Ирина Степановская - Круговая подтяжка
– У меня много болезней, – сморщившись, плаксиво продолжала дама. – И никто из врачей не хочет рисковать, ведь, если что, у них будут неприятности!
Азарцев досадливо поморщился:
– Но ведь «если что», то неприятности будут в первую очередь у вас! Я имею в виду прежде всего состояние вашего здоровья, – пояснил он и тут же, увидев, как передернулась дама от его слов, успокоительно продолжил: – Но погодите волноваться, давайте обсудим все по порядку. Я только приглашу для нашей беседы еще и моего заместителя по лечебной части. – Он нажал кнопку звонка прямого вызова, соединяющего его и Юлин кабинеты. Он хотел, чтобы Юлия присутствовала при разговоре и слышала его аргументы. Юлия возникла молниеносно, будто стояла за дверью. Азарцев отметил, что она, как всегда, была безукоризненно причесана и накрашена.
Юля умела производить впечатление.
«Какая красивая женщина!» – прочитал Азарцев во взгляде пожилой дамы.
«В нашей клинике каждая женщина может стать такой!» – будто отвечала Юлина улыбка.
– Так какие же у нас заболевания? – вкрадчиво спросил пожилую даму Азарцев.
– Повышенное давление, перебои в сердце, бронхиальная астма и проблемы с щитовидной железой. Это, я думаю, все.
«У-у, какие мы оптимисты!» – выразительно взглянул на Юлию Азарцев.
– Разрешите мне осмотреть ваши ноги, – включилась та, обращаясь к даме. – Как насчет тромбофлебита?
– Тромбофлебита, кажется, нет, – нерешительно ответила дама.
– Вот видите, уже хорошо! – Юлия кинула Азарцеву ответный выразительный взгляд. – А принимаете ли вы лекарства, которые стабилизируют давление и держат его на постоянных цифрах?
– Конечно, принимаю! Я без них не могу! – прозвучал ответ.
– Что касается бронхиальной астмы, нужно сделать дыхательные пробы.
– Два раза в год я прохожу это исследование.
– И как сейчас?
– Доктор сказал: «Не хуже, чем было».
– Ну тем более! Вам нечего бояться, – успокоила ее Юля.
– А я и не боюсь. Боится мой лечащий врач. Когда однажды я сказала ему, что хочу сделать косметическую операцию, он замахал на меня руками и заявил, что я могу пойти на операцию только через его труп.
«Хороший доктор, наверное. Порядочный», – подумал Азарцев.
– Что касается меня, – продолжала дама, – то выдержать операцию для меня – дело чести. Я хочу всем доказать, что еще имею право быть красивой. А то надоело: «Бабушка, бабушка!» Как будто я уже и не женщина.
– Такое право, без сомнения, имеется у каждого из нас, – дипломатично заметил Азарцев. – Но не все мы можем по ряду обстоятельств реализовать его.
– Но мы поможем вам! – заявила Юля, подходя к Азарцеву и крепко нажимая ему на плечо. – У нас есть прекрасные консультанты – кандидаты наук, профессора. Кто-нибудь из них вас осмотрит и даст свое заключение. Вам не о чем беспокоиться и не нужно обращаться к вашему врачу. Прямо сейчас наш шофер и отвезет вас на осмотр в клинику к нашему консультанту. Я тоже, чтобы вы не чувствовали себя неудобно, поеду с вами. Договорились?
– Договорились, – просияла дама всеми своими мелкими морщинками.
– Ну тогда просим вас на ланч. А я пока договорюсь о консультации, чтобы не терять время! Сразу после ланча и поедем!
– Как приятно поставлено у вас дело! – восхищенно сказала дама.
– Стараемся, – ответила Юля с обворожительной улыбкой.
И пока дама в буфетной была занята слабокопченой форелью, телятиной, булочками и фруктами, Юля быстро листала свою записную книжку с номерами телефонов специалистов.
– Все улажено, профессор нас ждет, – сказала она, ласково касаясь руки пациентки.
– И решение, без сомнения, должно быть положительным, – ехидно предположил Азарцев, когда Юлия то же самое сказала ему.
– Неужели ты думаешь, что я способна на кого-нибудь давить! – возмутилась Юля. – Как профессор решит, так и будет.
– А дама в курсе, какую сумму ты выставишь в счет за операцию, уход, все консультации, поездки и кормежку?
– Еще пока нет, но все равно выйдет меньше, чем если бы она поехала за границу.
– Ты все-таки сначала предупреди ее, а то как бы не получилось, что мы за все заплатим из своего кармана, – сказал Азарцев. Он уже сдался. В конце концов, из дамы действительно выйдет красотка. Глазом профессионала он ясно видел в ее лице хоть и расплывшиеся уже, но все-таки еще присутствующие черты былой привлекательности. Вернуть ей красоту и ощущение молодости – разве это не благородная цель? И тот профессор, что будет сейчас ее осматривать, тоже, в конце концов, не дурак, чтобы послать на операцию пациентку с явным риском для жизни. Он должен же подстраховаться, прежде чем написать заключение. Что ж, если он решит, что оперировать можно, Азарцев рискнет.
