Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству
Они потом сами, без Ху-Фу, собрались и дали клятву – не допускать жрецов и шаманов, и нет никаких духов предков, есть только Солнце, Земля, Небо и человек, пока он жив.
Следующие поколения медленно продвигались за отступающим ледником, от болот к новым озерам, и с каждым годом жизнь становилась надежней и сытней.
Племенем, а число соплеменников достигало уже нескольких тысяч, умело правил Союз Девяти. Они были уже не изгнанниками, а единственно выжившими – те, кто ушел на восток, давно уже погибли вместе с голодными мамонтами в бескрайней северной тундре, не оставив от себя и гнилого ремешка.
В Северной Германии они столкнулись с другими людьми, также продвигавшимися за ледником – те начали свой путь с юга Франции.
У атлаа в то время уже были составные луки, не было шаманов, не было родов, но был Союз Девяти, поэтому все кончилось быстро и трагически – южан полностью перебили.
Слово «атлаа», такое имя дал им еще Ху-Фу, означало «настоящие люди» – атлаа, и естественно, что остальные двуногие людьми не считались.
Было только одно маленькое отличие от всех подобных прецедентов, произошедших в прошлом и предстоящих в будущем, – уничтожение южан организовал Совет Девяти и операция прошла под единым стратегическим управлением – мужчин перебили в загонной охоте за неполный месяц, а женщин и маленьких детей взяли в племя для улучшения породы.
Атлаа тенью нависли над Югом, засылая разведчиков все дальше и дальше, и наконец узнали об охотничьем рае в Сахаре.
Их сдерживал теперь только долгий путь по скудной земле Франции и Испании – за лето женщины и дети не дошли бы, но тут случилась беда, и поход стал необходимостью…
Разрушение Северо-Лаврентийского ледника, сравнимого по величине с Антарктическим, шло все быстрее и быстрее. Сначала не стало морской преграды, это событие, произошедшее во времена Ху-Фу, дало дорогу Гольфстриму и послужило толчком отступления ледника в Европе, но наземная часть ледника, занимавшая большую часть Северной Америки, казалось, оставалась неизменной.
Таяние ледника происходило внутри континента, и там скопилось целое море пресной воды, море, объемом превышающее Балтийское, – сдерживаемая все утончающимися ледяными стенами вода при нулевой температуре. Произошло неизбежное – при сильнейшем землетрясении в Мексике перемычка рухнула на протяжении сотни километров, и всего за две минуты в Атлантический океан вылилось колоссальное количество холодной, как лед, воды.
Волна высотой в десятки метров, смывшая побережье Европы, послужила основой легенды о Всемирном потопе, но самое страшное состояло в том, что пресная вода, как более легкая, растеклась тонким слоем по поверхности океана и температура воздуха резко упала.
Атланты не исчезли совсем, еще Геродот упоминает их как некий народ, поклоняющийся горам Атласа, но Союз Девяти уже никогда больше не управлял ими. Небольшой отряд, составленный из молодых воинов, избранных Девятью за ум и талант, ушел из Сахары. Сначала они остановились в Израиле (под столпом на Иерихоне лежит прах Ху-Фу), затем надолго обосновались в Шанидаре.
Куда они ушли потом? Где их следы?
Культура, не знавшая письменности, но имеющая опыт трех тысяч лет свободного развития, культура, принципиально отрицающая религию, что они знали и что могли?
Танец и татуировка заменили им письменность. Текст рождался из живого смысла, и линейная логика казалась им примитивной.
Они могли предсказывать будущее, вернее, их настоящее было более растянуто. Пережимая сонную артерию, они научились неопределенно долго удерживать человека в состоянии клинической смерти, и благодаря этому они смогли проникнуть в город миллиона солнц.
Они ушли туда и стали равными среди Чужих».
Н-да. Нельзя сказать, что после ознакомления с публикациями в Интернете, относящимися к Союзу Девяти, на Анатолия Михайловича разом пролился свет истины. Вернее, свет погас вообще. Пробки выбило. В довершение ко всему с хриплым грохотом свалился карниз. Отчего, почему, с какой стати? Может, сегодня пятница, тринадцатое?
Печкин изучал распечатки материалов.
Атлантида? Индийские цари. Древние племена. Никакой зацепки. Сплошная беллетристика. Так, надо обмозговать.
