Стивен Гросс - Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен
Оказываясь перед лицом перемен, мы медлим, потому что перемены неразрывно связаны с потерями. Но, отказываясь смириться с малой потерей (для Тамиты это были фотографии детей), мы можем потерять все.
Взять, например, тридцатичетырехлетнего Марка А., который обнаружил какое-то уплотнение у себя на яичке, но отложил визит к врачу до возвращения из отпуска в Греции. Вместо того чтобы отправиться на прием к доктору, на который его записала жена, он занимается повседневными делами, покупает лосьон для загара и футболки для своих детишек. «Я уверен, что это какая-то ерунда, – говорит он. – Разберусь, когда вернемся домой».
Или, скажем, тридцатишестилетняя Джульет Б., вот уже семь лет обручена с мужчиной, который постоянно крутит романы на стороне, пользуется услугами проституток и совершенно по-хамски ведет себя со своими клиентами и коллегами. «Я не могу его бросить, – говорит она. – Куда мне тогда податься? Что мне тогда делать?»
И для Марка А., и для Джульетт Б. сигнал пожарной тревоги уже прозвучал. У обоих сложившаяся ситуация вызывает определенные опасения. Оба хотят перемен. В ином случае они вряд ли стали бы рассказывать обо всем этом психоаналитику. Но они бездействуют и чего-то ждут… Чего?
Как негативизм не позволяет нам отдаться любви
Сара Л. собиралась уехать на выходные со своим молодым человеком, но в самую последнюю минуту вдруг решила остаться в компании подружек и села смотреть с ними телевизор. Удивленные девушки уговаривали ее подумать еще раз. «В прошлые поездки вы с Алексом фантастически проводили время», – говорили они ей. Но Сара была непреклонна: «У меня просто нет настроения».
Привлекательная, сообразительная и вполне успешная Сара пришла на психоанализ, потому что чувствовала, что оказалась в тупике. В свои тридцать пять лет она была готова к замужеству и надеялась завести семью. За несколько последних лет она не раз встречала мужчин, которых можно было считать потенциальными кандидатами в мужья, но долго все эти романы не протянули. Она не могла сказать, почему так происходило, но подозревала, что, возможно, сама делает что-то, чтобы лишить себя всех этих шансов.
– Почему вы не поехали? – спрашиваю я у нее.
– Он слишком энергичный, – неуверенно отвечает Сара. – Я вам могу только повторить то же самое, что сказала ему в ответ на его предложение: я бы предпочла отказаться.
Услышав слова Сары, я насторожился. Фраза была очень знакомая, но вспомнить, откуда она мне известна, я не мог. А потом меня осенило. Это же была коронная фраза литературного персонажа, писца Бартлби из одноименного рассказа Германа Мелвилла, опубликованного в 1853 году. Герой Мелвилла – человек настолько странный, что понять, какой реакции читателей на него ожидал автор, очень трудно.
История рассказывается от лица юриста, который берет в свой офис на Уолл-стрит писца, переписчика документов по имени Бартлби. Бартлби работает за маленьким, отгороженным ширмой столиком, стоящим перед окном, выходящим на кирпичную стену. Получая от хозяина вполне резонные поручения, он все чаще и чаще отвечает словами «Я бы предпочел отказаться» и в конце концов отказывается работать вообще.
В то время как остальные работники трудятся, едят и пьют, Бартлби просто сидит на своем месте и тупо смотрит в окно. Он никогда не выходит из конторы, и его присутствие становится столь невыносимым, что юристу приходится перенести свою практику в другое место. Когда и новым съемщикам его бывшего офиса не удается избавиться от Бартлби, юрист возвращается и пытается ему хоть как-то помочь:
«Бартлби, – сказал я, вложив в свой голос всю мягкость, какая была возможна в столь напряженную минуту, – пойдемте ко мне – не в контору, а домой, и поживите у меня, пока мы не спеша придумаем для вас что-нибудь подходящее. Ну, пойдемте же прямо сейчас, не откладывая».
«Нет. Пока я предпочел бы оставить все как есть».
Юрист в смятении убегает из конторы. Полиция забирает Бартлби в городскую тюрьму, прозванную в народе Гробницей. Когда юрист приходит к нему на свидание, Бартлби отказывается с ним разговаривать и никак не реагирует на отчаянные уговоры что-нибудь поесть. Вернувшись через пару дней, юрист видит, что у самой стены, весь скрючившись, поджав колени, головой касаясь холодного камня, лежит бледный, исхудавший Бартлби. Он был мертв.
