Юрий Коротков - Подвиг
— И вы так спокойно об этом говорите? Но ведь это ужасно! — всплеснул руками Блохин.
— Почему? — улыбнулся собеседник. — Например, мне, как экономисту, очень интересно увидеть, чем все это кончится.
— Это цинизм.
— Это оптимизм. Знаете анекдот про пессимиста и оптимиста? Пессимист говорит: «Хуже быть не может». А оптимист отвечает: «Может». — Он засмеялся и ушел в комнату…
Игорь налил себе еще водки, выпил, встал и подошел к Блохе с Соней:
— Уступи законному владельцу, — он перехватил Соню. Она положила руки ему на плечи, глядя в сторону. Игорь упорно пытался поймать ее взгляд, потом вдруг сорвал с места и закружил в вальсе, все быстрее и быстрее.
Вокруг засмеялись и захлопали, танцующие пары расступались перед ними, кто-то едва успел убрать стул с их пути. Игорь все шире кружил по залу и наконец влетел с Соней в дверь своей темной комнаты и здесь начал торопливо целовать ее в губы, в плечи.
— Не надо, Игорь… — Соня отводила лицо, потом с трудом отстранила его от себя. — Не здесь и не сейчас, хорошо?
— Пошли все к черту! Давай улетим вдвоем, просто сядем в самолет и улетим!
— Ты пугаешь меня, Игорь.
— Ты меня совсем не любишь? Безнадежно?
— Я тебя очень люблю, — мягко сказала Соня. — Только не пей больше сегодня, я тебя умоляю!..
А в прихожей маленькая девочка примеряла Сонину шляпку перед зеркалом. Шляпка съезжала ей на глаза, и она придерживала ее двумя руками. Мальчишка рядом смотрел на нее влюбленными глазами.
— Я буду как будто Соня, а ты как будто Игорь. И я на тебе как будто женюсь, — распорядилась девчонка. — Теперь показывай, как ты меня любишь, — она подняла к нему сжатые губы.
Мальчишка неуверенно помедлил, наклонился под шляпку и чмокнул ее в щеку.
— Не так, — досадливо сказала девчонка. — Ты же видел! Если по-настоящему любишь, надо в губы!
Они коснулись друг друга плотно сжатыми губами. Девчонка при этом косила глаза в зеркало…
— Тебе министр не нравится? — гремел тамада за столом. — Давай снимем министра! Но где ты другого найдешь? Этот хоть и дурак, но по крайней мере не лезет с ценными указаниями…
— Это очень просто, — объясняла Таня кому-то. — Вот так под головку его держите… — она положила на руку пупса в распашонке…
Богуславский вышел на кухню, где курил в одиночестве Блохин.
— Ну… Как живешь? — спросил он.
— По-прежнему. Это ты — все выше, выше и выше. С земли уже и не видно, — он протянул сигареты.
— Бросил, — покачал головой тот. — Врачи заставили. Сердце уже ни к черту.
Они помолчали. Вошла Инна Михайловна.
— Секреты?
— Да нет. О жизни говорим.
— Опять втроем, — улыбнулась Инна Михайловна. — Сколько лет вместе не собирались? Лет десять?
— Четырнадцать. С шестьдесят восьмого.
— Да…
— А помните, вон там сидели? Ну, когда на стройку приехали посмотреть! — указала она в окно. — Здесь пустырь еще был, котлованы только. Мечтали, как в этих домах будем жить…
— А, когда эти герои на кран полезли? — засмеялся Блохин.
— Ой, не вспоминай! — замахала руками Инна Михайловна. — Я недавно вспомнила — сердце зашлось, полдня руки дрожали! И ведь так и не знаю, кому в дурную голову, — она ожесточенно постучала кулаком в лоб, — такая мысль пришла! Сейчас узнала бы — выдрала бы, не посмотрела, что взрослые уже!
— Давайте за те времена, — Богуславский налил три рюмки. — Вот странно, вроде все исполнилось, о чем мечтал, а оттуда, — кивнул он за окно, — все другим представлялось, светлее…
Они чокнулись и выпили.
— Борь, а гитара твоя цела еще? — загорелась Инна Михайловна.
— У Игоря в комнате где-то, не найду сейчас. Давай так, — они обнялись втроем, голова к голове, и негромко начали, глядя друг на друга, улыбаясь:
Заправлены в планшеты космические карты,И штурман уточняет в последний раз маршрут,
и громче:
Давайте-ка, ребята, присядем перед стартом,У нас еще в запасе четырнадцать минут!..
В комнате затихли разговоры. Тамада взмахнул руками, и все подхватили:
Я верю, друзья, караваны ракет Помчатся вперед, от звезды до звезды!На пыльных тропинках далеких планет Останутся наши следы!
Незаметно вошел Мишка, сел рядом с Таней, переглянулся с Соней и Блохой и утвердительно кивнул. Все трое посмотрели на пьяного Игоря.
