Патриция Хайсмит - Цена соли
— Ну, может, все дело в твоих рисунках. В любом случае, они у тебя очень точные. Это мне в них и нравится, — Кэрол подняла бокал с напитком с пола и откинулась на спинку дивана. — Видишь, я ведь не ошиблась?
— Насчет чего?
— Насчет тебя.
Тереза в точности не поняла, что та имела в виду. Сквозь сигаретный дым Кэрол улыбалась своим мыслям, и это ее взволновало.
— Ты думала, что ошиблась?
— Нет, — сказала Кэрол. — Сколько ты платишь за такую квартиру?
— Пятьдесят в месяц.
Кэрол прищелкнула языком.
— Не так уж много остается от зарплаты, да?
Тереза нагнулась над портфолио и застегнула его.
— Нет. Но скоро я буду зарабатывать больше. Да я и не буду жить тут вечно.
— Конечно, не будешь. Ты еще будешь путешествовать, так же как ты делаешь это в своих мечтах. Ты увидишь какой-нибудь дом в Италии и влюбишься в него. Или, может, тебе понравится Франция. Или Калифорния, или Аризона.
Тереза улыбнулась. Наверняка в нужный момент ей не хватит денег.
— Люди всегда влюбляются в то, чего не могут иметь?
— Всегда, — ответила Кэрол и тоже улыбнулась. Она провела рукой по волосам. — Думаю, что в итоге я отправлюсь в путешествие.
— Надолго?
— На месяц или около того.
Тереза поставила портфолио в шкаф.
— И как скоро ты уедешь?
— Совсем скоро. Полагаю, как только смогу все устроить. А устраивать нужно не так уж и много.
Тереза обернулась. Кэрол катала в пепельнице кончик сигареты.
«Для нее ничего не значит, что мы не увидимся целый месяц», — подумала Тереза.
— Почему ты не поедешь куда-нибудь с Эбби?
Кэрол посмотрела на нее, а потом перевела взгляд на потолок.
— Начнем с того, что я не думаю, что она свободна.
Тереза уставилась на нее. Она что-то такое затронула, упомянув Эбби. Но теперь по лицу Кэрол уже нельзя было ничего прочитать.
— Так мило с твоей стороны, что ты позволяешь мне так часто с тобой видеться, — сказала Кэрол. — Знаешь, мне как-то не хочется встречаться с обычным кругом знакомых, особенно сейчас. Да я и не могу, потому что я одна. А все способы убить время рассчитаны на пары.
И Тереза внезапно почувствовала, до чего же Кэрол хрупкая и насколько она отличается от той, какой была в тот день, когда они впервые вместе обедали. А потом, словно прочитав ее мысли, Кэрол встала, и Тереза увидела показную уверенность в том, как она подняла голову, в том, как она улыбнулась, когда прошла мимо Терезы так близко, что их руки соприкоснулись, и пошла дальше.
— Почему бы нам чем-нибудь не заняться сегодня вечером? — спросила Тереза. — Ты можешь остаться здесь, если хочешь, а я закончу читать пьесу. Мы можем провести вечер вместе.
Кэрол не ответила. Она смотрела на цветочный горшок на книжной полке.
— Что это за цветы?
— Не знаю.
— Не знаешь?
Растения были разнообразные — кактус с толстыми листьями, который не вырос ни на дюйм, с тех пор как она купила его год назад, миниатюрная пальма и накренившееся красно-зеленое нечто, которое поддерживала палка.
— Это просто растения.
Кэрол обернулась, улыбаясь.
— Просто растения, — повторила она.
— Так что насчет вечера?
— Хорошо. Но я не останусь. Сейчас только три. Я позвоню около шести, — Кэрол бросила зажигалку в сумочку.
Это была не та сумочка, что подарила ей Тереза.
— У меня возникло желание посмотреть днем мебель.
— Мебель? В магазинах?
— В магазинах или у Парк-Бернета. Мебель поднимает мне настроение.
Кэрол потянулась за шубкой, которая лежала на стуле. И снова в этом движении Тереза заметила длинную линию — от плеча — к широкому кожаному поясу, а оттуда к ноге. Это было так же красиво, как музыкальный аккорд или целый балет. «Она так прекрасна — почему же теперь дни ее должны быть пусты? — задумалась Тереза. — Ведь она создана для того, чтобы жить с людьми, которые ее любят, входить в красивые дома в красивых городах, бродить вдоль голубого морского побережья с длинной линией горизонта и лазурным небом, оттеняющим ее красоту».
— Пока-пока, — сказала Кэрол, и в одно движение, которым она надела шубку, обвила рукой талию Терезы. Короткое мгновение, слишком неловкое из-за неожиданного прикосновения, чтобы Тереза смогла успокоиться, не успело ни закончиться, ни начаться, когда прозвенел дверной звонок, отдавшийся в их ушах словно колокольный набат. Кэрол улыбнулась.
