Ангелика Мехтель - Но в снах своих ты размышлял...
Только твое «я» будет в их власти. Твое «я».
Болару хочется кричать.
До сих пор никто не выговаривал мне за то, что я утешаю самоубийц. Я делал это бесплатно.
Чем я виноват, что их забирают?
Вспомни: Ты их всех выдал. Ни один из тех, кого ты якобы старался утешить, не миновал Психиатрического Отдела и его аппаратов. Ты исполнял свой долг. Даже отчаяние не спасало их от этого.
Взять, например, Джэла.
Он навлек на тебя подозрение. До сих пор твоих утешений в расчет не принимали. Теперь же полагают, что уже сам факт утешения может стать источником противоречия.
Болар чувствует первые импульсы тока. Электрическая цепь замкнута.
Джэл медлит, а ты чуть ли не готов поверить, будто знаешь и этого мальчугана, и его помыслы.
Ты видишь: Джэл еще ребенок, совсем недавно вышел из-под родительской опеки. Объясняешь ему, что́ в этом городе значит быть ребенком. Только родится, а у него уже проверяют наследственность и природные задатки, чтобы привести в соответствие с программой по конъюнктуре. Его появление на свет есть не что иное, как результат управляемого производственного процесса, вот почему каждый ребенок обязан выжить. И ни один пока против этого не бунтовал.
В четырнадцать лет его разлучают с родителями и переводят в подростковый жилой сектор, где он пройдет специальную подготовку. Родительские права на ребенка ограничены во времени.
Дети в этом городе счастливы.
Болар, однако, не сознается в контактах с Джэлом.
В карточке Болара зафиксировано, что Болар доволен своим существованием. Болар не имеет претензий к системе нашего города. Болар благонадежен.
Болар изъянами не обладает.
А вот Джэл — строптивец. Джэл не хочет интегрироваться, не вписывается в окружение. Это они уже выяснили, хотя Джэл не зарегистрирован даже в административной картотеке. Поэтому он как бы и не вправе существовать.
Что за сигналы подает тебе Джэл?
Нет! — говорит Болар.
Нет, ни о каких сигналах он знать не знает.
Каким же это образом я держу связь с человеком, с которым не могу поговорить? И каким образом принимаю сигналы, если знать не знаю, что это за сигналы и откуда они идут?
Но ты боишься за Джэла. Почему ты боишься за мальчишку, которого якобы не знаешь, только видел мельком и сразу же выдал?
Ты знаешь, что такое — быть выданным, оказаться в чьей-то власти?
Я его выдал? — спрашивает Болар.
Знаю.
Теперь твой черед. Теперь ты в их власти. Взамен твоих старых воспоминаний они дадут тебе новые, которыми ты никогда не обладал, — воспоминания минувших поколений.
Воспоминания о прошлом твоей семьи отъединят тебя от Джэла. Телесных повреждений тебе не нанесут. Только твое «я» будет в их власти. Твое «я».
Не забудь имя свое.
Болар.
Видишь? Вот ты родишься на свет, но это задолго до твоего собственного рождения.
Ты чувствуешь боль, когда твои легкие наполняются воздухом. Кричишь.
В детстве на твоих глазах происходят странные вещи. И ты забываешь про них. Вот Братия спускается с горы, просит в деревне подаяния. Твоя мать, которая кормит их и поит, слывет святой.
Она одаривает всех деревенских юродивых. С каждым поколением дети в деревне все безумнее.
Ты помнишь.
Твоя мать любит безумных детей.
Она святая.
Не забудь имя свое, Болар.
Из твоих семи братьев один еще жив.
Двое ушли на гору, к Братии.
Двое остались в деревне.
Двое решили перевалить через горы, кольцом обступившие деревню.
Тех двоих, что остались в деревне, унесла эпидемия.
Те двое, что ушли к Братии, убичевали себя до смерти. А двое последних так и не добрались до равнины.
Я — твой седьмой брат.
Ты уходишь на войну и вот лежишь в земляной воронке, потому что шрапнельный взрыватель застрял у тебя под коленом.
Всего-навсего воспоминание.
Они не вправе преднамеренно нанести тебе вред, и ты не сдаешься. Умираешь среди мертвых и бредящих, с червями в ране, зная, что твоя жизнь — утопия.
Если посчастливится, тебя прооперируют на алтаре деревенской церкви.
Тогда ты умрешь с церковным благословением.
Ты умрешь.
Не забудь имя свое.
Болар.
Ты неподвластен истязаниям минувших десятилетий. Ты живешь в благоустроенном городе. Юродивых и больных у нас нет. Голодающая Братия и святые матери вымерли. Жизнь нашего города отличается здоровьем и отсутствием страстей.
