Вернуться домой - Чистов Олег
— Хорош хозяин. На закусь — черный хлеб и помидоры, подумаешь еще, что у нас есть нечего.
Николай замычал набитым ртом, замахал руками. Проглотив, сказал:
— Не придумывай, мне ничего не надо. И рюмка эта последняя, я ведь за рулем.
— Смотри, тебе видней, но как ты поедешь, две-то ты уже пропустил?
— Во Франции ГАИ нет. Все нормально, спокойно доеду. Вот только плохо, что у вас здесь курить нельзя.
— Это точно! Пошли перекурим, а потом вернемся.
— Да, пошли покурим, и я поеду, мне пора.
Он встал и вышел первым. Пока он «раскланивался» с нашими девчонками, я успел открыть холодильник, достал буханку «Бородинского», сунул в пакет. Вышел следом за ним. Уже в курилке сказал ему:
— Французский язык ты освоил великолепно. Я даже засомневался, что ты русский. Мужик видный, прикид у тебя что надо. Наверняка француженки языку в постели обучали?
Он шутку понял, засмеялся:
— Да нет. По постелям я стараюсь не гулять. Сплю один. Способности к языкам у меня еще с детства, со школы. Память хорошая, и схватываю легко. Наша училка-француженка всегда хвалила меня.
Я продолжил тему:
— Ну да. Хорошие учителя, спецшкола языковая, все понятно.
Он понимал, что я пытаюсь вытянуть его на продолжение разговора. Разговора более откровенного. Понимал и не стал очень сопротивляться. Улыбаясь, протянул:
— Да-а, спецшкола! У меня была особая школа. Школа полуголодного детдомовца.
Улыбка исчезла с лица, глаза стали жесткими, колючими. Спросил медленно, членораздельно, выделяя каждое слово:
— Надеюсь, тебе не пришлось заканчивать такую «спецшколу»?
Вот это поворот! Я слегка растерялся:
— Извини! Меня Бог миловал.
Ответил очень тихо:
— За что тебе извиняться? Говоришь, тебя он миловал? А вот меня нет!
В этой тихо произнесенной фразе не было злости, отчаянья, только обреченность. Он резко сменил тему, заторопился:
— Так, сегодня у нас пятница. В субботу я буду занят, а вот в воскресенье подъеду, если ты не возражаешь?
— О чем разговор, буду ждать.
Он протянул руку, прощаясь. Пожимая его ладонь, я не удержался:
— Ну и рука у тебя, вернее, пальцы, как…
Я чуть не брякнул. Вряд ли он был скрипачом. Что-то подсказывало, что и карманником он не мог быть. Память вовремя подсказала и я продолжил:
— Как у хирурга.
Его ладонь слегка дрогнула. Он смотрел на меня пристально, слегка прищурившись. Я добавил:
— Что, угадал?
Николай ответил еле различимо, с хрипотцой в голосе:
— Почти. В Афгане у меня кличка была среди наших ребят — «хирург».
Мы как-то напоролись на засаду, наш парень поймал пулю. От преследования вроде оторвались, но до «вертушки» надо было еще топать и топать. Парня с пулей вряд ли бы донесли живым. Положили его в какой-то расщелине, он был без сознания, на всякий случай зажали рот, держали за руки. После укола старший группы сделал ему разрез. У одного из парней нашлось во фляжке немного разбавленного спирта, ополоснул слегка руки и пальцами ковырялся у раненого в брюшине, пока не нащупал и не вырвал эту заразу. Перевязали и потащили дальше. Парня донесли, потом его отправили в Союз. Вылечился, жив-здоров. Вот после этого я и получил кличку «хирург».
Он отпустил мою руку. Другой я протянул ему пакет:
— Держи, это тебе от нашего стенда.
Взял, заглянул в пакет, засмеялся:
— Вот спасибо, не откажусь! Сейчас приеду домой, за ужином натру корочку чесночком от души. Ну, спасибо, уважили!
Вот теперь я поверил ему, что спит он один, по крайней мере в эту ночь. Зашагал в сторону выхода, обернулся, махнул рукой, крикнул:
— Спасибо! Передай привет девчонкам. Удачи вам, до послезавтра!
Когда вернулся на стенд, одна из сотрудниц удивленно спросила:
— Евгеньич, вы что, с этим парнем полторы буханки хлеба умяли? Можно подумать больше есть нечего!
