Иосиф Гольман - Счастье бывает разным
— А сколько в деньгах будет? — спросил Чистов.
— Полторы тысячи евро чистой прибыли в месяц.
— При обороте примерно в восемь, — задумалась Наталья. — В квартал — двадцать пять. — И в свою очередь спросила: — А почему, если сбыт гарантирован, никто это не возит?
— Мелкие деньги, — объяснила Ли Джу. — Никого не интересует.
— Ну, для нас — не такие уж и мелкие. Особенно если ежемесячно, — подытожила директор. — Думаю, годится. В качестве одной из позиций.
— Марин, ты хоть объясни в двух словах, что это такое, — рассмеялся Чистов. — Сувениры? Гаджеты? А то, не дай бог, еда? Нас же санинспекторы одолеют.
— Не еда, — своеобразно объяснила Марина. — Но для еды, — еще более своеобразно закончила она свое объяснение.
— Понятно, — не стал углубляться Чистов.
Затем они продолжили изучение Марининого списка.
Поработала она очень неплохо: для дальнейшего — уже детального — исследования легко смогли набрать четыре позиции, не считая первой, где все было понятно с деньгами. Единственно, что импортер так и не понял: что же он такое ввозит?
Закончила же свой доклад Марина и вовсе неожиданно.
Она сказала, что возить китайские товары, конечно, хорошо, но малоперспективно. Это было правдой: сильным торговцем без сети сбыта и серьезных оборотных средств «Птица счастья» стать не могла.
По этой же причине Марина отвергла — после детального анализа — варианты с «навозным» и «опилочным» бизнесом. Вариант со спиртовой бардой она даже рассматривать не стала: очень ядовитая штука, не дай бог прокол — всю жизнь будешь расплачиваться.
Главным же делом будущего Марина видела участие в проекте с экологической деревней.
Наталья, послушав несколько минут, самоустранилась: сказала, что это очень далеко от ее сегодняшней деятельности. В общем-то, так оно и было.
Поэтому дальнейший разговор Чистов и Ли Джу перенесли на дорогу: они собирались сегодня же посетить поля маркиза Карабаса.
Вообще-то, владельца земли, очередного приятеля Береславского, звали Марк Барабаш. Но «маркиз Карабас» звучало как-то привычнее.
Поехали на «четверке» «аудюхе» Чистова.
Время, начало двенадцатого, выбрали — хоть и не специально — удачное: раньше — все в пробках из едущих на работу. Ехать же еще позже — рискуешь не успеть за день: до полей «маркиза» надо было преодолеть более сотни километров, причем двадцать из них — по Москве.
Пробки, к счастью, оказались не жестокими, но к тому моменту, как выскочили на Новорижское шоссе, около часа потеряли. Можно было бы ехать и по Минскому, однако сообща решили, что по широкой Новой Риге все равно будет быстрее. Да и нельзя считать этот час потерянным.
Чистов на автомате — хоть коробка и была с ручным переключением — втыкал передачи, тормозя и ускоряясь на бесчисленных светофорах, что никак не мешало ему вникать в выкладки Марины.
А идеи у нее были глобальные.
Более всего ее грело, что основатель проекта вовсе не хочет в итоге получить десяток изб с населением из бородатых мужиков в зипунах, пашущих землю деревянной сохой и поклоняющихся Перуну.
Она тоже мечтала о современном проекте, одновременно научно-исследовательском, социальном и прежде всего — даже не сельскохозяйственном, а коммуникационно-экологическом. При этом Ли Джу совершенно трезво просчитывала экономическую сторону предстоящего бизнеса и сопутствующие риски.
Предварительные переговоры с Карабасом — «Тьфу, черт, — выругался про себя Чистов, — ляпнешь же где-нибудь вслух» — велись серьезные. Тот очень настроен на сотрудничество. И потому, что видел в Ли Джу — Чистов отдавал себе отчет, что в ней, а не в нем, — хорошего аналитика. И потому, что мгновенно выяснил бизнес-вес Марининого папы и политические связи жены Чистова. А также — потому, что (как он сам признался) от Береславского подлецы не приходят.
Они уже давно съехали с Новой Риги и теперь пилили по неплохого качества бетонке, только узкой, пару раз пересекавшей по пути речку Рузу по аккуратным одинакового вида мостам.
Потом свернули в сторону, на грунтовку, буквально на сотню метров, и остановились прямо за черным «Лендкрузером» Карабаса. Он, видно, тоже только что подъехал: еще пыль в воздухе висела. «Тьфу, черт! Барабаша!» — в очередной раз поправил себя Чистов, после чего, совершенно нерационально, решил себя больше не поправлять. Вроде не должен ляпнуть. А ляпнет — посмеются. Если Карабас умный — простит. А если неумный — то нечего с ним и проекты разводить.