От страданий у тебя здесь ни силы, ни власти не прибавится.
Страдающему свойствен какой-то изъян.
Твои данные хранятся в электронном мозге городской администрации. Ты должен им соответствовать.
Джэл отвечает?
Можешь попытаться сбежать отсюда вместе со мной. Что пользы тебе от этого мальчишки?
Тебе незнакомы бомбежки. Не видел ты над головой этих тяжелых самолетов — когда выглядываешь из подвала и у тебя на глазах в фюзеляже открываются створки бомбовых люков. Ты знаешь, что в тебя им уже не попасть. Тебе незнаком пулеметный огонь — когда стоишь у стены или убегаешь по деревне. Ребенок и пуля в затылок.
И голод среди отравленных рисовых полей тебе незнаком. И пытки в тюрьмах. Ты цел и невредим.
Мы не отжигаем тебе ногти, не выбиваем зубы.
Этим ты обязан своему городу.
Мы тебя контролируем.
Покуда у тебя еще не хватает духу пойти в бактериальные бункера, но ты уже несчастлив. Это — изъян.
Каждый должен быть счастлив.
Мы тебя возвращаем.
Болар.
Очнитесь, Болар, ошибка в программе.
Джэл удрал.
Мониторы показывают все здание. Две сотни телекамер выслеживают Джэла. Мужчины в белых защитных костюмах неотрывно глядят на экраны.
Это погоня.
Двери заблокированы. Никто теперь не покинет МПФ. Производственный процесс остановлен.
До той минуты, когда они обнаружат Джэла и вышлют наряд, чтобы схватить его.
Они идут по моему следу.
Болар упорно отрицает, что помог Джэлу улизнуть. Но с радостью пожелал бы Джэлу удачи. А это не осталось бы для Болара без последствий. Разве таким манером докажешь, что не помогал Джэлу?
Мы скажем ему правду о Джэле, однако нам известны лишь отдельные подробности.
Нет, говорит Болар, я их не знаю.
Вы бывали в Старом городе?
Как ты им объяснишь, что пожелал Джэлу удачи?
Почему я поддерживаю мальчугана, которого не знаю?
Болар в растерянности.
Нет, Старого города он не знает. Этот район необитаем и охраняется как исторический памятник. Изредка школьников водят туда на экскурсии. Учитель поясняет: Здесь находили убежище преступники. А нынче, продолжает он, каждого ребенка регистрируют. Компьютер рассчитывает вероятность генетических аномалий, и в случае необходимости прибегают к оперативному вмешательству. Нынче не составляет труда интегрировать вас в наше общество, и вы счастливы.
Преисполненные благодарности, дети возвращаются в песочницы и на игровые площадки, под надзор телекамер. Весь город просматривается на мониторах.
Джэл как будто бы жил на бойне, в Старом городе. Болар знает бойню со школьных времен. Он писал про нее сочинение и, как ему и положено, был счастлив.
Джэл сочинений не писал. Джэл не зарегистрирован, его наследственность не проверяли. И операций на Джэловом мозгу не проводили. Он может стать опасным для города.
Джэл не вправе существовать.
Они схватили Джэла, ведут его сюда, держат с двух сторон за плечи.
Меня схватили.
Я устал.
Джэл, говорит один из мужчин, вот это — Болар.
Джэл кивает.
Ты знаешь Болара?
Джэл знает Болара.
Болар в панике. Мальчишка ставит его под удар. Панический страх обуял Болара.
Нет, твердит Болар, он не знает меня.
Я знаю Болара.
Нет, кричит Болар, никто меня не знает!
Болар видит: Джэл улыбается.
Ты рос зарегистрированным, слышит Болар голос Джэла, но губы Джэла не шевелятся. Тебя воспитывали по программе. Задатки и наследственные признаки у тебя такие, что не придерешься, вот почему и к оперативному вмешательству прибегать не стали. Ты, как они считают, продукт высшего качества и по этой причине имеешь право наблюдать за приемником и за крановщиками. Но ты позволил мне прийти.
Болар сопротивляется Джэлу.
Мальчугана клонит в сон.
Этот ребенок опасен, говорят врачи. Поселился на бойне причем не один. Мы знаем, он был не один. Там определенно целая группа. В нашем городе определенно есть люди, не зарегистрированные в картотеках и не замеченные на мониторах. Что, если они без ведома Болара подчинили его себе? Может, контролер Болар был их связником неосознанно?
Не забудь имя свое, Болар.
Они хотят тебя выдрессировать, чтобы ты служил их целям.
Болар смотрит на Джэла, которого они все еще крепко держат. Мальчуган стоя дремлет.