— Надо ехать, — сказал Блоха.
— Вот только не надо смотреть на меня скорбно, как на покойника, — сказал Игорь. — Я в порядке. И в конце концов, имею право…
— Борис Аркадьевич, — негромко позвала Соня. Тот подошел. — Мы поедем, завтра рано вставать.
Гости забеспокоились. Богуславский поднял руки:
— Спокойно, товарищи! Сейчас провожаем молодых — у них был трудный день, а утром они улетают в Сочи. Собственно, они свое дело сделали и могут отдыхать, а мы продолжаем наш праздник. И завтра тоже всех ждем!..
Родители вышли проводить до машины, остальные столпились на балконе.
— Зашел бы как-нибудь, — просительно сказал Блохин, пожимая руку сыну.
— Зайду, когда вернемся.
Соня расцеловалась с матерью.
— Поехали, — шепнула она Блохе. — Не на себе же я Игоря домой потащу!
Блоха пожал руку Мишке:
— Пораньше подъезжай.
Тот спокойно кивнул и пошел с Таней к своему дому.
Соня, придерживая пышную юбку, села в машину рядом с Игорем. Блоха передал ей пупса и сел впереди.
— Я заеду за вами ровно в восемь, — сказал Богуславский. — Надеюсь, вы уже будете в готовности номер один. Ну, счастливо!
Он захлопнул дверцу, и машина отъехала.
Соня вошла в квартиру и устало села в кресло.
— Любимая жена, верный друг — что еще нужно для счастья! — сказал Игорь. — А, я знаю, чего еще не хватает для счастья… — Он, покачиваясь, направился в другую комнату.
— Господи, я думала, это никогда не кончится… — сказала Соня.
— А по-моему, здорово было! — бодро ответил Блоха. — Мне понравилось.
— Тебя бы на мое место.
— Не знаю, буду ли я когда-нибудь женихом, но уж невестой точно никогда не буду…
Раздался оглушительный хлопок, Соня вздрогнула всем телом. Игорь, смеясь, стоял в дверях с бутылкой шампанского.
— А где у нас бокалы?
— Да перестань же ты пить, в конце концов! — истерически крикнула Соня.
Блоха молча отнял у него шампанское и поставил на подоконник.
— Все в порядке. Завтра буду как стеклышко, — Игорь развел руками.
В комнате воцарилось молчание: Соня в кресле водила крестиком по губам. Блоха сидел напротив на диване, Игорь привалился плечом к двери.
— Милиционер родился, — глубокомысленно сказал он.
Опять молчание.
— Так мы с вами нарожаем целый полк милиционеров, — сказал наконец Игорь. — Ну что ж, я чувствую, что я тут лишний… Не слышу возражений… Тогда позвольте еще раз поздравить вас с днем моего законного бракосочетания и откланяться. Спокойной ночи, любимая. — Он поцеловал Соню, повернулся было к Блохе, махнул рукой и ушел в другую комнату.
Чуть погодя Блоха приоткрыл дверь. Игорь в одежде лежал на кровати. Блоха стащил с него туфли и накрыл пледом.
— Спит, — сказал он, вернувшись. — Ну, я пойду?
— Не уходи. Мне страшно одной.
Блоха снова сел на диван.
— Ложись. Надо выспаться.
Соня кивнула и не двинулась с места…
Мишка лежал рядом с Таней, смотрел в потолок, неловко вытянув руку, которую крепко держал спящий сын…
Игорь смотрел в темноту широко открытыми глазами…
— Сколько времени? — спросила Соня.
— Два часа.
Соня мучительно повела головой, прикусив губу.
— Я боюсь, — жалобно сказала она.
— Ну что ты… На самом деле все очень просто… — начал было Блоха, но Соня вдруг метнулась к нему и, не слушая, стала быстро целовать, прижимаясь всем телом, будто пытаясь спрятаться от кого-то.
Они лежали под покрывалом, обнявшись. За окном уже было утро, в окнах домов отражалось рассветное солнце.
— Ты меня любишь? — прошептала Соня.
— Потом скажу.
— Нет, сейчас. Потом будет некогда.
— Я. Тебя. Люблю.
— И все это время любил?
— Все время.
— Сколько времени?
— Шесть.
Мишка, уже одетый, поправил одеяло у сына. Таня приоткрыла глаза.
— Я тебя очень люблю, — сказала она. — Возвращайся скорее, мы будем тебя ждать.
В коридоре навстречу ему с трудом поднялся старый Джульбарс. Мишка потрепал его по голове, поднял на плечо тяжелую сумку и тихо закрыл за собой дверь.
Соня в халате вышла из ванной. В комнате ругались Блоха и Мишка.
— Ты хоть что-нибудь руками умеешь делать? — зло спросил Мишка. — Или только языком болтать?
