Бернар Вербер - Смех Циклопа
Лукреция смотрит на него с сомнением.
– В вас живет дух иждивенца, – продолжает Исидор. – Помогая вам, я оказываю вам медвежью услугу. Мешаю найти ваш собственный стиль расследования.
Теперь лицо Лукреции выражает упрямство.
Исидор открывает спутниковую карту, постепенно приближает изображение, сосредоточенно рассматривая «Театр Дария». Он переходит к трехмерному изображению, потом к общему плану улиц и изучает дом со всех сторон. Просматривает фотографии фасада и снимки прилегающих домов.
Неожиданно он обращает внимание на одно изображение. Приближает его, рассматривает детали.
– Вот, посмотрите. Это кажется мне странным.
Лукреция придвигается к экрану.
– Здесь написано «Закрыто по понедельникам». То же самое на афишах при входе и на их сайте, – говорит Исидор.
– Ну и что? У всех театров по понедельникам выходной. Ничего удивительного.
Исидор сохраняет несколько фотографий из Интернета. Он переходит от режима дня к режиму ночи и обратно.
– Посмотрите, в какой день недели и в какое время суток сделан этот снимок.
– В понедельник, без двух минут в полночь.
– Выходной, а все окна освещены так, словно театр открыт. Это вас не смущает?
– Наверное, это бухгалтерия работает.
– И все окна освещены?
– Значит, идет уборка. Уборщицы всегда включают полное освещение.
Исидор запускает другие программы, сохраняет фотографии, помещает их в папку «Расследование дела Дария». На экране появляются кривые графиков, цифры.
– Посмотрите, это потребление электричества «Театром Дария». В полночь понедельника все работает на полную мощность, как будто идет спектакль, хотя официально театр закрыт.
– Может быть, это закрытые вечеринки. Они, наверное, сдают зал частным лицам.
Исидора ее слова не убеждают.
– Вот информация с городских камер видеонаблюдения. Во двор заезжают машины, хотя главный вход заперт.
– У вас есть какое-то объяснение?
– По понедельникам в театре происходит что-то интересное, объединяющее состоятельных людей (обратите внимание: во дворе стоят преимущественно лимузины и роскошные седаны). Дорогая Лукреция, вот вам совет более ясный, чем предыдущий: отправляйтесь туда в понедельник вечером и посмотрите, что там происходит.
– И это ваш совет?
Исидор резко встает.
– Вы выводите меня из себя, Лукреция. Я ведь вас не приглашал! Я делаю вам одолжение, отвечаю на ваши вопросы, а вы и этого не цените. Вы сами не знаете, чего хотите. Вы просите о чем-то, вам дают то, о чем вы просите, а вы говорите… что вам это не подходит!
Он прав. Я не знаю, чего хочу. И он должен помочь мне понять, чего мне не хватает. Я чувствую, что он это знает.
– Извините меня, я увлеклась.
Исидор вплотную подходит к Лукреции и говорит прямо ей в лицо:
– Вы просто капризный, избалованный ребенок. Убирайтесь вон!
Я женщина.
– Я вам не отец и не психоаналитик. Идите и узнайте, что там делается в полночь по понедельникам. Вот мой единственный совет.
Лукреция пристально смотрит на него. И через силу произносит:
– Почему вы так нужны мне?
– Потому что у вас нет того, что как раз и составляет мою силу. Женской интуиции.
Он выключает компьютер и поворачивается к ней спиной.
– Хорошо! – рычит она в бешенстве. – У вас она есть, а у меня нет! Так научите меня! Объясните, как пробудить в себе эту пресловутую «женскую интуицию»!
Исидор нехотя оборачивается.
– Это очень просто. Надо подключиться к «внутреннему я», к тому «я», на которое никто не имеет влияния, к тому «я», которое все чувствует, замечает детали и знаки, невидимые для остальных. Я почувствовал здесь что-то странное. Пойдите в «Театр Дария» в понедельник в полночь! Все!
Раздается громкий плеск, дельфин выпрыгнул из воды. Лукреция набирает в грудь воздуха и выпаливает на одном дыхании:
– Очень жаль, Исидор! Я была о вас лучшего мнения. Вы строите из себя всезнайку, а на самом деле вы всего лишь несовременный, оторванный от настоящей жизни человек, который сидит в своей башне из слоновой кости. Вам только кажется, что вы все понимаете. Я ошиблась в вас, Исидор. Обещаю больше вас не беспокоить.
На лице Исидора разочарование.
– Я так и знал, что вы меня не послушаетесь.
Он раздевается, бросается в бассейн и начинает плавать с дельфинами, не обращая на нее больше никакого внимания.
Несколько минут она смотрит на него, потом поднимается по мостику и выходит.