Существует миф о неком Союзе Девяти. Если допустить, что данный миф – реальность, тогда можно допустить, что Вольский как-то связан с этой реальностью. Ладно. Допустим, связан. Представим себе самое невозможное: наш современник, Григорий Вольский, является представителем Союза. А дальше? Как связать исчезновение неподвижного Вольского с членством в Союзе?
Представим себе, что есть Союз, есть сотрудник Союза. Кому он мешает? Нет, не так. Кому он в принципе может мешать? Президенту? Власти? Олигархам? Бред и бессмыслица. Ведь в таком случае придется допустить, что власть имущие знают о существовании Союза, верят в него и боятся его представителей. Вроде как Вольский помешал властям и его убрали. Тупо, грубо и неделикатно, оставляя следы. Сомнительное предположение. Такие акции проводят люди солидные и проводят они их тихо, плавно и незаметно.
Кто же на таком уровне власти поверит в возможность существования некоего московского волшебника, способного изменить судьбу любого человека, не говоря уже о стране в целом? Совершенно невероятно. Согласиться с этим утверждением даже на уровне допущения Печкин никак не мог по одной простой причине.
Он не замечал в действиях сегодняшних властей не только страха ответственности за содеянное, но и элементарной совести. Это во-первых.
А во-вторых, нелогично следующее. Если Григорий обладает или обладал такими неограниченными возможностями и способностями, то кто же с ним в состоянии справиться? Получается, что только сам Союз Девяти или инстанция повыше, о чем и думать даже как-то неловко.
Может, попробовать забыть о мифологии и рассмотреть Григория как обычного мужика, который вполне упакован, богат и реализован? Итак, Вольский – не маг и не волшебник, а нормальный мужик. Тогда вырисовывается совсем другой коленкор. Здесь возможны варианты. Например, нападение и убийство с последующим похищением тела гражданина Вольского. Или похищение как таковое. Правда, выкупа никто не требует. Пока.
Ну и мотивы, которые большим диапазоном не отличаются. Или банальное ограбление, или месть, или безответная любовь. Шантаж, опять-таки. А любопытных и говорливых свидетелей нейтрализуют.
В таком разрезе хоть есть за что зацепиться.
Машеньку Сергееву пытаются убрать, потому что видела самого Гришку в самый неподходящий момент. А Оленьку Галкину за что? За дружеские отношения с Вольским, за то, что работает в непосредственной близости от шефа и много знает? Спрашивается, что именно или кого конкретно? И как близко знает?
Так. В поле зрения на данный момент существуют две вполне реальные фигуры. Денис Орлов и Илларион Игнатьев. Колоритные интересные фигуры. Оба общались и с Марьей, и с Галкиной. И у обоих, по крайней мере, на нынешнем этапе совершенно не прослеживается никакого вразумительного мотива. Пока не прослеживается. И что я знаю про них? Мало, очень мало. А если они не в деле?
Печкин набрал телефонный номер своего напарника.
– Илья, приветствую, это Печкин. Ты что-нибудь выяснил по Игнатьеву и Орлову? – Печкин внимательно выслушал партнера, почесал нос и после небольшой паузы добавил:
– Да, Илья, проверь их адреса. Да, срочно. Нет, где зарегистрированы и где фактически живут. Да, с подробностями. Знаю, все знаю, но делать нечего, есть такое слово «надо». Спасибо, звони.
Суббота, выходной. Погода ужасная. Холодный дождь, ветер. Но почему-то ясно, что к понедельнику, ну, в крайнем случае, ко вторнику, обязательно распогодится и потеплеет.
Малаховская дача Вольских была темна, глуха и неприветлива.
В гостиной проходил совет.
Мерцала живая карта, переливаясь всеми цветами радуги.
Кардиналы решали неотложные вопросы урегулирования военных конфликтов и развязывания небольших локальных войн.
– Ближний Восток, – заявил номер второй. Протестов не последовало.
Шла оживленная дискуссия по поводу выбора районов для проведения разнообразных природных катастроф.
Мнения разделились. Естественно, последнее слово оставалось за президентом.
– Америка, Африка и Индонезия, – веско высказался номер первый.
Президент пребывал в добродушном настроении, которое постепенно конвертировалось в пасмурное.
Совет подходил к завершению. Карта растворилась, и стол принял обычные очертания. Президент с комфортом устроился в кресле.
– Итак, о новых кандидатах. Итальянец, японец и француз, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно, и есть еще одна кандидатура, – смущенно заметил номер второй.
– Кто он?
– Это – она…
– Кардинал, прошу вас, давайте обойдемся без юмора.
– Я стараюсь, господин президент, но факт остается фактом.