Вылезли из машины, размяли затекшие ноги. С поля навстречу им уже двигался Карабас.
— Это все ваше? — спросил его Владимир после ритуала встречи.
— Да, — гордо ответил тот. — Вон от того леса до во-он того холма.
— Включая реку? — уточнил Чистов.
— Река — общее достояние. Но документы оформлены давно, так что береговая линия тоже принадлежит нам. Сейчас такой фокус уже бы не прошел.
— А те поля чьи? — Марина показала рукой на пространства через узкую дорожку, где они оставили свои машины.
— Маркиза Карабаса, — заржал собеседник. — Только не надо говорить, что вы не шутили на эту тему.
— Шутили, — созналась Ли Джу.
— Короче, здесь без малого четыреста гектаров, — подвел итог хозяин. — Я очень давно их купил. Точнее, за долги забрал. Можно было раздербанить на участки, но что-то душа к этому месту прикипела. Отсюда ж совсем недалеко до Рузского водохранилища. А лес, а просторы? Да и денег я достаточно уже заработал. В общем, когда Ефим мне идею подкинул насчет экологической деревни, я клюнул.
— И я, — улыбнулся Чистов.
— И я, — засмеялась Ли Джу. — Он меня активно консультировал, я же в альтернативной энергетике не специалист.
— Вот старый жук, — заржал Карабас. — Очень увлекающийся товарищ. И увлекающий. Надо будет ему процент дать.
— Это было бы справедливо, — согласилась Марина.
Потом они начали активно обсуждать проект. Похоже, дело действительно могло пойти. Закончили разговор около восьми вечера. Еще было светло, но ночь не за горами.
Сели по машинам и поехали обратно в столицу, рассекая просторы в приятном, мягко заливающем из-за спины солнечном свете.
Приехали далеко за девять — если на шоссе легко держали сто двадцать, то город сразу съел скорость.
Ли Джу, когда пересаживались на «Ауди», бросила свой автомобиль рядом с домом Чистова.
Владимир Сергеевич предложил Марине зайти к нему. И вновь натолкнулся на холодный взгляд.
— Марина, вы же обещали посмотреть моего Фунтика.
— Вы его Фунтиком назвали? — смутилась Ли Джу. Она действительно обещала посматривать на щенка и пока ни разу не заехала.
— Вообще-то у него какое-то породное имя. Длинное. Но мне нравится Фунтик. А еще ему идет Дурень Cлюнявый.
— Почему?
— Сейчас сами увидите.
Фунтик обнаружил себя, как только они открыли дверь лифта.
Сип, соп, визг, писк и стук когтей по полу и двери — все слилось воедино в радостную музыку встречи хозяина.
— Он еще не кусается? — на всякий случай осведомилась Марина, увидев песика — Фунтик за это время успел набрать килограммов двадцать пять.
— Нет, но зализать может до бесчувствия.
Впрочем, Марине это не грозило.
Все счастье от возвращения блудного хозяина безраздельно принадлежало Фунтику и Чистову. Щенок, несмотря на противодействие Владимира, сумел-таки взгромоздиться к нему колени и сейчас, с глупыми и счастливыми глазами, вылизывал тому лицо и уши.
— Ну, хватит, Фунтик, хватит, — повторял Чистов, а сам то и дело ласково прохаживался рукой по его черной широкой и мускулистой спине.
Однако Фунтик еще долго считал, что не хватит, пока наконец хозяин не согнал увесистую тушку с колен.
— А как он целый день терпит? — спросила Ли Джу.
— В биде научился ходить, — объяснил Чистов. — А уж утром и вечером мы с ним гуляем вволю.
— Да, я смотрю, мышечный корсет основательный. Как вам удалось его так накачать?
— Пять километров бегаем утром, три — вечером.
— Молодцы, — одобрила она.
Отдельно Фунтика тоже одобрила — пес развивался отлично. Некоторая его слюнявость — что, конечно, имело место — радикально ликвидировалась салфетками: Чистов, похоже, делал это уже автоматически, в результате чего Фунтиков вид был перманентно приличен. А еще она отметила, что в чистовской квартире не было ни малейшего запаха, которые так пугают собаконенавистников. И ни шерстинки на полу.
Молодец Чистов.
Они выпили чаю.
Фунтик все время крутился рядом, при этом неотрывно и умильно взирая на хозяина. Теперь было понятно, почему — Дурень. Не дурак — глазки для его возраста достаточно смышленые, — а именно Дурень. Ну что еще скажешь про пса, который, чтобы привлечь драгоценное внимание Чистова, даже задом наперед научился передвигаться?