* * *Негативизм, то есть менталитет «я бы предпочел отказаться», является воплощением нашего желания отвернуться от мира и отвергнуть нормальные желания. Бартлби снова и снова отворачивается то к кирпичной, то к глухой, то к безликой, то к тюремной стене… Не зря Мелвилл дал своему произведению подзаголовок «Уолл-стритская повесть», в котором тоже фигурирует слово wall, то есть «стена». Бартлби постоянно находится в окружении еды, – даже трех его коллег Мелвилл назвал Индюком, Имбирным Пряником и Кусачкой (имея в виду клешни лобстера), – но отказывается принимать пищу и в конечном итоге доводит себя этой голодовкой до смерти.
В каждом из нас живет и юрист, и Бартлби. Все мы слышим энергичный голос, говорящий нам: «Начинай сейчас, делай немедленно», и оппонирующий ему голос негативизма, отвечающий словами «Я бы предпочел отказаться».
Юрист несколько раз пытается вытащить Бартлби из этого добровольного заточения, но помочь ему, как оказывается, не так-то легко. В действительности в произведении есть намек на достаточно мрачную истину: состояние Бартлби ухудшается именно из-за попыток юриста оказать ему помощь.
Я прочитал «Писца Бартлби», потому что в нем изображена постоянная борьба, происходящая в самом сердце нашего внутреннего мира. В каждом из нас живет и юрист, и Бартлби. Все мы слышим энергичный голос, говорящий нам: «Начинай сейчас, делай немедленно», и оппонирующий ему голос негативизма, отвечающий словами «Я бы предпочел отказаться». Попадая в тиски негативизма, мы теряем аппетит к общению с другими человеческими существами. Мы превращаемся в Бартлби, а близких нам людей принуждаем быть юристами. Мы подсознательно заставляем окружающих заступаться за нас перед нами самими.
Рассмотрим в качестве примера ситуацию с анорексичкой подросткового возраста и ее матерью. В отказе дочери от пищи мы услышим отголоски поведения Бартлби, а в нервных уговорах матери услышим мольбы юриста. У анорексички, как и у Бартлби, не вызывает беспокойства ухудшение ее состояния. Ее страх (который мог бы стать для нее мотивацией к переменам) перешел к матери. Мы можем слышать слова двух людей, но это вовсе не диалог между ними, это просто внутренний конфликт дочери, озвученный двумя разными лицами.
По моему опыту, если эта ситуация продолжит развиваться, если два этих человека будут продолжать играть роли Бартлби и юриста, то и конечный результат будет аналогичным тому, что описан в книге.
* * *Когда Сара сказала мне, что решила не ехать с Алексом, у меня тоже возник соблазн попытаться уговорить ее передумать. Психоаналитики, как и все остальные люди, тоже попадаются на эту удочку и иногда начинают играть роль юриста, хотя главная наша задача состоит в том, чтобы найти подходящий благотворный вопрос.
На уровне сознания Саре хотелось встретить хорошего мужчину и влюбиться в него, но на подсознательном уровне любовь означала для нее потерю себя самой, потерю работы, подруг. Любовь грозила ей опустошением, небрежением к самой себе, чувством принадлежности другом человеку.
Бороться с негативизмом мы должны не уговорами, а пониманием. Чем вызван этот отказ? Почему именно сейчас? Алекс ничего такого уж плохого не делал. Даже наоборот, за время знакомства с ним Сара убедилась в его внимательности и надежности. Перемена произошла в ней самой.
На уровне сознания Саре хотелось встретить хорошего мужчину и влюбиться в него, но на подсознательном уровне история была совершенно другая. На этом, более глубоком, уровне любовь означала для нее потерю себя самой, потерю работы, подруг. Любовь грозила ей опустошением, небрежением к самой себе, чувством принадлежности другом человеку.
Постепенно, после того как Сара вспомнила некие понесенные в юности болезненные потери, а также страдания в связи с разрывом самых первых романтических отношений, мы начали понимать суть ее нынешних отказов. Причиной ее невольного негативизма было ощущение, что эмоциональная капитуляция и привязанность к другому человеку будет являться для нее не приобретением, а потерей. Негативизм Сары был реакцией на ее собственные позитивные, теплые чувства в отношении Алекса. Он был ее реакцией на перспективу любви.
О потерянном бумажнике
Дэниэл К. начал сеанс психоанализа, рассказав мне такую вот историю.
Накануне он был дома. Ему позвонил менеджер офиса и сообщил хорошие новости – Дэниэл выиграл крупный архитектурный конкурс и получил контракт на разработку проекта музея культуры в китайском городе Ченду. Дэниэл даже не рассчитывал на победу, потому что был самым молодым и неименитым из всех кандидатов, вошедших в шортлист конкурса. «Теперь-то мы повеселимся, – сказал ему менеджер, – да и денег заработаем целую кучу». Дэниэл был на седьмом небе от счастья, ведь для него и всей его маленькой фирмы это был тот самый гигантский прорыв, о котором он так давно мечтал. Он немедленно позвонил жене и пригласил ее отпраздновать победу в дорогом ресторане в Уэст-Энде.
