Патриция Хайсмит - Цена соли
— Ты сегодня сама не своя, — произнес Ричард так резко, что по ее телу пробежала нервная дрожь.
— Может, это все платье? — ответила она.
На ней было платье из синей тафты, которому было бог знает сколько лет, и которое она не надевала с тех самых пор, как прожила в Нью-Йорке первые месяцы. Она снова присела на постель и посмотрела на Ричарда, стоявшего посреди комнаты со стаканчиком неразбавленного виски в руке. Его ясные голубые глаза прошлись от ее лица вниз, к ее ногам в новых черных туфлях на высоком каблуке, а потом снова вернулись к лицу.
— Терри, — Ричард взял ее за руки и прижал их к постели по обе стороны от нее.
Гладкие, тонкие губы опустились на нее, прижались, его язык скользнул по ее губам, и она ощутила вкусный запах свежего виски.
— Терри, ты ангел, — произнес глубокий голос Ричарда, а она подумала о Кэрол, которая говорила ей то же самое.
Она смотрела, как он поднимает с пола стаканчик и ставит его вместе с бутылкой в шкаф. Внезапно она почувствовала, что безмерно выше его, выше всех тех людей, что были там, на первом этаже. Она была счастливее, чем любой из них. «Счастье немножко похоже на полет, — подумала она, — это как быть воздушным змеем. И все зависит от того, насколько сильно ты отпустишь бечевку».
— Симпатичный, да? — спросил Ричард.
Тереза села.
— Он прекрасен!
— Я закончил его прошлой ночью. Подумал, что если день выдастся погожий, мы пойдем в парк и запустим его, — Ричард усмехнулся, как мальчишка, гордый своей работой. — Глянь на обратную сторону.
Это был русский воздушный змей, прямоугольный и выпуклый, как щит, его тонкий каркас был собран на пазах и скреплен по углам. Спереди Ричард изобразил собор с кругообразными куполами на фоне красного неба.
— Давай запустим его сейчас! — предложила Тереза.
Они понесли змея вниз. Дяди, тети, двоюродные братья и сестры — все их заметили и потянулись в коридор, пока тот не наполнился шумом и гвалтом, и Ричарду пришлось поднять змея над головой, чтобы его не помяли. Этот шум раздражал Терезу, но Ричарду он нравился.
— Погоди, выпей с нами шампанского, Ричард! — закричала одна из теток, и ее жирная талия выпятилась под атласным платьем как вторая грудь.
— Не могу, — отозвался Ричард и добавил что-то на русском. Всякий раз, когда Тереза видела Ричарда в кругу семьи, ее охватывало чувство, что здесь, должно быть, какая-то ошибка, что Ричард должен оказаться сиротой, подкидышем, которого однажды оставили на пороге, а эта семья приняла и вырастила его, как своего сына. Но вон, в дверном проеме стоит его брат Стивен, с такими же, как у Ричарда голубыми глазами, даже еще выше его, и еще более худой.
— Какая еще крыша? — пронзительно воскликнула мать Ричарда. — Наша крыша?!
Кто-то спросил, собираются ли они запускать змея с крыши, и мать Ричарда раскатисто рассмеялась, потому что крыша их дома была такой крутой, что с нее хорошо было только падать. И тут еще принялась лаять собака.
— Я все-таки сошью тебе это платье! — крикнула Терезе мать Ричарда, наставительно помахивая пальцем в ее сторону. — Я теперь знаю твои мерки!
В гостиной, посреди всеобщего пения и открывания подарков, они обмерили ее лентой, и даже двое мужчин пытались в этом помочь. Миссис Семко обвила талию Терезы рукой, и внезапно Тереза обняла ее и крепко поцеловала, утонув губами в мягкой напудренной щеке, и в одну секунду в этом поцелуе и в судорожном пожатии руки Тереза выразила всю свою к ней привязанность. Тереза понимала, что это теплое чувство снова спрячется, как будто его не и существовало вовсе, в тот же миг когда она отпустит миссис Семко.
А потом они с Ричардом оказались на свободе и зашагали вдвоем по тротуару. «Все было бы точно так же, если бы мы были женаты, — подумала Тереза, — навещали бы семью на Рождество». Даже состарившись, Ричард точно так же запускал бы воздушных змеев. Как его дедушка — тот проделывал это в Проспект Парке до самой своей смерти, так рассказывал ей Ричард.
До парка они добрались на метро, а там прошлись до открытого холма, куда они уже не раз приходили раньше. Тереза посмотрела по сторонам. Рядом с кромкой леса, на ровной полянке мальчишки играли в футбол, но в остальном парк выглядел тихим и безлюдным. Ричард проговорил, что ветер не такой уж сильный, его напора может не хватить, да и небо было таким белесым, словно вот-вот посыплет снег.
Змей снова упал, и Ричард раздраженно застонал. Теперь он пытался запустить змея с разбега.
Тереза сидела на земле, обхватив колени руками, и наблюдала, как Ричард поднял голову и покрутил ею по сторонам, словно он что-то потерял в воздухе.
— Есть, сюда! — подскочила Тереза, показывая пальцем.
— Да, но он порывистый, его не хватит!
И все-таки Ричард запустил змея по ветру. Змей просел на длинной бечевке, затем дернулся, как будто что-то подбросило его вверх. Он описал большую дугу, потом стал вздыматься в другую сторону.
— Он поймал свой ветер! — крикнула Тереза.
— Да, но он еле дует.
— На тебя не угодишь! Могу я его подержать?
— Подожди, пока я не запущу его повыше.
Ричард начал рывками раскачивать бечевку, но в холодном неподвижном воздухе змей замер на месте. Золотые купола собора заболтались из стороны в сторону, как будто змей качал головой, говоря «нет», и ему глупо вторил его длинный, безвольно повисший хвост.
— Лучше не будет, — сказал Ричард. — Больше бечевки он не поднимет.
Тереза, не отрываясь, следила за змеем. Он успокоился и замер, словно картинка с нарисованным собором, приклеенная к плотному белесому небу. «Наверное, Кэрол бы не понравилось запускать змеев, — подумалось Терезе. — Вряд ли бы ее развеселила эта забава. Она бы только глянула, и сразу сказала, что это глупости».
— Хочешь подержать его?
Ричард сунул палочку с намотанной бечевкой ей в руки, и Тереза поднялась на ноги.
Она подумала — а ведь Ричард делал воздушного змея вчера вечером, пока она была с Кэрол, вот почему он ей не позвонил и не знал, что ее не было дома. Если бы он позвонил, он бы точно об этом сказал. И тогда прозвучала бы первая ложь.
Неожиданно воздушный змей встрепенулся в небе и резко рванул прочь. Тереза дала палочке быстро завертеться в руках, выпустив столько бечевки, сколько осмелилась в присутствии Ричарда, потому что змей летел все еще слишком низко. А теперь он снова застыл на месте — упрямо и неподвижно.
— Дергай! — воскликнул Ричард. — Давай, поднимай его еще!
Тереза послушалась. Это было как растягивать длинную резинку. Но к этому времени бечевка уже вытянулась и провисла, и все, что она могла сделать, так это чуть пошевелить змея. Она тянула, тянула и тянула. Затем подошел Ричард, забрал бечевку, и Тереза опустила руки. Она тяжело дышала, слабенькие мышцы ее рук подрагивали. Она опустилась на землю. Со змеем ей не совладать. Он не слушался ее желаний.
— Может, это бечевка слишком тяжелая? — сказала она. Бечевка как раз была новой, мягкой, белой и толстой как червяк.
— Она очень легкая. Смотри! Смотри, как пошел!
Теперь змей взбирался наверх короткими рывками, словно вдруг обрел свой собственный разум и волю к побегу.
— Выпускай еще! — прокричала Тереза и вскочила. Под змеем пролетела птица. Тереза уставилась на прямоугольник, который становился все меньше и меньше, дергаясь взад-вперед, словно падающий и взлетающий, наполненный ветром корабельный парус. Она чувствовала, что змей что-то значил, именно этот змей и в эту самую минуту.
— Ричард?
— Что?
Она видела его краешком глаза, он присел с вытянутыми вперед руками, как будто ехал на доске для серфинга.
— Сколько раз ты влюблялся? — спросила она. Ричард зашелся коротким, хриплым смехом.
— До тебя ни разу.
— Нет, ты влюблялся. Ты говорил — два раза.
— Если считать эти разы, я, может, насчитал бы еще с дюжину, — брякнул Ричард и явно встревожился.
Воздушный змей по дуге, зигзагами, заскользил к земле.
Тереза продолжила тем же ровным тоном:
— Ты когда-нибудь влюблялся в мальчика?
— В мальчика? — удивленно переспросил Ричард.
— Да.
Вероятно, прошло секунд пять, прежде чем в итоге он решительно ответил:
— Нет.
«Ну хоть вообще ответил — и то хорошо», — подумала Тереза. «А если бы влюбился, что бы ты делал?» — захотелось ей спросить, но вряд ли бы этот вопрос что-то прояснил. Она не сводила глаз со змея. Они оба смотрели на один и тот же змей, но какими же разными были их мысли!
— Ты когда-нибудь слышал о таком? — спросила она.
— Слышал о чем? Ты имеешь в виду, о таких людях? Конечно, — теперь Ричард стоял прямо, водя из стороны в сторону палочкой с веревкой, и выписывал ею восьмерки.
Зная, что он ее слушает, Тереза осторожно сказала:
— Я не имею в виду такой тип людей. Я говорю о двух людях, которые внезапно влюбляются друг в друга, ни с того ни с сего. Скажем, два парня или две девушки.
