом ряду, продолжая, как в каталепсии, держать руки перед собой.
«Ну, что же, этот урок она запомнит, похоже, надолго», – подумал Панкратов.
Он осмотрел бабушку, попросил Марину принести из отделения шприцы и ампулы с преднизолоном и кеналогом – препаратами, снимающими воспаление и боль суставов.
Марина принесла лекарства, заполнила ими шприцы. Андрей Викторович подозвал к себе студентов, все им подробно рассказал, какие дозы и куда надо вводить лекарства. После чего сделал инъекции. Попросил Марину забинтовать конечности эластичным бинтом.
– Через пятнадцать минут наша больная самостоятельно покинет нас, – объявил он студентам, и те с сомнением зашушукались. Вскоре Панкратов подошел к больной:
– Сейчас вы встанете и спокойно выйдете из кабинета. И не трогайте вашу палку!
Поколебавшись, старушка поднялась, шагнула к двери, вначале неуверенно, а потом свободней.
– Ну, как вы? – спросил ее Андрей Викторович.
– Ой, ты знаешь, сыночек, как в молодости, никаких болей. – Она даже притопнула ногой в доказательство того, что боли прошли.
– Вот рецепты, вам надо будет провести курс инъекций. Мочой лечить не надо, – успокоил он ее. – Будете смазывать вот этим кремом, – и протянул старушке рецепт.
– Ни фига себе, прямо Кашпировский! – крикнул кто-то из студентов.
– Хочу вас сразу же огорчить, – улыбнулся Панкратов. – Дело здесь совершенно простое...
И он стал подробно объяснять механизм воздействия лекарств на воспалительный процесс в суставах. Но студенты устали. Они с тоской поглядывали на окно, как птицы, находящиеся в неволе. Панкратов понял, что молодняк пора выпускать на свободу, и объявил амнистию.
– Господа студенты, вы свободны.
Через пару секунд аудитория опустела
– Давай, Марина, проведем прием сегодня побыстрее, что-то я неважно себя чувствую...
Она понимающе кивнула.
Через два часа коридор опустел. Панкратов тяжело осел на стуле, чувствуя, как все кругом поплыло.
– Да у вас сильный жар! – Марина померила температуру. Оказалось 38,5.
– Вам обязательно нужно лечь в постель, – категорически потребовала она. – Давайте я попрошу старшую сестру, чтобы она постелила вам в кабинете.
– Нет, нет, – начал отказываться Панкратов, – у меня еще сегодня комиссия по внутрибольничной инфекции, я там должен выступать.
– Никаких разговоров, – возмутилась Марина, – вы... – Она не успела выразить свое законное возмущение, раздался телефонный звонок. Звонил доктор Сергунов.
– Как ваш больной? – спросил он у Панкратова.
– Пока тяжелый, – ответил он, удивляясь такому вниманию начальства к бомжу.
– Почему вы мне не сообщили, что произошло во время операции? Вы были обязаны немедленно доложить мне об этом. Если позабыли о субординации, то я вам напоминаю: пока я здесь еще главный хирург, а вы – заведующий отделением.
– Увы, не забыл, – со странной отрешенностью заверил Сергунова Панкратов.
– И что же у вас случилось во время операции? – продолжал допрос Сергунов.
– Соскочила лигатура с артерии. Завтра я все подробно, как обычно, – подчеркнул он, – доложу на утренней конференции.
– Теперь – немедленно в свой кабинет! Там вас доктор Кирюхин дожидается.
Марина забрала у Панкратова телефон. Он улыбнулся:
– А ты, Марина, оказывается очень строгая хозяйка.
– Я не строгая, Андрей Викторович, я – справедливая. Входя в кабинет, он стукнулся о дверную притолоку.
– Ого! Штормит прилично! И что это пол здесь такой кривой? – потер он ушибленный лоб.
К другу бросился Виктор и осторожно усадил его в кресло. Подсел рядом, взял за руку:
– Что это ты, старик, задумал болеть? Мы с тобой так не договаривались. Ну-ка, ложись!
– Ага, лазарет мне тут устроили! – Панкратов осмотрелся. В кабинете было прибрано, как никогда. Кофеварка отсутствовала. Диван превратился в больничную кровать под двумя матрацами. Появились подушки и теплое одеяло. Все вокруг сияло чистотой. Сразу была видна рука Марины.
– Отличная вышла палата – литер «Б» для платных пациентов, – улыбнулся Панкратов, но тут его снова охватил озноб, даже зубы лязгнули.
– Давай, Андрюша, я тебя посмотрю, пока здесь все спокойненько, никаких делегаций.
– А что, должны прийти? – затосковал Андрей.
– Должны. А как же, все уже прознали, что ты занемог. Беспокоятся люди.
– Надо же, – удивился Андрей, – такое внимание моей персоне, не ожидал.
– Заслужил, Андрюша. Так, давай начнем с пальчика, – начал он разматывать марлевую повязку. – Вот так, вот, – произнес он нараспев, – раздуло нас, как надо.
Андрей только взглянул на палец, сразу же понял, в чем дело. Они встретились взглядом с Виктором.
– Да-а, дела-а, – протянул Виктор. – Плохо!
Андрей получше рассмотрел палец. Вздохнул:
– Кажется, доигрался. – Они помолчали. – Это анаэробная, Витя. И, похоже, далеко пошла.
– Посмотрим, посмотрим, – Виктор начал нежно нажимать на разные участки руки, спрашивая: – Здесь болит? А здесь? Ну что ж, – закончил он осмотр, – придется вскрывать.
– Да это я уже понял, – согласился Андрей. – Черт, как это меня угораздило!
Дверь приоткрылась, заглянул Петр:
– Как вы, Андрей Викторович?
– Заходи. Вот говорят, резать надо.
Петр вошел, постоял, виновато отводя глаза в сторону. Потом помялся, сказал:
– Это я во всем виноват, Андрей Викторович, простите меня.
– Здравствуй, приехали, – неожиданно взорвался Панкратов. – Ничего ты не виноват, прекрати. Больше чтобы я ничего подобного не слышал. Единственный, кто виноват в таких случаях, это хирург. А на операции, к твоему сведению, им был я. И больше никаких разговоров. Сам когда-то будешь начальником, тогда и поймешь, а сейчас лучше думай, как мне помочь. На, смотри, – он протянул руку. – Да без перчаток не хватайся. Все-таки зараза, как-никак.
– Андрей Викторович, надо вскрывать, делать несколько разрезов на пальце, – объяснил Петр, – а то... упаси Боже, -остановился он, не решаясь продолжить.