Пришлось вкратце рассказать им все. Выслушали. Пожалели:
— Вот бедолага-то, соскучился по нашему хлебу.
А закончили мечтательно:
— Мужик-то красавец!
Глава 15
ЛАРЧИК НАЧИНАЕТ ОТКРЫВАТЬСЯ
Субботний день на ярмарках самый суматошный — тяжелый, но и прибыльный. Народу уйма, не протолкнуться. В эту парижскую субботу и мне довелось посидеть «под прилавком». Сидя на корточках, упаковывал покупки, подавал девчонкам пакеты. Поработали на славу, под конец дня не чувствовали ни рук, ни ног.
В воскресный день намного проще. Ярмарка открывается на час позже, а закрывается на тот же час раньше. Появляется возможность не спеша прогуляться пешком по городу. Да и публика воскресная отличается от публики повседневной. Большой процент пенсионеров. Им не надо в понедельник спозаранку вставать на работу. Народ солидный, неспешный, денежный. Именно в этот день обычно бывают крупные покупки, и в результате выручка превосходит показатели «сумасшедшей» субботы. Не стал исключением и этот воскресный день.
Утром завтракать в гостинице мы не стали. Быстренько выбрались на улицу и медленно пошли по набережной Сены. Река, как одна из главных магистралей города, еще почти пуста. Прогулочные катеры небольшими стайками сгрудились на привязи у причалов, принимая в это раннее время суток водные процедуры. Матросы окатывали палубы водой, протирали панорамные окна. Сигнальные сирены коротко и сипло подавали голоса, как бы прочищая горло. Ночные трудяги — буксиры и «толкачи» — спешили по реке с грузами. Еще чуть-чуть — и на смену им на гладь реки вылетит стая белых щеголей-катеров. И над Сеной поплывет многоголосый, многоязычный гомон туристов. А пока от реки еще пахнет тиной, тихой и сонной водой, именно тем, чем пахнет от всех обычных рек мира утром. И солнце, вставшее над Парижем, еще не набрало своей силы. Но это продлится недолго — судя по чистоте неба, день обещает быть очень теплым.
К тому времени, когда первые посетители добрались до нашего стенда, мы успели позавтракать. Началась обычная работа. Затем я пару раз сходил на перекур. Прошелся по русским стендам. Посидел с Сашкой, разглядывая эскизы его будущего дома во Франции. Он ими очень гордился, так как рисовал и делал все расчеты сам. Пристал ко мне с вопросом, какой из вариантов мне больше нравится. Я ткнул пальцем. Он тяжело вздохнул, ответил:
— Нет, дружище. Конечно, он хорош, но сейчас мне не потянуть. Это только мечта. Может быть, лет так через пяток, тогда другое дело.
— Так какого черта тогда спрашиваешь? Сделай пометку — это моя мечта.
— Ну, ты ж понимаешь, мечтать не вредно.
Посмеялись, и я вернулся к себе.
Николай появился ближе к обеду. Появился неожиданно, как вынырнул из воды. Мы даже не заметили, с какой стороны он подошел. Белозубая улыбка, светло-серого цвета костюм, в тон светлые мокасины, сорочка бледно-салатного цвета. Не мужик, а сплошное обаяние. В руке пакет. Поздоровались. Он отошел к девчонкам, расточая комплименты и благодарности за первый день знакомства. Достал из пакета две красиво упакованные коробочки, вручил их девчонкам со словами:
— Девочки, это вам. Примите, не обижайте! Просто за то, что вы есть на свете.
Естественно, подарки были приняты, и сотрудницы юркнули в переговорную. Им не терпелось посмотреть, что в этих красивых коробочках. Через пару минут оттуда донеслись «охи-ахи» и радостное повизгивание. Затем они выпорхнули и с нескрываемым удовольствием расцеловали дарителя в обе «щечки». В коробках оказались наборы «пробничков» — хороших французских духов. Девчонки были в восторге.
— Вы уже обедали? — спросил нас Николай.
— Да нет, вроде еще рано, — ответили ему.
— А вот я с удовольствием перекусил бы, завтракал сегодня очень рано, — обращаясь непосредственно к моим сотрудницам, спросил: — Можно я умыкну вашего шефа? Мы будем буквально рядом, в соседнем павильоне. Если что-то срочное, то легко можете позвать его. Договорились?
Кто бы сомневался, что он получит согласие.