— Кто это? — спросила она.
Тереза почувствовала, как ноготь Кэрол уколол ее запястье, когда она отпустила ее.
— Вероятно, Ричард.
Это мог быть только Ричард, потому что она узнала его длинный звонок.
— Хорошо. Я бы хотела с ним познакомиться.
Тереза нажала кнопку домофона, затем услышала, как твердыми, пружинистыми шагами Ричард поднимался по лестнице. Она открыла дверь.
— Привет, — сказал Ричард. — Я решил…
— Ричард, это миссис Эйрд, — сказала Тереза. — Ричард Семко.
— Здравствуйте, — сказала Кэрол.
Ричард кивнул и почти поклонился.
— Здравствуйте, — сказал он и его голубые глаза широко распахнулись. Они уставились друг на друга — Ричард с квадратной коробкой в руках, как будто он собирался подарить ее ей, и Кэрол с новой сигаретой в руке, неподвижно застывшая на месте. Ричард поставил коробку на край стола.
— Я был поблизости и подумал, что заскочу к тебе, — сказал он, и за этим его объяснением Тереза услышала бессознательное утверждение его права быть здесь, так же как за его любопытным взором она заметила спонтанное недоверие к Кэрол. — Мне нужно отнести подарок маминой подруге. Это рождественский пирог, — он кивнул на коробку и обезоруживающе улыбнулся. — Кто-нибудь хочет попробовать его сейчас?
Кэрол и Тереза отказались. Кэрол наблюдала за Ричардом, пока он открывал коробку перочинным ножиком. Ей нравится его улыбка, подумала Тереза. Он ей нравится, этот долговязый молодой человек с непослушными светлыми волосами, широкими мускулистыми плечами и большими забавными ногами в мокасинах.
— Пожалуйста, присядь, — сказала Тереза Кэрол.
— Нет, я ухожу, — ответила та.
— Я оставлю тебе половину, Терри, а потом тоже пойду, — отозвался Ричард.
Тереза посмотрела на Кэрол, Кэрол улыбнулась ее нервозности и присела на угол дивана.
— В любом случае я не хочу вас подгонять, — сказал Ричард, вытащил из коробки пирог вместе с бумагой, на которой он лежал, и положил на кухонную полку.
— А вы и не подгоняете. Вы ведь художник, да, Ричард?
— Да.
Он сунул в рот отколовшийся кусочек глазури и посмотрел на Кэрол. «Такой спокойный — да и с чего ему беспокоиться? — подумала Тереза, — у него и глаза честные, потому что ему нечего скрывать».
— А вы тоже художница?
— Нет, — сказала Кэрол и еще раз улыбнулась. — Я никто.
— Самая трудная роль.
— Разве? Вы хороший художник?
— Я им буду. Могу быть, — невозмутимо ответил Ричард. — У тебя есть пиво, Терри? Ужасно пить хочется.
Тереза подошла к холодильнику и взяла оттуда две бутылки. Ричард спросил Кэрол, хочет ли она пива, но Кэрол отказалась. Потом Ричард прошелся вдоль дивана, поглядывая на чемодан и оберточную бумагу, и Тереза подумала, что он что-нибудь скажет по этому поводу, но он промолчал.
— Я подумал, что мы могли бы пойти в кино, Терри. Я бы хотел посмотреть тот фильм в Виктории. Хочешь пойти?
— Сегодня вечером я не могу. У меня встреча с миссис Эйрд.
— О, — Ричард взглянул на Кэрол, которая затушила сигарету и встала.
— Я должна идти, — она улыбнулась Терезе. — Позвоню тебе около шести. — Если передумаешь, ничего страшного. До свидания, Ричард.
— До свидания, — сказал Ричард.
Кэрол подмигнула ей, пока спускалась по лестнице.
— Будь умницей, — сказала она.
— Откуда взялся этот чемодан? — спросил Ричард, когда она вернулась в комнату.
— Это подарок.
— Что происходит, Терри?
— Да ничего не происходит.
— Я помешал чему-то важному? Кто она?
Тереза взяла пустой бокал Кэрол. На ободке остался едва заметный след от помады.
— Она та женщина, с которой я познакомилась в магазине.
— Это она подарила тебе этот чемодан?
— Да.
— Ничего себе подарок. Она что, так богата?
Тереза взглянула на Ричарда. Ричард изначально с неприятием относился к богачам и буржуа.
— Богата? Ты имеешь в виду норковую шубку? Не знаю. Я оказала ей услугу. Я нашла то, что она потеряла в магазине.
— Да? — произнес он. — А что? Ты ничего об этом не говорила.
Она вымыла и вытерла бокал Кэрол и поставила его обратно на полку.
— Она оставила на прилавке свой бумажник, а я вернула его ей, вот и все.
— О. Чертовски милое вознаграждение, — он нахмурился. — Терри, ну что такое? Ты же не дуешься из-за этого глупого змея, нет?