Зато он открыл мне свой секрет: слушать себя и не поддаваться постороннему влиянию. Даже его влиянию!
43
Верблюжонок спрашивает у мамы:
– Почему у меня такие огромные ноги и на каждой по три пальца?
– Чтобы не проваливаться в песок, пересекая бескрайние пустыни.
– А-а… Понятно.
Через несколько минут верблюжонок опять спрашивает:
– А почему у меня такие густые брови?
– Чтобы в глаза не попадала пыль.
– А-а… понятно.
Еще через несколько минут верблюжонок снова спрашивает:
– А зачем мне большой горб на спине?
Мама-верблюдица устала от вопросов, но все-таки отвечает:
– Мы храним в нем воду для долгих переходов по пустыне. Благодаря этому мы можем не пить много десятков дней.
– Значит, если я правильно понял, у нас большие ноги, чтобы не проваливаться в песок, густые брови, чтобы защитить глаза от пыли, горб на спине, чтобы хранить воду во время долгих переходов по пустыне… Мама, а скажи мне еще…
– Что, дитя мое?
– Зачем нам все это тут, в зоопарке?
Отрывок из скетча Дария Возняка «Наши друзья животные»
44
Лукреция хорошо подготовилась. На ней черная кожаная куртка, черные спортивные брюки, черная шапочка, удобная обувь, рюкзак.
Понедельник. Близится полночь.
С террасы кафе она смотрит на «Театр Дария». Пока ничего подозрительного. В окнах темно, дверь закрыта, улица перед театром пустынна.
Какая я дура, что послушала его!
Исидор – конченый человек, он только и умеет, что умничать с важным видом, а на деле одни понты. Как же, «женская интуиция»… Сидит, оторванный от мира, в водонапорной башне и ничего не видит, ничего не понимает, ничего не знает. Надутый индюк.
Лукреция ждет. Справа проходит группа студентов. Они курят и смеются.
Она вспоминает себя в их возрасте. Она как раз вышла из приюта. Это тоже случилось первого апреля.
Проклятое первое апреля.
Ей было восемнадцать лет. У дверей приюта стояли пятеро мужчин, разговаривали и курили. Все девочки знали, что это сутенеры.
Словно гиены, которые ждут, когда детеныши газели выйдут на опушку леса.
Приют никак не помогал воспитанницам устроиться в жизни. Девушки выходили из его дверей с чемоданом и пятью сотнями евро, не зная, где провести ближайшую ночь.
Спрос рождает предложение, и вокруг воспитательного заведения для сирот со временем образовалась целая система по переподготовке «ненужных детей».
В нее входили недорогая гостиница, в которой девушки могли остановиться на первое время, недорогая же закусочная и, что совершенно логично, ночной клуб.
Юные сироты проводили первую ночь в отеле, лукаво названном «Пристанище», потом ели в ресторанчике «Оазис». Именно там обычно им предлагали место официантки, а потом и танцовщицы в ночном клубе «Черная сова».
Путь, пройденный матерью Дария, не сильно отличался от того, который ждал воспитанниц приюта.
Затем сутенеры и дилеры делили добычу. Дилеры сначала совращали девушек, потом подсаживали на наркотики и передавали сутенерам. Лукреция тоже провела первую ночь взрослой жизни в «Пристанище» и пообедала в «Оазисе», но дальше пошла другой дорогой. Лукреция не стала официанткой, она разбила подбородок владельцу ресторана. Лукреция не стала танцовщицей в «Черной сове», она сломала руку вышибале и подожгла ночной клуб. Лукреция не стала проституткой, а выстрелила в ноги сутенеру, который хотел «помочь ей найти место».
И стала ночевать под мостом.
Она решила обучиться новой профессии.
В первую очередь она жаждала самостоятельности. Если уж работать, то на себя. Сначала она занялась карманными кражами, потом воровством, потом воровством со взломом.
Юная Лукреция орудовала по ночам в пустых виллах и замках. Она придумала себе удобный неброский рабочий костюм. Объект она выбирала по переполненным рекламой почтовым ящикам, по ступеням, покрытым пылью, по закрытым ставням. Она находила и обезвреживала систему безопасности. Залезала в окна и брала те вещи, которые легко было продать знакомой перекупщице антиквариата. Почтенная дама восьмидесяти лет отметила способности Лукреции и посоветовала ей двигаться дальше. Она обучила ее благородной профессии взломщика сейфов. «Каждый сейф придуман человеком. Пойми его создателя, и ты поймешь механизм. Представь, что сейф – это мозг человека, которого ты хочешь подчинить себе. Мысленно подбирай ключи, пока не найдешь подходящий. Остальное – дело техники».
