Алексей Колышевский - Откатчики. Роман о «крысах»
Андрей знаком попросил всех удалиться и подал пример, первым двинувшись в сторону машины. Все остальные, корчась от смеха и ежесекундно оглядываясь на сцепившуюся парочку в гольфах, последовали за ним. В салоне, откинувшись на удобный диван лимузина, Андрей, утирая слезы, выступившие от солидной порции недавнего смеха, сказал:
– Вы знаете, Вадим, после того, как я увидел этих несчастных в их дурацких белых гольфах, я словно посмотрел на нас с Герой со стороны. Очевидно, это было так же смешно и нелепо. И я подумал, что, расстреляв эту шайку, буду сильно неправ. Ведь каждый исполняет на этой земле свою, одному ему предназначенную роль. И этот таракан-сводник, и этот лихой водила-таксист, и эта Наташчя – все они прекрасные учителя для таких зарвавшихся лохов, как мы. Ведь те, у кого больше денег, чем у остальных, зачастую получают их взамен на чьи-то потери, считая себя самыми ловкими, оборотистыми. Но, накалывая ближнего своего, даже и окружив себя тремя поясами обороны из джипов и мордоворотов, ты не застрахован от такой вот замечательной шайки-лейки, после проделок которой вновь чувствуешь себя самым обычным обманутым вкладчиком, дольщиком, простофилей, поверившим в то, что «шарик вон под той скорлупкой». Для меня и моего товарища это хороший урок, и я говорю – отбой. Не надо больше никого искать. Я только жалею, что не сообразил снять этих ругающихся сумоистов на видео, чтобы послать в программу «Сам себе режиссер». Думаю, что слава документалиста мне была бы обеспечена.
Гера с облегчением вздохнул, а Мовлади впервые за те несколько часов, что они колесили по городу, с уважением поглядел на Андрея Второго и протянул ему руку.
Андрей машинально и, чуть позже, с некоторым недоумением пожал ее. Несколько минут ехали молча. Затем Андрей не выдержал:
– А мне Палыч рассказал, что вы с ним вместе служили. Стало быть, вы бывший офицер? Чекист?
Мовлади кивнул:
– Было дело. Джохар тоже служил. Летчиком был, а кем стал? Трупом он стал. Когда-то мы все служили одной великой стране, а после того, как трое шакалов, залившись в Беловежской Пуще водкой, предали ее, то служить стало некому. И тогда каждый из нас нашел себе что-то новое для того, чтобы служить этому «новому». Палыч вот вам служит. Я… – и Мовлади махнул рукой, дав понять, что разговор закончен. В машине установилось тяжелое молчание.
Гера решил немного разрядить обстановку:
– Мужики, я вот только одного никак не могу понять: а с чего это сумоистов трахаться потянуло? Я думал, что они не могут. Ну, во всяком случае, разнообразия в сексе Наташчя бы от них не дождалась.
Мовлади повернулся к нему:
– С чего это ты взял?
– Ну как же! Как известно, в природе существуют три степени зеркальной болезни у толстых мужиков: первая – это когда мужик не видит свой член потому, что мешает живот, вторая – это когда мужик не видит кончиков своих ступней по той же причине, а третья, когда он не в состоянии увидеть, кто это там делает ему минет!
Андрей, Мовлади, Котик и даже шофер дружно захохотали. Затем каждый принялся рассказывать анекдоты, и так, незаметно и весело, они доехали до «Хайята». Мовлади пожелал им впредь «не попадаться», оставил на всякий случай номер своего мобильного, и длинный белый «Шейх-стандарт» увез его в стамбульскую ночь.
Дальнейшие события той поездки ничем достопримечательным отмечены не были. Не принимать же, в самом деле, во внимание правдивую историю о том, как один из членов их группы, какой-то пивоторговец из Екатеринбурга, уснул на заднем сиденье автобуса, отвозившего их в аэропорт, с зажженной сигаретой в зубах. Сигарета вывалилась, сиденье загорелось, всем пришлось эвакуироваться и ждать следующий автобус. И совсем ни к чему вспоминать, как совершенно невменяемый от алкоголя очередной московский закупщик Толик Акушанов, услышав, как наверху минарета стал выводить свой намаз муэдзин, прилюдно встал на четвереньки и принялся выть и дрыгать правой ногой, за что был справедливо препровожден в полицию. И уж точно не стоит предавать огласке тот позорный факт, что один из московских фирмачей во время обратного перелета настолько «устал», что уснул прямо в туалетной кабинке, где его ухитрились забыть, и он долго потом пытался выбраться из отбуксированного на стоянку, всеми покинутого и закрытого самолета.