Он стал листать свой календарь, выбирая день операции.
«У бабульки бронхиальная астма… В таком случае птичек из холла опять придется переносить в специальную комнату на чердак, как уже делали, когда в клинику поступали больные с аллергией. Несколько экзотических экземпляров от этого сдохли…» – не к месту вспомнил Азарцев. Он вздохнул. Что ж, работа – самое главное. Перед операционными днями во всем отделении проводилась генеральная уборка, все белье стерилизовалось, персонал носился как заведенный, кухня работала в две смены. Потом в один-два дня больные оперировались, потом в течение недели долечивались, выписывались, персонал переходил на льготный режим работы, экзотических птичек возвращали на место, на различные процедуры больные приезжали из города. И так до следующих операционных дней. Такая загрузка клиники была выгодней, чем тащить каждый день по одному пациенту.
«Итак, кто у нас на очереди? – думал Азарцев. – Во-первых, друг Лысой Головы, артист, который хочет изменить форму носа. Его надо брать на операцию первым, мужчины не в состоянии долго ждать – у них очень быстро выбрасывается адреналин. Во вторую очередь пойдет тридцатилетняя женщина, которой нельзя надолго оставлять свой бизнес. У нее грыжи нижних век, проще говоря, жуткие «мешки» под глазами. С ней справлюсь минут за сорок. По двадцать на каждый глаз. Третьей в этот день тогда будет дама с голубыми волосами – с ней все гораздо сложнее, на нее нужно время. Чтобы никто не мешал, не торопил, не ждал, не наступал на пятки. И все? – Азарцев перелистал страницы. – Пока действительно все. А надо бы еще одного человечка, после дамы, с какой-нибудь несложной проблемой – исправить кончик носа, например, или вырезать старый рубец, да мало ли что… А уж тогда на следующий день пошли бы больные с проблемами тела». – Азарцев перевернул еще одну страницу Молоденькая девочка, пробивающаяся в модели, хотела увеличить на два размера грудь, женщина после родов мечтала избавиться от лишнего жира на бедрах и ягодицах.
Ну, что же, дай им бог. Если явятся все, загрузка на неделю будет полной, и клиника заработает достаточно денег, чтобы продержаться до Нового года. Как ни жалко птиц, а все-таки их придется перенести на чердак. Кроме этой дамочки с бронхиальной астмой все пациентки более-менее здоровы, но рисковать не стоит.
Идея завести в холле птиц принадлежала Азарцеву. Он помнил, что Тина была очень против, говорила, что от пернатых и их корма столько грязи, пыли, летучих аллергенов! Это вредно для больных. В больницах не приветствуется заводить в палатах даже комнатные цветы, не только животных!
– Но то в палатах, а у нас птицы живут в отгороженном холле, они – лицо, бренд нашей клиники, – пытался убедить ее Азарцев. Но Тина не принимала таких возражений.
– Так делать нельзя! – твердила она. – Возмутительно, как все это пропускает СЭС?!
Да, СЭС… Юля объяснила сегодня, как СЭС это пропускает… А с другой стороны, дверь в холл может быть плотно закрыта – он устроен так, что с верхнего этажа в него надо спускаться по специальной, очень красивой широкой деревянной лестнице. Она расположена с торца коридора отделения, далеко и от операционных, и от кабинетов врачей, и от палат. На первом же этаже холл отделен не только дверью общего коридора, но и углублением в четыре ступени, поэтому пыль ни от ковра, ни от рояля, ни от птиц не должна подниматься. Но что была бы его клиника без этого красавца-холла! Без этих широких окон с эркерами, без прекрасных растений, без ковра, без рояля, без кресел… Азарцев мечтал устраивать здесь музыкальные вечера. Один раз устроил. Попросил Тину спеть, пригласил профессиональную флейтистку… Боже, что из этого вышло! Не хочется вспоминать…
А высокая золотая клетка с пичугами была реализованной мечтой его детства. Он мечтал о птицах с тех самых пор, как однажды, школьником сходил с родителями в еще новый тогда Детский музыкальный театр на проспекте Вернадского. Высокий купол, насквозь пронзаемый светом, и огромная золоченая клетка под ним, а в ней множество разноцветных маленьких птичек. И все они щебетали, порхали, прыгали с жердочки на жердочку над его головой… Впечатление от них перекрыло даже впечатление от спектакля. Маленький Володя Азарцев был настолько взволнован, что много раз потом видел этих пичуг во сне. Родители даже пообещали ему поехать на птичий рынок и купить там какого-нибудь щегла или попугайчика. Но это было совсем не то – исчезало ощущение волшебства, и он отказался от покупки.
