Роберт Динсдейл - Хижина в лесу
Старик тяжело вздохнул. В его глазах горел огонь, никак не гармонирующий с содержанием сказки.
— И сердце девушки в лесу было разбито, — промолвил старик. — И это пока вся история.
Мальчик подался к нему. За спиной его играли отблески пламени.
— Это не похоже на обычную сказку, деда. Сказки всегда чем-то заканчиваются. Герой должен хотя бы добраться домой или, надев шпоры и обнажив меч, бросить вызов и убить Зимнего Короля.
— Иногда сказки заканчиваются не так, как нам хотелось бы.
— Так, значит, эта сказка закончилась?
— Пока еще нет, — ответил дед, — но продолжение ты услышишь другим вечером.
Тишина была такой же глубокой, как выпавший за окном снег.
— Ты ведь не забудешь, о чем я сейчас рассказал, до следующего раза? — улыбнувшись, спросил дедушка.
Мальчик неуклюже заерзал.
— Это правда? — спросил он.
— Ну, — ответил ему дед, — тот, кто рассказал мне эту историю, утверждал, что это истинная правда.
После того как поток вопросов иссяк, дед вытащил еще один имбирный пряник и, разломив, передал мальчику его долю. На счет три они отправили в рот по кусочку.
Теперь осталось шесть пряников.
Уставившись на огонь, они одновременно произнесли:
— Больше нельзя. Надо растянуть их подольше.
Утром первого января мальчик узнал, что Дед Мороз подарил ему дощечку для добывания огня. Теперь у него будет собственная дощечка. Дед Мороз оставил ее на пороге дома. Дощечка была испещрена черными линиями. Посредине — идеально вырезанная неглубокая канавка. Рядом лежала палка из твердого дерева для трения о дощечку. Мальчик играл с подарком, а дни из коротких становились все более долгими. Он сбился со счета, сколько раз разводил костры в саду, примыкающем к лесу.
В первые недели нового года снег шел не так часто, как прежде. Мальчик продолжал свое обучение у деда. Не отходя далеко от дома, тот учил внука выслеживать дичь. Иногда силков и ловушек достаточно для того, чтобы прокормить старика и маленького мальчика, но, когда наступают лютые холода, обитателей леса становится меньше, а поймать их труднее. Тогда нужно выслеживать более крупную дичь. Дед показал внуку цепочку следов оленя, отметины, оставленные дикими кабанами, борозду, проложенную неуклюже ступающим зубром. Дед говорил, что надо уметь читать следы, обращая внимание на форму вмятин, оставшихся на снежном насте, на следы зубов животного на ветвях деревьев. Мальчик смотрел, как дед проводит пальцами по насту, на который, как ему казалось, никто вообще не ступал. По малейшим признакам старик мог определить, куда направился дикий кабан или где могучий зубр остановился, чтобы уткнуться мордой в снег в поисках прошлогодней травы.
Сегодня внимание мальчика привлек не след зубра. Он с любопытством уставился на сапоги деда. Каблуки были массивными, а носки тупыми и оставляли выразительные следы на снегу.
— Деда, за тобой тоже тянется след!
Старик развернулся и взглянул на него.
— Меня тоже можно выследить, малыш.
— Выследить… — повторил за ним мальчик.
Старик мотнул головой, на мгновение став похожим на пса, стряхивающего с себя снег. Когда он заговорил, мальчику показалось, что ход его мыслей кардинально изменился, словно дедушка напрочь забыл то, о чем думал еще секунду назад. Быть может, впрочем, это ему только почудилось…
— Думаешь, ты сможешь найти меня по следу в лесу, если я туда отправлюсь?
— Не знаю, — ответил мальчик.
На самом деле слова дедушки вызвали в его душе приятную дрожь. Это уже походило на игру. Впрочем, мальчик не был уверен, что хочет остаться в лесу один. Лес обошелся с ним не особенно любезно в ту ночь, когда он пытался добраться до дома пешком, хотя мальчик очень старался быть вежливым по отношению к нему.
— Это несложно, малыш. Все, что тебе следует делать, — идти по следам моих каблуков.
И дед бросился прочь. Такой легкости в его движениях мальчик никогда прежде не замечал. Дед скрылся за деревом. На мгновение мальчик остался один. Потом из-за ствола появилось улыбающееся лицо.
— Ну как?
Мальчик с готовностью кивнул.
Игра состояла в том, чтобы закрыть лицо руками и считать. Мальчик досчитал до двадцати, до тридцати, открыл глаза, и в них ударил яркий зимний свет. Кругом высились дубы. О недавнем присутствии здесь деда говорили только отпечатки сапог на снегу.
Мальчик прислушался. Вдали слышался шум шагов. Где бы ни был дедушка, он точно прячется.
Порой отыскать отпечатки следов деда было довольно просто, особенно там, где снежный наст не был поврежден. В других местах встречались участки обледенелого лесного перегноя — впрочем, если приглядеться, и там были видны отпечатки дедушкиных сапог. Старик направился вот туда, перелез через упавшее дерево: вот содранный каблуками мох и раскрошенная гнилая древесина. После этого старик, петляя, направился в низину, мимо низкорослого сосняка, к прогалине, вокруг которой росли огромные дубы.
Здесь следы обрывались. Это было что-то немыслимое. Полог ветвей над этим местом размыкался, и снега на землю нападало больше, чем где-то еще. Пройти в этом месте, не оставив следов, было просто невозможно. Мальчик не знал, где ошибся, и подумал, что, возможно, вообще шел не по следу дедушки, а повелся на отметины, оставленные диким кабаном или рысью со слишком большими лапами.
В центре прогалины рос дуб, куда выше, чем соседние деревья. Взгляд мальчика скользнул по могучим, узловатым корням и остановился на изуродованном стволе. Когда-то давным-давно в него, должно быть, ударила молния, после чего дерево превратилось в гигантскую рогатину.
В месте, где ствол разделялся надвое, мальчик увидел странные бороздки на коре. Бороздки эти обросли отвратительного вида наростами, в которых ребенок разглядел искаженные ужасом глаза, открытый в немом крике рот и страшную рваную рану на месте, где нож отсек нос.
Зимний холод сковал дыхание мальчика.
Это было дерево-убийца, одно из тех, о которых рассказывал дедушка. Его корни вбирали в себя силу мертвых людей. Он, может быть, стоит на том самом месте, где по приказу Короля-с-Запада дереву скармливались мамы, папы, мальчики и девочки…
Ледяная рука сжала шею мальчика. Он хотел закричать, но не мог. В горле, как ему казалось, скопились гниль, грязь и еще что-то отвратительное. Ноги мальчика задергались, но руки, словно перебитые, бессильно повисли. Какая-то сила подняла его в воздух и притянула к себе…
Дерево-убийца отпрянуло. Тусклый свет отступил, когда мальчика подняли вверх, в ветвям деревьев. А потом он почувствовал, что стальная хватка, сжимающая его, слабеет.
— Тише, — прошептал дед, — они все слышат.
Он отпустил внука. Мальчик покачнулся, но дед вовремя схватил его за руку и удержал от падения.
Теперь глаза старика казались ярко-голубыми. Они лучились такой добротой, что громогласный стук сердца мальчика сразу же унялся.
— Деда, что…
Старик прижал палец к губам, приказывая замолчать. После этого махнул рукой в направление дерева-убийцы.
— Разве ты не слышишь?
Мальчик прислушался, но ничего не услышал.
— Они идут по лесу…
Спустя секунду мальчик понял, что имел в виду дед. Откуда-то издалека доносились скрип снега под ногами и звуки чьей-то речи. Мальчик попытался разобрать, о чем они говорят, но понял только, что это мужчина и женщина. Вскоре скрип снега стал отчетливее. Мальчик внимательно слушал. Что-то здесь было не так.
— Их трое, деда?
— Тише, малыш.
Незнакомцы появились на противоположной стороне прогалины за деревом-убийцей. Мальчик видел их сквозь нависшие над землей ветви дерева. Мужчина был примерно такого же возраста, как учитель Навицкий. Ярко-красная куртка на нем бросалась в глаза. Рядом с ним шла женщина. Из-под темно-синей шерстяной шапочки выглядывали волосы такие же светлые, как у его мамы. Того, кто шел с ними, мальчик не видел.
— Пора, малыш. Они идут в нашу сторону.
Дедушка уже хотел развернуться и уходить, когда внук дернул его за руку.
— Я не слышал, как ты ко мне подкрался. Я подумал, что меня поймал солдат или привидение. Почему я не слышал твоих шагов, дедушка?
— Твой дед умеет ходить неслышно, как падает на землю снег. Этому я научился у леса. Только так можно чувствовать себя в безопасности, когда находишься здесь.
Дедушка, казалось, вновь увлекся и собирался поведать одну из своих сказок на ночь, но время задавать вопросы сейчас было явно неподходящее. Старик схватил мальчика за плечи и увлек вглубь леса.
— Но… Что не так, деда?
Незнакомцы, должно быть, остановились у дерева-убийцы. У старика и мальчика хватило времени опуститься на корточках за кустами ежевики и затаиться. Зачем прятаться, мальчик не понимал, но все же уткнулся лицом в пальто дедушки, стараясь защититься от колючек. Сердце в груди старика билось, словно птенец, зовущий мать на помощь, пока рысь поднимается по стволу дерева к его гнезду.