Гера благополучно вернулся в Москву, и долго еще после этого случая в Стамбуле они с Андреем вспоминали, как бегали по городу, завернутые в обрывки простыни, и наступали босыми ногами в собачьи кучи…
Бабулина победа
Шло время. Герману никто не мешал строить его мост в новую жизнь, который он складывал из денежных кирпичиков. С Калугиным они прекратили общаться вовсе. Гера на удивление спокойно отнесся к этому окончательному охлаждению в отношениях, честно признавшись себе в том, что он не в состоянии помогать Калугину, ничего не получая взамен. Этот простой вывод ошибочно укрепил в нем собственную кажущуюся правоту, а добра Гера, как правило, не помнил, да и не понимал он, что это такое, так как сам никогда ничего доброго в своей жизни не совершил. Просто не утруждал себя этим, принимал как должное также и то, что настоящих преданных друзей у него никогда не было. А то, что Калугин как раз имел все шансы стать именно таким нужным и верным другом, Герман так и не понял и с легкостью вычеркнул его из памяти.
К несчастью, Гера также забыл все советы, которые давал ему Калугин. В том числе и те, что касались бдительности. Мало-помалу серенький костюмчик Германа уступил место итальянскому крою, ботинки из тупорыло-запыленных превратились в остроносо-дорогие и ультрамодные, телефон Гера приобрел как-то по пьяни, из последней дорогой коллекции. Паркуясь на своей донельзя перепачканной «девятке» возле офиса, он доставал с заднего сиденья прежний, роскошный портфель Casa Lopez и, в общем, почти полностью возвратил себе облик топ-менеджера «Рикарди», отчего так предостерегал его Калугин. На работе на Германа стали коситься абсолютно все, начиная с Мурды, но вслух пока что ничего не говорили.
И тут случилось событие, которого Герман жаждал долгое время. Его начальница каким-то чудом сделалась беременной и, дорожа своим новым состоянием, не стала дожидаться положенного в таких случаях по закону срока и ушла в декретный отпуск пораньше. Никого назначать на ее место не стали. Герман почувствовал себя абсолютно свободным. Он принялся, что называется, «колбасить» направо и налево, давно позабыв об условии действовать лишь в границах своей проверенной «шестерки». Слухи о нем, до этого носившие лишь характер догадок, построенных на информации о его темном прошлом в «Рикарди», стали приобретать вполне материальную основу. Но, как и водится в таких делах, Герман ничего не слышал и считал свои действия вполне правильными и не должными иметь какие-либо плачевные последствия. Все шло к тому, что однажды кто-то нашептал ему в ухо гадкий совет, очевидно кто-то с рожками, сидящий возле левого уха, и Гера взял, да и купил себе новую дорогую машину. Вот так вот запросто. Пошел в автосалон, посидел в одном «AUDI», в другом, в третьем… Потом подозвал менеджера, ткнул пальцем в черную как сажа «S6» и спесиво процедил:
– Заверните.
Менеджер опешил:
– В каком смысле? Вы хотите купить именно эту машину?
– Ага. В самую лузу угодил, как говорится. Именно эту и никакую другую. Цвет пацанский, комплектация полная, версия спортивная. Именно то, что надо одинокому плейбою.
Менеджер взял себя в руки, принял застенчиво-картинную позу и, шаркая по полу мыском правой ноги, обутой в лакированный ботинок, проговорил невнятным срывающимся голосом:
– Да о…а э…о, за…виро…на.
– Чего-чего? Не понял я!
Менеджер автосалона, у которого в предвкушении возможной поживы страшно зачесалась левая ладонь (верная примета), распрямился и четко выпалил:
– Это, к сожалению, невозможно, так как именно эта машина зарезервирована!
Гера хитро прищурился:
– А что-то не написано на ней, что она зарезервирована-то? Обычно вроде бумажку на стекло лепят, мол, «автомобиль зарезервирован», саму машину закрывают, чтобы туда никто больше не лазил, а ценник снимают. А здесь никаких бумажек нигде не висит, машина вон открыта… Так что же? Продается машина-то?
– Ну, мы, это… Забыли, в общем, повесить предупреждение, и всё такое… Автомобиль действительно зарезервирован, да и вообще-то свободных машин из шестой серии сейчас нет. Только по предварительному заказу.
Герман скривился:
– И сколько надо ждать?
– Ну-у… надо посмотреть, м-м-м… Вы именно такую же машину хотите?
– Ага. Именно такую.
– Надо по компьютеру поглядеть, в каком именно траке едет именно такой автомобиль, но все равно не меньше двух месяцев придется ждать. Машины у нас прямо нарасхват, да к тому же еще и черные, сами понимаете…
Гера все понял уже довольно давно. Почти с первого взгляда на этого менеджера он нутром почуял в том родственную душу, но в лоб решил не бить, а начать наступление издалека:
